Конвеер - Федор Московцев

На улице перед входом наблюдалось не меньшее оживление, чем внутри: подъезжали машины, из которых выходили приглашенные гости, фотомодели, журналисты, суеты добавляли сновавшие туда-сюда фоторепортеры с камерами. Среди людского муравейника с перекошенным лицом метался Андрей Разгон. Он уже не знал, что предпринять, но с упорством одержимого продолжал по десятому разу названивать всем тем, кто мог бы одолжить семь миллионов. С утра он нашёл в себе силы как ни в чем не бывало появиться в офисе и непринужденно переделав рутину, сказал компаньонам, что отправляется в банк за деньгами, и что-то пролепетал в оправдание того, что деньги до Стрэндлера так и не дошли. Он знал, что компаньоны пропустили мимо ушей объяснение, так как всецело поглощены другими делами, стратегически важными вопросами, а через час, когда настанет черёд вопросов менее важных, они начнут наяривать на трубку, а если не дай бог позвонят со Стрэндлера, то вообще караул. А ещё через некоторое время, не дождавшись ни безналичного платежа, ни наличных денег, они самолично поедут в банк… на всякий случай Андрей собрал всё необходимое в дорогу и заправил полный бак. Если не проснутся мазохистские желания быть избитым, то придётся уносить ноги из Питера, с земли обетованной, где так всё хорошо сложилось, вперёд, то есть назад, в скучный пыльный Волгоград, не оглядываясь, роняя по ходу слёзы размером с капустные кочаны.

Мигание цифр на часах мобильника отзывалось жуткой головной болью.

«11:40!!! Деньги должны быть в течение часа!!! Я полный придурок!»

В этот момент позвонил Владимир и своим вопросом насчет денег, заданным тоном дознавателя-садиста, впрыснул Андрею ударную дозу концентрированного адреналина. Андрей выслушал с окаменелым лицом, при одной только мысли, что через пару часов придётся уносить ноги из города, ярость захлестывала его сердце.

Бегая возле входа (оставалась крохотная надежда на Блайваса, что либо он, либо его знакомые жулики одолжат денег), Андрей терзал свой телефон. Обнадёжила Марина – она позвонила и сообщила, что ей удалось раскачать Финкельштейна на покупку товара за наличные деньги. Московская комиссия уже в городе, проверяет документы в главной конторе на Витебском вокзале, он, соответственно, всячески оттягивает визит на Главный материальный склад. В роли покупателя выступит фирма Евромед – та самая, представители которой пали смертью храбрых возле Управления ЛенВо. Судя по всему, это карманная структура самого Финкельштейна.

Андрей выругался: «То было специально подстроено!»

Итак, Марина, выдергивая Финкельштейна из его кабинета, в котором сидели ревизоры, утрясала с ним окончательную цену. Оставалось выручить товар. Который Николай Смирнов куда-то вывез, а сам исчез. Единственный человек, который мог его достать и разобраться с ним, был майор Пышный, но тот отключил мобильный телефон и уехал на какое-то чрезвычайно важное задание. Это сообщил Давиденко – он с самого утра поставил на уши весь петербургский УВД, но без толку, дело, на которое выехал Пышный, настолько важное, что даже заместитель начальника УВД не может дать распоряжение срочно разыскать исчезнувшего майора. Насчет Смирнова в УВД сказали, что такого работника у них не существует – ни в одном из отделов, в том числе в ОРЧ «Управлении по борьбе с экстремизмом».

Внезапно Андрей обомлел, закрыл и снова открыл глаза – не бредит ли он? Или острые мысли разжигают воображение? Но нет, перед ним – живой безумец. Разжалованный лейтенант Смирнов, всё ещё в милицейской форме, шёл по улице Трефолева от проспекта Стачек. Уже не владея собой, вне себя от ярости, не видя ничего вокруг себя, кроме виновника своих проблем, Андрей бросился ему навстречу. Их столкновение произошло на том самом месте, где они познакомились, когда Смирнов остановил джип Андрея и развёл на 57,000 рублей.

Окончательно растеряв остатки вменяемости, Андрей с разбега толкнул Смирнова в плечо, и принялся толкать его, пинать ногами и делать угрожающие пробросы руками в сторону лица, пока ещё не решаясь ударить как следует:

– Чо-те-надо?! Чего ты хочешь, урод, чего тебе нужно, мразь? Какого хера ты хочешь? Где мой товар?

Моментально вокруг них собралась толпа. Защелкали затворы камер. Изрыгая страшные ругательства, солидный парень в дорогом костюме избивает милиционера – зрелище настолько захватывающее, что никто не бросился разнимать, прежде чем не будут нанесены сколько-нибудь серьёзные увечья. Никто, в том числе охрана и милиция. Осыпаемый ударами, Смирнов умудрился обхватить Андрея за туловище и попытался блокировать, но гораздо более подготовленный физически Андрей, за плечами которого годы занятий дзю-до и рукопашным боем, сделал подсечку, повалил противника на землю, и через мгновение уже сидел на нём верхом, продолжая наносить удары в голову:

– Какого хуя! Где мой товар?! ГДЕ-БЛЯДЬ-МОЙ-ТОВАР?!

В этот момент никто не заметил, как двое неприметных парней, пришедших со стороны улицы Калинина, прошмыгнули в здание мимо охраны, увлеченной небывалым зрелищем.

– Гамлет… – прохрипел Смирнов, выплевывая кровь. – Всё по согласованию с Гамлетом…

С глазами, налитыми огнем, и сбитыми в кровь кулаками Андрей продолжал наносить удары по лицу, по вискам, по лбу:

– Не надо мне минетить уши! Какой нахуй Гамлет!

Пришлось на время прекратить процедуру, чтобы дать оппоненту возможность высказаться. Его лицо походило на кровавый баскетбольный мяч, а произносимые им слова превращались в полную кашу:

– Он тут… он приехал с проверкой.

На самом деле, не спав всю ночь, прокрутив в голове все возможные варианты, Смирнов решил рассказать всё Гамлету, которого считал порядочным человеком: и про товар, и про Пышного, кое-что про Фольксштурм. Смирнов догадывался, что Гамлет, как и все порядочные люди, несвободен в своих действиях ввиду наложенных на себя многочисленных ограничений – принципы, все дела; поэтому, после этого разговора Смирнов планировал поехать на Исаакиевскую площадь, рассказать Штруму всю правду до конца, и… встать под его знамена. Под знамена Фольксштурма. Созвониться с ним утром не получилось – у командира Фольксштурма был отключен мобильный. Поэтому придётся ехать на Исаакиевскую площадь и ловить его там.

… Но сначала надо снять с себя взбесившегося Андрея Разгона… однако, уступить его требованиям означало поступиться принципами. А к этому Смирнов был не готов.

Двое милиционеров вежливо обратились к Андрею: «Вы сидите верхом на представителе правопорядка». Андрей в ответ сорвал погон с кителя Смирнова и демонстративно швырнул в сторону: «Это самозванец! Он не милиционер, он жулик!»

Если у кого-то из собравшихся журналистов и репортеров не работали камеры и диктофоны, то это упущение моментально было исправлено. Заметив подошедшего Радько, Андрей, воодушевившись, заорал на Смирнова:

– Давай, пидорас, предъяви документы, а мы тебя пробьем по базе, есть такой сотрудник милиции или нет!

Окрик был подкреплен двойным хуком в оба виска. Смирнов странно захлопал веками и закатил глаза, белки которых были сплошь красными. Неясно, что это за знак для ушибленного в голову, но Андрей вдруг подумал, что шлюхи точно таким же образом изображают, будто им захорошело.

Радько отодвинул милиционеров, которым заплатил за охрану сегодняшнего мероприятия: «Так, всё нормально! Андрей, что у тебя там?» Он помог Андрею подняться, заботливо отряхнул костюм. На всякий случай расстегнул пиджак и засветил перед Смирновым свою пушку: «Без глупостей! Щас пойдём разбираться».

Глава 77

В закутке, убогость которого диссонировала с выставочным залом Авто-Хамма, расположились четверо: изрядно помятый Николай Смирнов, с залитым кровью лицом, Андрей Разгон, закусивший удила и действоваший в режиме «пан или пропал», а также двое нанятых Радько милиционеров. Сам он удалился по очень срочному делу, организовав здесь что-то вроде пресс-хаты, – снабдив Андрея наручниками, выкидухой, молотком и шилом. Радько был настолько сосредоточен предстоявшим делом, что не вник в суть вопроса: запытать козла, похитившего товар на сумму свыше 10 миллионов рублей, и добиться, чтобы козёл вернул товар. По сути – взыскать долг. Андрей был этому только рад: если бы Радько и Блайвас встряли в дело, то за своё участие потребовали бы половину стоимости товара – стандартная такса что у ментов, что у «офисных». А за пять миллионов Андрей бы с удовольствием и сам применил на испытуемом разложенные на столе аргументы.

Со скованными за спиной руками Смирнов был усажен на стул. Как затравленный зверь, озирался лейтенант мутными обезумевшими глазами. Внезапно он почувствовал, как трескается у него череп: то стукнул молоток по железному столу.

– Ну, с чего начнём… – Андрей провёл молотком по лбу Смирнова, слегка постучал по виску, затем резко ударил по правому колену.