Миротоворец - Александр Арсентьев

После того, как клинок был убран в ножны, указательный палец моей правой руки коснулся содержимого жертвенника. Окровавленным пальцем Тэкс принялся расписывать загадочными знаками лёд вокруг чаши. Некоторые символы напоминали человека, из чего я сделал вывод, что это — своеобразные иероглифы. Закончив оформление наполненной кровью ямки, Тёмный бог нарисовал несколько знаков на моём лице — судя по движениям руки, вся моя физиономия была покрыта кровавыми рунами. Когда подготовительные процедуры были закончены, Тэкс поднялся на ноги и, тихо покачиваясь, запел надтреснутым голосом. Панический ужас вновь овладел моим разумом, когда я услышал, до какой степени исказился мой голос — пение напоминало зов мертвеца, вещавшего из глубины могилы. Было заметно, что контроль над голосовыми связками даётся богу с трудом, но мало-помалу голос окреп. Слова песни, исполнявшейся на незнакомом, отрывистом, словно лай разъярённого пса, языке, возымели некую власть над содержимым жертвенной чаши — ровная поверхность загустевающей было крови всколыхнулась. Мерное покачивание моего тела плавно перешло в жутковатую пляску, напоминавшую танец африканского дикаря. Подобно папуасу, скачущему вокруг костра, моё тело наматывало круги, огибая кровавый алтарь. Движения рук и ног были агрессивными и порывистыми. Туловище то замирало в неестественной, с выломленными до боли суставами, позе; то ускорялось в диком танце, приволакивая, словно парализованную, одну из ног. По мере возрастания темпа движений поднимался и тембр голоса, с каждой строфой переходя на полтона выше. Голова начала медленно поворачиваться, неестественно выворачивая шею — вскоре я уже не видел того, что вытворяли мои руки. Раздался громкий хруст — и вот уже, пребывая на грани безумия, я обозревал свои ягодицы и отбивающие дьявольскую чечётку пятки.

— Тихо, парень, не дёргайся, — прошептали мои губы в перерыве между куплетами идиотской песни. — Скоро всё кончится.

Голова неумолимо продолжила свой поворот, пытаясь довести его до трехсот шестидесяти градусов. Голос, льющийся из моего нутра, достиг нечеловечески высоких тонов — в данный момент он находился на грани ультразвука. Когда голова вернулась в своё привычное положение, я заметил, что руны вокруг жертвенной чаши пылают алым пламенем, а кровь на алтаре закипает, сопровождая моё дикое пение угрожающим рокотом. Адская пляска внезапно оборвалась. Тэкс воздел руки и, подвывая на запредельном уровне, принялся ими сотрясать. Кровь в ямке уже не просто кипела — кровавый то ли пар, то ли — дым извергался из чаши, медленно заволакивая окружающее пространство. Вскоре из-за алой пыли, наполнившей воздух, не было видно уже ни тумана, ни льда под ногами. Влажный от крови воздух сгустился настолько, что Тэкс с трудом, словно преодолевая неимоверное сопротивление, опустил обессилевшие руки. С губ срывалось уже не пение, а каркающие хрипы. Я ощущал, как вязкая жидкость стекает с уголков моего рта — возможно, то была пена, выступившая на губах вследствие небывалого напряжения, охватившего организм.

Микроскопические капельки крови, плясавшие в воздухе, начали сливаться в небольшой вихрь, который, словно питаясь распылённой повсюду субстанцией, разрастался, постепенно обретая небывалую мощь. Вскоре в магической ловушке бушевал кровавый смерч, в эпицентре которого стояло моё тело, голосом Тэкса бормотавшее последние слова заклинания. Затем раздался ошеломляющий треск, больно ударивший по моему слуху. Теряя сознание, я увидел, как наполненная кровавой пылью вперемешку с обрывками тумана окружающая меня реальность треснула, словно гигантский сосуд. Алый вихрь, извивающийся в плену силовых полей Айстеля, рвался сквозь образовавшуюся брешь туда, где, отражаясь от ледяных стен, сияло пусть и враждебное, но такое желанное светило холодного и жестокого мира …

Когда кровавый морок рассеялся, я обнаружил себя сидящим на гладком ледяном полу. Судя по ощущениям, я вновь был безраздельным хозяином собственного тела. Низвергнутый бог меня не обманул — всё было как прежде, за исключением того, что в процессе ритуала организм был измождён до предела. И хотя силы источников уже начали свою привычную в последнее время работу по восстановлению жизнедеятельности своего подопечного, я был не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой — мышцы, словно налитые свинцом, отказывались повиноваться. Прошло несколько минут, прежде чем, оттерев с губ кровавую пену, я смог произнести:

— Эй, новый друг, сам-то не пострадал?

— Твоими молитвами! — ответ сопроводил смачный смешок.

Я с интересом огляделся, едва почувствовал, что могу повернуть голову. Признаюсь — во время ритуала меня посетила мысль, что никогда уже я не смогу совершить это простое и естественное движение. Поразительно, но все мои суставы и сухожилия идеально исполняли своё предназначение — и это после того, что несколько минут назад произошло! Итак, я находился в просторном зале, сквозь толстые ледяные стены которого мягко сияло светило Айстеля. Преломившись при прохождении сквозь толстый слой льда, ослепительные и безжалостные лучи наполняли это необъятное помещение умиротворяющим янтарным светом. Зачарованный игрой цветовых оттенков, я созерцал этот нерукотворный храм, сотворённый высшими силами, как оправа для бесценного бриллианта — источника сокрушительной силы. Самого энергетического центра этой части Вселенной я не видел, но эманации его силы, словно могучие волны океана, пробегали по телу, эхом отдаваясь в каждой клетке организма. Исполинские потоки мощи обрушивались на меня откуда-то сверху — оттуда, где за искрящимся сводом зала ослепительно, словно упавшая с неба звезда, сияло чудо этого мира.

— Где мы находимся? Спросил я, поднимаясь на ноги, мышцы которых вновь обрели свою упругую силу.

— Это — Тэй-Ангор, самый высокий пик Айстеля. Он же — вечный храм великих богов и вместилище источника.

— Ты говоришь — храм? То-то я смотрю — яблоку негде упасть от количества собравшихся здесь верующих!

— Глупец! Когда ты перестанешь смотреть на очевидные вещи с позиции убогого смертного? — Тэкс был вне себя от негодования. — Разуй глаза, слепец, ведь силы, бегущие по твоим жилам, позволяют тебе это сделать!

Получив от Тёмного бога короткий силовой импульс, мгновенно сдвинувший моё восприятие на более широкий диапазон, я едва не сел на пол от удивления — мягко скользившие по полу, как будто плывущие над ним в нескольких сантиметрах, призракоподобные существа заполонили огромный зал храма. Открыв от изумления рот, я наблюдал за тем, как полупрозрачные, словно сотканные из неосязаемой материи, аборигены склонялись пред высеченными на стенах ликами божественных братьев. Некоторые айстельцы были одеты в длинные белые тоги — по всей видимости, то были жрецы, совершающие священный ритуал.

— Они не видят меня? — спросил я Низвергнутого, обратив внимание на то, что наше появление в храме не вызвало должного оживления.

— Нет. Подобно людям и другим низшим существам, местные жители весьма ограничены в возможности воспринимать картину окружающего целиком. Лишь существам высшего порядка и выскочкам, вроде тебя, доступно полное мироощущение.

Я не смог удержаться от хулиганской выходки и с помощью сил Зеркала слегка оживил строгое ледяное лицо Яндра, находившееся посреди сверкающего иконостаса. Губы верховного идола растянулись в благодушной ухмылке, а из глаз брызнули фонтаны изумрудного пламени. Мои действия произвели настоящий фурор среди прихожан — до глубины души потрясённые снизошедшим на них откровением, посетители храма всплеснули своими прозрачными ручками и в экстазе бухнулись на пол.

— Доволен собой? — ехидно спросил Тэкс. — Нехорошо играть возвышенными чувствами верующих!

— Что я слышу! Священное негодование из уст падшего ангела! Тэкс, ты растёшь в моих глазах.

Поднявшиеся с колен, верующие отчаянно жестикулировали, по всей видимости — бурно обсуждая произошедшее чудо. Я смотрел на них и в очередной раз поражался многообразию форм жизни, существующих во Вселенной.

— Странно, — задумчиво произнёс я, — по поводу населения этого мира у меня была совершенно другая информация. Я и понятия не имел о том, что в подобном месте может существовать цивилизация. Помнится, один мудрец мне сказал, что здесь существует единственная форма жизни — существа, подобные кускам льда. Их я повстречал по пути сюда, и они не произвели на меня впечатления разумных обитателей.

В ответ Тэкс рассмеялся и авторитетно прокомментировал:

— Твой мудрец — безмозглый хвастун, не видящий дальше кончика своего носа. Меня всегда потешало стремление людей свысока обсуждать вещи, о природе которых они не имеют даже приблизительного представления.

— Ты несправедлив к нам! Пускай, зачастую мы и ошибаемся, но рано или поздно всё-же доходим до сути того или иного явления, — меня коробило отношение высшего существа к роду человеческому.