Сантехник - Иннокентий Белов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Чего это они там делают? И ложбинка эта похожа на ту, в которой егеря остались меня дожидаться. Там она должна быть, это точно.
Я поворачиваю в сторону подозрительного мельтешения и вскоре могу подробно рассмотреть, что эта пара нелюдей на глаза мне попадается только одна, а заняты они, скорее всего, примитивной мародеркой, что-то переворачивают, снимают и складывают.
Еще пара гиеноконей видна рядом, считай, еще два серьезных соперника, если звероящеры успеют запрыгнуть на них. Этого им позволить никак нельзя.
Только, я с ними, с такими лошадками, уже встречался на узкой дорожке, и хорошо знаю, что в отличии от звероящеров хищные лошади не переносят боль и раны так невозмутимо. Стоит полоснуть по морде острием копья, как тварь сразу же бросается в сторону, вываливая своего всадника прямо на копья.
Широкий ромбовидный наконечник заточен до почти бритвенной остроты у меня со всех сторон, чтобы наносить раны на обратном движении и при ударе наискосок.
Опасны гиенокони под управлением нелюдей, вот тогда могут стоптать и страшными, акульими зубами схватить на ходу. Однако, на ощетинившийся копьями строй не бросаются, берегут себя, как нормальные хищники, очень нелюбящие, когда им делают больно.
Вот козлы-единороги бросаются, в лаве они гораздо опаснее, хорошо, что сам я еще ни разу не стоял в когорте и не ждал страшного удара несущихся толпой звероящеров. Такая тактика используется только в том случае, когда отряд людей застигнут в степи на ровном месте и бежать уже нет никакого смысла. Остается только подороже продать свои жизни солдатам.
— Мародерят, понятно, моих приятелей егерей. Всех или только некоторых. Хорошо, что только двое орков здесь осталось, хотя — это не точно.
Впрочем, с парой нелюдей я справлюсь, только, придется их отрезать от своих лошадок и луков, поэтому нужно зайти с другой стороны.
В трехстах метрах я оставляю мешок и ящик лежать на земле, Мурзик проснулся и внимательно смотрит по сторонам. Сам подхожу к ложбинке, гиенокони теперь обращают на меня пристальное внимание, а когда я уже оказываюсь в двадцати метрах от края ложбины, рядом с ними, начинают призывно стонать-завывать, сигнализируя своим хозяевам, что рядом появился чужой.
Хорошо, что луки торчат около седел, сейчас людоедам не дотянуться до них.
Из ложбины появляются две башки, изучают обстановку и почему встревожились гиенокони, потом исчезают сразу, рассмотрев мою одинокую фигуру. Понятно, подбирают брошенное оружие и обсуждают, как напасть на одного врага.
Подумать, почему я так смело подошел именно к ним — на такое степные орки не способны в принципе.
Я начинаю бежать и оказавшись рядом с вытянувшейся в мою сторону хищной мордой ближней твари, рубящим ударом достаю ее по длинному носу.
Зверь отпрыгивает, визжит и срывается с места, вторая гадина отбегает за ним, испуганная рычанием от боли своего собрата.
Первый орк, еще зеленоватого цвета, то есть, совсем молодой, выбегает прямо на меня, второй норовит забежать сбоку, оба размахивают копьями со всей имеющейся силенкой.
Хорошо, что молодые попались, глупые еще, по морде плоской своей ни разу от людей не получали. Воспитаны на рассказах о подвигах своих собратьев и что любой звероящер всегда десяток людей победит.
Если размахнется на всю свою великую мощь.
Нет, чтобы луки доставать, хотят как богатыри со мной порешать.
Вот и эти один за другим размахнулись, как положено, получили по проколотой шее и даже поначалу этого не заметили. Я просто сейчас совсем не рискую, мало ли удар у зверей пройдет или нога подвернется, товарищей тут нет, не поможет никто.
Копье мое явно превосходит по длине обычное орочье, скорость нанесения ударов сильно быстрее, поэтому пол минуты маневров и несколько ударов расставляют все по своим местам.
Орки валятся на колени, осознав, что дышать не получается больше из-за залившей раны крови, да и в груди и на лапах несколько глубоких дыр добавилось.
Но, главное, из-за пробитого горла боеспособность нелюдей упала почти до нуля.
Теперь, если только не оказаться с ними рядом, не спровоцировать на последний удар, можно спокойно дождаться, как они упадут на землю.
Я пока отхожу от неподвижных звероящеров, чтобы заглянуть в саму ложбину.
— Черт, — ругаюсь я, — Так и знал!
Не ушли никуда егеря, все там лежат, в оказавшейся неожиданно вместительной ложбине. Даже считаю их всех, ведь они сложены с краю по одному и теперь смотрят неподвижными глазами с залитых кровью лиц на равнодушное светило.
Да, на спинах лежат, все пояса и оружие сложены перед ними в две кучи, успели эти два орка отмародерить людей и приготовить…
Да хрен его знает, к чему приготовить…
Раз их тут всего двое оказалось, а тел наших парней десять.
Ушли мужики не так просто из этого мира, в еще не разобранной куче нелюдей побольше будет, против десятка наших полтора десятка орков свалены пока кое-как. Как и принято относиться к своим мертвецам у этих уродов
Хотя нет, двое лежат отдельно, похоже, что два серых вождя все-таки получили знаки внимания от выживших соплеменников. Или оказались родителями этих молодых орков, которых уже я победил, судя по совсем серой коже и еще зеленой у медленно умирающих нелюдей.
Я уже привык сразу обращать внимание на цвет кожи звероящеров и всегда первыми стараюсь достать самых серых, а значит — самых опытных людоедов.
Что случилось, можно примерно догадаться. Две группы нелюдей одновременно смогли атаковать обнаруженных егерей с двух сторон и снесли боевой порядок у тех своими гиеноконями, которые тоже валяются по всей ложбине. После этого схватка распалась на отдельные поединки, в которых оставшиеся в явном меньшинстве люди смогли перебить или тяжко ранить почти всех врагов, но и сами не смогли выжить. Тем более, два оставшихся сзади во время атаки молодых звероящера добили всех раненых безжалостно.
Пока я рассматривал место сечи, оба нелюдя упали на спину, прощаясь с белым светом, я подошел к ним и еще раз проконтролировал каждого ударом в широкую морду.
Живучие они очень, даже таких вроде умерших без контроля за спиной лучше не оставлять. Бывали уже случаи, когда покойники серо-зеленые оживали в самый неподходящий момент и еще умудрялись кого-то забрать с собой.
Только, эти еще молодые совсем, таким подлым хитростям совсем не обучены.
Лошади зубастые убежали на несколько десятков метров в сторону. Добить бы их, только, больше они меня не подпустят, хотя,
