Миротоворец - Александр Арсентьев

В ответ Тэкс рассмеялся и авторитетно прокомментировал:

— Твой мудрец — безмозглый хвастун, не видящий дальше кончика своего носа. Меня всегда потешало стремление людей свысока обсуждать вещи, о природе которых они не имеют даже приблизительного представления.

— Ты несправедлив к нам! Пускай, зачастую мы и ошибаемся, но рано или поздно всё-же доходим до сути того или иного явления, — меня коробило отношение высшего существа к роду человеческому.

— Миротворец, я не собираюсь сейчас обсуждать плюсы и минусы твоих собратьев. Возможно, узнай ты всю правду — у тебя пропало бы желание существовать. Поспешим к источнику!

— Стой! — похолодев, воскликнул я. — О какой правде ты толкуешь?!

— Это не относится к нашим текущим делам. Возможно, как-нибудь на досуге мы и побеседуем об этом, — Тэкс видимо сообразил, что сболтнул лишнее, и торопился сменить тему. — Или тебя уже не интересует судьба Вселенной?

— Я напомню тебе об этом разговоре! — твёрдо пообещал я и, лихо минуя толпу айстельцев, устремился к широкой сверкающей лестнице, которая спиралью уходила вверх, туда, где за пределами этого зала пульсировал пока ещё непокорённый мной источник.

Случайно обронённые Тэксом слова оставили тяжёлый осадок в моей душе. Конечно, я отдавал себе отчёт в том, что разуму человека доступна лишь малая толика происходящего во Вселенной. Но подобные заявления со стороны Тёмного бога доказывали, насколько ничтожно выглядит человек со всеми его жалкими проблемами на фоне проявлений сил высшего порядка. Сколько же тайн остаётся за гранью, доступной сознанию обычного смертного!

Быстрым шагом поднимаясь по прозрачным ступеням, я вновь обратился к бестелесному спутнику:

— Тэкс, раз уж мы теперь союзники, то ответь мне на один вопрос — возможен ли крах мироздания при условии, что Рональд уже обладает силами трёх источников? В разговоре со мной Думм упоминал о такой возможности и, исходя из этого, я недоумеваю по поводу того, что твой ученик до сих пор не начал смертельную игру.

Низвергнутый бог ответил не сразу — было заметно, что свой ответ он готовит с особой тщательностью.

— Как я тебе уже сказал, твой Думм — незадачливый пустомеля. Чтобы провернуть подобное дельце, необходимо участие всех составляющих энергетического баланса, — весьма раздраженно ответил Тэкс, будучи вынужденным объяснять прописные истины.

— Тогда я совершенно ничего не понимаю! — я действительно был озадачен. — Зачем вам понадобилось вовлекать в игру меня? Неужели банальная месть достойна того, чтобы ставить под угрозу столь грандиозную кампанию? Уж тебе-то, как составителю этого коварного плана, должно быть понятно, что ставки слишком несопоставимы, чтобы ублажать низменные амбиции. Выходит и боги подвластны эмоциям, ставящим под удар великие цели?

— Хватит болтать! — возмущённо рявкнул Тэкс. — У нас есть дела поважнее, чем заниматься бессмысленным анализом тех или иных действий!

Ого, похоже, я задел своего спутника за живое! А вопрос действительно интересный … Либо Тэкс и его ученик и вправду просчитались, пойдя на поводу у обуревающей их жажды мести, либо … либо это входило в непонятный для меня, пока что, план действий.

Тэкс недобро усмехнулся:

— Тебя, похоже, не интересуют все тонкости предстоящей процедуры? — спросил он между тем, как я достиг самого купола огромного зала. Бросив короткий взгляд вниз, я в очередной раз подивился объёму нерукотворного зала.

— Что, по-твоему, меня должно волновать? — спросил я, ныряя в узкий лаз под сводами храма в том месте, где широкая лестница заканчивалась, уступая место потайной, в полметра шириной, уходящей под крутым углом в святая-святых Тэй-Ангора. — Дело-то обычное — пройти сквозь источник, унеся с собой его частичку.

— Эх, людская самоуверенность! — вздохнул Тэкс. — Не будь меня рядом, через пять минут ты превратился бы в горстку пепла!

После этих слов я остановился, как вкопанный, похолодев при мысли о том, что могло бы произойти.

— Чем же Айстель отличается от покорённых мною источников? — оттерев со лба холодный пот, спросил я.

— Зеркало и Фонтан — источники, являющиеся по своим качествам прямой противоположностью Айстелю и Горну. Напрямую соприкасаясь с подобными силами, всегда нужно учитывать специфику противодействия, без которой невозможен энергетический баланс и само мироздание …

— Короче, Склифосовский! — прервал я рассуждения учёного мужа. — Ближе, как говорится, к делу!

Раздраженный тем, что его так бесцеремонно прервали, Тэкс недовольно воскликнул:

— Выслушай меня, торопыга — ведь на кону твоя жизнь! Так вот, — продолжил Низвергнутый после того, как я проглотил очередное язвительное замечание, — исходя из вышесказанного, для покорения Айстеля ты должен себя соответствующим образом подготовить.

— О какой подготовке ты говоришь?

— Вспомни, какие возвышенные (по-твоему) чувства обуревали тебя перед покорением Фонтана и Зеркала? То были: благоговение, восхищение, самопожертвование — верно? Айстель же, напротив — открыт для единения лишь тому, кто испытывает совершенно противоположные эмоции. Боль, страх, ненависть вкупе со вселенским честолюбием — вот далеко не полный перечень тех чувств, которые ты должен испытать, подходя к источнику. Со дна твоей души должны быть подняты все низменные страсти, все пороки; всё, за что тебе, в силу твоей небывалой совестливости, бывало впоследствии до боли стыдно.

Совершенно сбитый с толку, я ехидно спросил:

— Тэкс, ты издеваешься, да? Скажи мне — в чём подвох, и мы двинемся дальше!

Потайная лестница в нескольких метрах впереди заканчивалась. Сквозь узкий проход, ведущий на следующий уровень, лился нестерпимо яркий свет, манящий меня в свои объятия, словно мотылька.

— Делай, что тебе говорят! — зарычал Тёмный бог. — Иначе, пройдя ещё десять шагов, ты умрёшь!

Инстинкт самосохранения заставил мои ступни прирасти к гладким ступеням. Судя по интонациям — Отверженный отнюдь не шутил. Всё ещё сомневаясь, я нерешительно спросил:

— Так это не розыгрыш?

Тэкс поперхнулся от ярости.

— Какой, к дьяволу, розыгрыш! Битые полчаса я объясняю тебе, как уцелеть, а ты глупо улыбаешься, решив, что тебя разыгрывают! — Тэкс умолк и через секунду продолжил уже более спокойным тоном. — Пойми, дело не в качестве испытываемых тобою чувств, а в их изначальной сути, рассматриваемой на энергетическом уровне. Добро, Зло — это лишь абстрактные понятия, выдуманные людьми для определения испытываемых ими чувств, в соотношении с той порцией совести, которая им отпущена. Я понятно объясняю? — я неуверенно кивнул в ответ. — Так вот, в процессе переживаний по тому или иному поводу человек вырабатывает колоссальное количество энергии, распределяемое на недоступном его сознанию уровне. Чем ярче эмоции — тем больше энергии. В зависимости от чувств, охвативших мозг индивидуума, эта энергия бывает двух типов. Так вот, — устало закончил Тэкс свою лекцию, — энергия Айстеля сродни импульсам, исходящим от человека, охваченного «низменными» и «аморальными», как вы их классифицируете, чувствами. — Тэкс умолк, предоставляя мне возможность заново переосмыслить всё своё существование.

Подобное откровение ошеломило мой разум, словно лавина, внезапно сошедшая с горного склона. Я застыл, подобно каменному изваянию, пытаясь оживить мыслительные процессы, заведённые в тупик сухими и безжалостными рассуждениями бога. Через минуту я ощутил дружеский толчок в плечо, выбивший меня из психологического ступора.

— Пойми, парень, мне очень жаль разрушать твоё представление об окружающем мире, но правда действительно такова. Добро и Зло; «плохо» и «хорошо»; «свет» и «тень» — эти нелепые понятия изобрели люди, чтобы оправдать своё существование и наполнить его смыслом. Рассуждая о высоких материях, твои собратья говорят и проповедуют лишь то, во что сами хотят верить. Поверь, зачастую даже мне бывает грустно смотреть на всю эту вашу нелепую возню — подобно детям, играющим в увлекательную игру под названием «жизнь», вы существуете по выдуманным вами правилам, намеренно нарушая их же. Вы не отдаёте себе отчёта в том, что единственная цель вашего бытия — подпитка тем или иным видом энергии Сущности наивысшего порядка. Прости, если растоптал всё, во что ты верил, но иначе я не мог тебя вывести на должный уровень подготовки для единения с источником.

— Я тебе не верю! — устало покачал я головой. — Не может быть, чтобы всё великое и возвышенное было пустым звуком. Миллионы людей погибали за праведные цели: будь то любовь к Отечеству или к своему ребёнку; стремление отстоять высокие идеалы или собственное достоинство! Добро, Любовь, Милосердие и Благородство — не абстрактные понятия, выдуманные человеком, а нормы жизни, данные нам свыше!