Запасной выход - Анна Малышева

Это было так просто, отчего же я прежде об этом не подумала? Я прикинула про себя, какой вход ближе к комнате, где обитает Женя, – черный или парадный? Получалось, что черный. И кроме того, та дверь наверняка выходит на кухню – так было во всех старых квартирах, где я побывала. Если все окна по фасаду темны, то все равно где-то должен гореть свет. На кухне, например. Там, где сейчас наверняка сидит Женя со своим гостем.

Я быстро сбежала по лестнице, пересекла двор-колодец и долго искала обходной путь, чтобы попасть на другую сторону дома. В конце концов нашла – это оказалось весьма непросто, пришлось обогнуть два соседних здания. Остановившись в тени деревьев, подальше от света фонаря, я сориентировалась. Свет горел только на пятом и на третьем этаже. На третьем светились сразу два окна, но видно было, что за ними одно и то же помещение. Кухня, видно, была огромная.

Черная лестница оказалась очень тесной – сплошь заставлена огромными мешками из грубой оберточной бумаги. Я заглянула в некоторые из них: ничего интересного – дранка, куски штукатурки, обломки паркета. Кто-то делал ремонт, а за вывоз мусора платить не желал. Я поднималась, шарахаясь от этих грязных мешков и от обросших грязью перил, и думала: стоит кинуть спичку, и дом выгорит от подвала до чердака. Наконец я подобралась к площадке третьего этажа. Облупленная, выкрашенная красноватой краской дверь была настолько грязной, что я побрезговала приложить к ней ухо. Но тем не менее услышала голоса.

– Так по-твоему, обе врут? – громко спросила женщина.

Визгливый голос показался мне знакомым. Я боялась нагнуться поближе к двери – вокруг стояли мешки, и если я свалю хотя бы один… Рука, которой я для равновесия опиралась о стену, затекла и дрожала от напряжения. А может, от волнения.

Д услышала Женю, он говорил очень быстро, невнятно. Мне показалось, заикаясь.

Женщина его перебила:

– Да зачем ей врать?

– Она просто меня ревнует! – уверенно ответил Женя.

Я прикусила нижнюю губу. Вот же гад! И с кем это он беседует? Голос был молодой – злой и уверенный. Может быть, постучаться? Не убьют же они меня, в самом деле!

– Надя ревнует, а эта вторая что, тоже?! – язвительно поинтересовалась гостья.

И тут я узнала голос. Это Юля. У меня дыхание перехватило, когда я это поняла. Хотя ничего удивительного тут не было, ведь она выкрала у меня адрес и телефон Жени. Могла созвониться с ним, договориться о встрече. А могла явиться и без предупреждения. Только вот зачем? Зачем?! Пока их разговор не казался мне интимным. И тем более не ощущалось, что собеседники испытывают друг к, другу симпатию. Особенно Юля – она рвала и метала, судя по яростной интонации:

– Да я же все слышала через стену! Ты им лапшу на уши вешал, и ревность тут вообще ни при чём! Они говорили только об Иване!

– Ты, значит, подслушивала, – сказал Женя, а потом произнес что-то неразборчивое. Юля с вызовом подтвердила:

– Ага, нехорошо себя вела! Использовала стеклянную банку, там их полно! Я приложила ее к стене напротив того места, где стоял ты, и очень хорошо тебя слышала! Как у тебя язык повернулся соврать, что Ивана в студии не было?!

– Да брось, Юль, – с раздражением ответил Женя. – Ты знаешь об этом не больше других.

– Как это не знаю?! Да он мне звонил оттуда!

– Откуда тебе знать, оттуда или нет? Наступила тишина. А потом я услышала ни с чем не сравнимый грохот бьющейся посуды. Громкий жестяной удар – наверное, Юля швырнула об пол миску. А затем нечто врезалось прямо в дверь, за которой я стояла, и у меня было такое чувство, что попали в меня. Я даже пригнулась и отпрянула, но, к счастью, не упала. Впрочем, за этим гроxoтом мое падение на мешки прошло бы незамеченным.

– Прекрати, сука! – крикнул Женя. Я слышала громкую ругань и звуки борьбы. Потом вскрикнула Юля, голос раздавался теперь совсем рядом с дверью, шел снизу – наверное, он в драке повалил ее на пол.

– Ты меня не одурачишь! – выкрикнула она с ненавистью. – Иван звонил мне со студии, и он бы никогда не посадил в машину шлюху, сволочь ты, Женька, потому что на даче его ждала я! Ты понял, я! И я пойду в милицию и все расскажу! Я теперь все поняла: вы его убили! За что? Скажи – за что?!

Раздался громкий шлепок, и ее голос сорвался Дна визг. Потом стало очень тихо. Я стояла под дверью, обмирая от ужаса. Он ее ударил! И давала себе клятву: если он попробует еще на нее напасть, я начну биться в дверь, заору на весь дом, побегу на пятый этаж и буду стучаться в ту квартиру, где еще кто-то не спит. Но стоять тут и слушать, как убирают Юлю, я не буду!

– Ну ты и дура, – рассудительно произнес Женя. – Ты что хочешь доказать? Что он звонил тебе из студии? И чем ты это докажешь, кроме слов?

– Слов достаточно!

– Кому как! – иронично произнес Женя. – Как ты это представляешь себе: кто-то будет возиться с новым следствием, затевать заново всю мороку, что. бы выяснить, как погибло такое ничтожество?

– Что-о? – изумленно протянула Юля. – Кто ничтожество? Да это ты – ничтожество, ноль, дрянь!

– Давай еще! – издевательски предложил Женя. – Приятно послушать!

Юля запнулась, а потом выкрикнула:

– Подстилка!

– Что?!

– Что слышал! Я знаю твой гнусный секрет!

Я думала, они сейчас снова подерутся. Но Юля вдруг осеклась и уже спокойно спросила:

– Кто это?

– Понятия не имею, – также тихо ответил Женя. – Может, эти вернулись? Ну-ка, быстро в комнату!

Послышалась возня и громкий хруст раздавленного стекла – видно, кто-то наступил на осколки чашки. Я ничего не понимала. В первый момент мне показалось, что они каким-то образом услышали мое дыхание за дверью, но теперь сообразила: это чепуха, такого быть не могло. Значит… Кто-то позвонил в парадное! Они это слышали, а до меня звонок долетел в виде слабого эха! Дверь была хоть и старая, но очень массивная.

– Ты что, откроешь? – Юля быстро переходила на шепот, и я все хуже различала слова. Женя что-то ответил, почти беззвучно. Снова зазвенели осколки, кто-то тихо ругнулся, и я перестала что-либо различать. Они ушли из кухни.

Я выпрямилась. Рука, которой я опиралась о стену, так затекла, что потеряла чувствительность. Шея болела. Я взглянула на часы. Мне было трудно представить, что Елена Викторовна где-то проездила целый час и вдруг решила вернуться, посмотреть, что со мной. Конечно, она сейчас думала обо мне. Но скорее всего, лежала в своей постели.

И тут я поняла, что смертельно устала. А замерзла и того пуще – своих ног я уже почти не ощущала. У меня началась очень знакомая головная боль – будто кто-то давит мне на лоб. Кажется, ко мне подбирался грипп. Нужно уходить, что я тут высижу? Но я хотела бы уйти вместе с Юлей. Нельзя оставлять ее тут одну. Одну – против Жени, а возможно, и против того, кто звонил с парадного.