Красным по черному - Александр Огнев

— Судя по траурному выражению твоей физиономии, ты уже в курсе? — Он устало откинулся в кресле. — Сорока на хвосте принесла. Точнее, гусь лапчатый…

Олег опешил, не зная, что ответить. В нынешних обстоятельствах он, конечно же, не ожидал такого вопроса, да ещё заданного подобным тоном.

— Попросил выяснить, — ворчливо продолжил Кривошеин, — какие документы нужны, чтобы подхоронить урну к родному отцу — с учётом разных фамилий. Третий час выясняет!

Он тяжело вздохнул и, помолчав несколько мгновений, вдруг тихо поинтересовался, глядя на Олега из-под полуприкрытых век:

— Я запамятовал, у тебя — дочурка, кажется?

— Дочка, — непроизвольно улыбнулся тот.

— Дочка — это замечательно…

Генерал снова устремил на Круглова какой-то просветлённый и удивительно спокойный взгляд уже немного выцветших голубых глаз.

Сколько раз потом будет вспоминать Олег и этот пронзительный взгляд, и паузы, и каждую фразу их такой короткой частной беседы в служебном кабинете…

— Ладно, сынок, вернёмся к делам. — Кривошеин взял со стола и протянул ему небольшой листок бумаги. — Вот, пусть у тебя на всякий случай будут его координаты. Хотя он сам не сегодня-завтра должен связаться с тобой по поводу нашего друга Белова. Так мы с ним, по крайней мере, договорились…

Слегка нахмурившись, он ударил по загоревшейся кнопке селектора:

— Что такое, я же просил?!.

— Извините, товарищ генерал, — раздался голос Гусева. — Полковник Кирюхин — по внутреннему.

Кривошеин снял трубку:

— Да, Яша, слушаю… — Он посмотрел на настенные часы. — Хорошо, договорились. Жду тебя.

Отсоединившись, генерал покачал головой:

— Не дают нам… — он грустно усмехнулся, — делами заняться. Совсем времени не осталось. Ну что ж… — Иван Фёдорович опять как-то прерывисто-утомлённо вздохнул. — Ты можешь подъехать завтра с утра пораньше, скажем, часов в семь? Чтобы… у нас были час-полтора в запасе?

— О чём речь, товарищ генерал!

— Отлично! Значит, ровно в семь… До завтра, сынок!

Заметно обескураженный, Круглов встал и направился к двери.

— Да! Подожди минуту! — остановил его Кривошеин, с видимым усилием поднимаясь из-за стола.

Он подошёл к сейфу и достал оттуда запечатанный довольно объёмный пакет из плотной бумаги.

— У меня к тебе ещё просьба, а то завтра снова могу забыть… Строго между нами! Не исключено, что через несколько дней мне придётся на пару-другую недель лечь в госпиталь. Пусть эти документы побудут у тебя.

Он вновь улыбнулся — в ответ на красноречивый взгляд Олега (не сразу, но всё же взявшего пакет):

— Доживёшь до моих лет — научишься предусмотрительности. Выйду — заберу. Ну, а… в противном случае — вскроешь, разберёшься, что к чему.

— Вы меня пугаете, товарищ генерал…

— Всё, время не ждёт, — перебил его Кривошеин и, неожиданно и как-то неловко обняв, слегка подтолкнул к двери. — Постарайся завтра не проспать, сынок…

Было без одной минуты четыре, когда к дому подъехало такси — обычная грязно-жёлтая «Волга» с «шашечками». Стоя у окна, Агата видела, как сидевший рядом с водителем здоровяк — один из тех, что приезжали к ней накануне в мерседесе — выскочил и открыл заднюю дверцу. Из машины медленно выбрался (не вышел, а именно выбрался!) он — высокий и худой. Молодой человек хотел было помочь своему боссу, но тот что-то коротко бросил ему, и здоровяк отступил в сторону.

«Да, хорош „монах“», — усмехнулась Агата, продолжая свои наблюдения.

Тяжело опираясь на толстую резную палку, визитёр медленно направился к незапертой калитке.

Охранник проводил его взглядом, осмотрелся по сторонам и, перейдя на противоположную сторону, устроился на дощатой скамейке в тени огромного куста сирени. Такси осталось стоять на месте.

«Похоже, мы ограничены во времени! Что ж, тем лучше…» — Агата не спеша прошла в сени.

Никогда ещё не оказывалась она в подобном положении.

Люди обращались к ней за советом и помощью, и она самолюбиво-добросовестно делала своё дело. Могла подыграть (что называется, подпустить антуражного тумана) для усиления эффекта или пущей убедительности, дабы сломать неверие или сомнения клиента. Могла что-то скрыть от него, следуя основным ведовским законам и не желая врочить. Могла даже иногда — как в случае с этим бандитом Профессором — помочь поторопиться «перейти со стояния в положение», как говорит её друг и «сообщник». Но никогда ещё не приходилось ей вот так «изображать себя», заранее продумывая собственное поведение, действуя по предварительно разработанному сценарию.

Уже в сенях через небольшое окошко она увидела, как Монах медленно пересекает двор, направляясь к дому. Агата открыла дверь и вышла навстречу.

Он остановился у крыльца, обеими руками не опершись даже, а навалившись на свою палку.

«Высохший дуб — ни дать, ни взять! — подумала она, глядя на гостя. — Да, чистая работа…»

— День добрый, — первым поздоровался Монах, в свою очередь не спуская с неё тяжёлого взгляда.

— Здравствуйте. Проходите, пожалуйста, туда, — Агата кивнула на довольно большую беседку в глубине сада, — я сейчас…— и вернулась в дом.

Когда она пришла в беседку, Монах сидел там, с довольно грустным видом осматриваясь вокруг.

— Хорошее у вас хозяйство. И сад чудесный: яблони в цвету, вишни… — Он устремил глаза на Агату и неожиданно добавил: — Мне, честно говоря, казалось, что вы постарше.

— Ничего, — сдержанно ответила она. — Возраст — не самый главный мой недостаток, к тому же — изживаемый со временем.

— Конечно, вы правы. Это было малость бестактно с моей стороны. Можно задать один предварительный вопрос?

— Да, пожалуйста.

— Почему вы отказались приехать ко мне?

— Я же объясняла уже и вашим людям, и вам по телефону, что в больнице не работаю. Если быть совсем точной, то я, как правило, вообще работаю только здесь. В вашем случае — да, может, и сделала бы исключение… Если б вы пригласили меня к себе домой. Но в больницу…— Агата мотнула головой. — Зачем же так наказывать медперсонал. У них там и без этого забот хватает.

— Вы — серьёзно?

— Извините за резкость, — её зрачки заметно потемнели, — но мне странно слышать этот вопрос. Судя по тому, что вы здесь и… по тому, что я вижу, — помедлив, закончила она.

— Да, — ухмыльнулся Монах, — давненько со мной так не разговаривали! Чтоб не сказать — никогда. Ладно…

Он вдруг умолк и, скрипнув зубами, зажмурился.

Агата молча наблюдала за ним. Ни стона, ни вздоха. Да, сильный мужик, надо отдать ему должное. Сильный… Уж ей-то было, с кем сравнивать!

Когда приступ боли прошёл, Монах устало-вымученно посмотрел на неё и хрипло произнёс, как бы извиняясь:

— Не обращайте внимания.

— У вас хоть лекарство с собой есть?

Он снова усмехнулся:

— Лекарство? Разве что таблетка цианистого калия. Какие лекарства могут быть в моём случае, милая девушка? Вы же говорите, что что-то там видите!

Агата встала и, ничего не сказав, опять прошла в дом. Через несколько минут она возвратилась с чашкой в руках, которую протянула ему:

— Выпейте.

— А что это?

— Пейте без лишних вопросов, если не хотите, чтобы наша беседа на этом закончилась.

— Да, вы мне определённо нравитесь, — заметил Монах, принимая чашку. И в один глоток осушил её.

Затем, поморщившись, шутливо поинтересовался:

— Это ваше снадобье с водкой-то нормально уживается?

— С водкой всё нормально уживается, — бесстрастно отозвалась Агата, не замечая его тона. — Так что «внештатной ситуации» можете не опасаться.

Она серьёзно взглянула на него.

— У нас не так много времени, как я понимаю. Сейчас вам станет получше, и мы приступим. Но прежде, давайте договоримся кое о чём. Если быть до конца откровенной, я не должна была бы с вами работать, поскольку и в моей… профессии, как и в вашей, думаю, есть строгие правила, которые нарушать не рекомендуется. Тем не менее, постараюсь сделать максимум возможного. Однако не требуйте от меня большего. Это — раз. И кроме того, вы должны понимать, что могут быть не только вопросы, на которые я не сумею ответить, но и такие, на которые не могу отвечать. Улавливаете разницу? Поэтому не ждите от меня чудес и помните, что конкретные ответы можно получить лишь на максимально точные и конкретные вопросы.

— Договорились, — согласился Монах, которому, действительно, заметно полегчало. — В свою очередь, хочу вас поблагодарить, так как одно чудо вы уже совершили. Я имею ввиду это ваше… снадобье. На моего друга — ныне покойного, к сожалению, — визит к вам тоже произвёл неизгладимое впечатление. Он, насколько мне известно, ознакомил вас с нашей проблемой?

— Вашего друга в большей мере занимал он сам, — холодно проговорила Агата, — нежели ваша проблема. Поэтому, если вы лично себе совсем не интересны, то можете сразу задавать конкретные вопросы, касаемые этой «проблемы».