Закутки дальних дорог - Иар Эльтеррус

которой «Петроград» ожидал возвращения двенадцати отправленных на разведку фрегатов и шести галеонов, построенных по проекту «Верного». Расширенные пространственные ангары могли содержать и вдесятеро большее число малых кораблей. Но их пока не строили — не хватало пилотов, навигаторов, канониров, щитовиков и врачей. Эксперты сейчас обучали по два десятка учеников каждый, перед отправлением в дальний поиск супердредноут снова завернул на пару дней в систему Тархан, где набрали полсотни необученной молодежи. Также учиться пошли несколько орков из нанятого не так давно отряда и два десятка отчаянных девчат Тиаты. Но до того, как их можно будет усадить за пульты фрегатов или штурвалы галеонов, было еще далеко, месяца три, как минимум. Удивительно, что приведенные Лориной девушки сумели так быстро дойти до мастерской степени. Видимо, сыграла свою роль их одаренность, особенно у Гатхи Белый Нос, которая оказалась пилотом божьей милостью, управляла любыми кораблями так, что Леонид Петрович только присвистывал от восторга, но и гонял ученицу нещадно. Зато ночами уже орка задавала наставнику жару на пару с Симой Новатой, тоже постепенно становящейся пилотом высочайшего класса. Эвану до этих двух девушек было далеко, хоть и он сейчас самостоятельно управлял фрегатом «Символ» в поиске.

Получив, наконец, от искина Александра идентификатор системы в эгрегориальной Сети и ее пространственные координаты, Леонид Петрович включился во внешние контуры Дархона и начал разгонять «Петроград». Доведя его до нужной скорости, ввел идентификатор и активировал точечные двигатели. Корабль прошел через восемь промежуточных точек и вышел в реальное пространство неподалеку от «Бродяги». За несколько сотен тысяч километров от него плыла покрытая облаками планета, вокруг которой вращалось кольцо орбитальной станции. От него к круглому командному центру сходилось шестьдесят четыре спицы. Судя по предварительным расчетам, на «Кирьяново» могло проживать до тридцати тысяч человек. А может, и до сорока.

— Ну что, никаких изменений пока? — поинтересовался Карл Генрихович у Кости.

— Никак нет, — покачал головой тот. — Запрошенное время еще не истекло.

Пришлось ожидать, а чтобы не тратить бесполезно время, было принято решение просканировать планету при помощи чувствительных сканеров «Петрограда». Некоторое время ничего не происходило, а затем Дархон с растерянностью в голосе сообщил:

— Вы будете смеяться, господа и товарищи, но это очередная Земля. Вот только на ней сейчас вторая половина пятнадцатого века, в России царствует Иван III. Правда, есть одно большое отличие от известной вам истории. На планете полностью отсутствует порох, его попросту не изобрели, а потому нет и огнестрельного оружия.

— Но откуда тогда орбитальная станция? — обхватил подбородок пальцами полковник.

— Понятия не имею, — отозвался искин. — Кстати, на станции резко повысилась энергетическая активность, думаю, минут через пять с нами выйдут на связь.

Он оказался прав, однако несколько преуменьшил необходимое время, прошло еще целых десять минут, прежде чем последовал вызов по гравитационной связи. На огромном голографическом экране появился высокий мужчина в незнакомом мундире. Если бы не худоба и мешки под глазами, Карл Генрихович мог бы подумать, что смотрится в зеркало, настолько они с незнакомцем были похожи. Он ступил вперед, и тот увидел его, после чего явно удивился, скосив глаза, видимо, посмотрел на какую-то зеркальную поверхность, чтобы убедиться — двойник ему не мерещится.

— Командир супердредноута «Петроград», полковник фон Бревен, Карл Генрихович, — представился гигант.

— Командир учебной орбитальной станции «Кирьяново», полковник фон Бревен, Станислав Иванович, — последовал его примеру двойник. — Мы с вами родственники?

— Очень может быть. Землю своей реальности я покинул в одна тысяча девятьсот четвертом году, попал под снаряд возле Порт-Артура во время русско-японской войны. Но не погиб, а оказался в Таорской империи. Но дело в том, что детей у меня не было, жениться до отправки на фронт я не успел, только ухаживал за княжной Тихорецкой.

— Согласно хроникам нашего рода, я ваш далекий потомок, — возразил Станислав Иванович. — Госпожа фон Бревен, в девичестве Тихорецкая, родила сына Генриха уже после вашей гибели на Дальнем востоке.

— Значит, мы с вами из разных реальностей, — пожал плечами командир «Петрограда». — Мы по дороге встречали несколько вариантов нашей родной планеты с не совпадающей историей. Например, здесь, в Миросплетении, не так обнаружили Землю тысяча девятьсот пятого года и уничтожили там японский флот, чтобы помочь нашим. Но на той Земле я вообще не рождался, отец женился на другой женщине и у него были только дочери. Однако оставим эту лирику, на эти темы мы еще успеем поговорить. Вы запросили помощь. Что у вас случилось, и как станция оказалась на орбите Земли, где идет пятнадцатый век от рождества Христова?

— Если бы я знал, — тяжело вздохнул Станислав Иванович. — Четырнадцатого июля две тысячи триста восемьдесят шестого года неожиданно взревела сирена боевой тревоги, вокруг станции полыхнуло белым светом, в результате чего все внешние датчики сгорели. Когда удалось восстановить часть из них, станция находилась уже здесь. Проблема в том, что незадолго перед переносом практически все челноки ушли за припасами на планету, у нас осталось только три, и то один из них неисправен. Через некоторое время стало ясно, что мы угодили в прошлое, после чего остро встал вопрос снабжения. К счастью, недавно был выпуск, и на станции осталось всего четыре взвода курсантов, а не сорок, как в разгар учебного года. Правда, три из них специфические. Топлива для реакторов хватало, к тому же добыть еще на Церере не стало проблемой, координаты месторождения были известны. А вот вопросы с водой, продовольствием, медикаментами и воздухом так легко не решались. Если продовольствия при известной экономии могло хватить лет на десять, то воздух и вода требовали замены раз в полгода. А как их добыть, ведь внизу больше не было заводов, да и челнока осталось всего два? Воды еще кое-как можно было набрать, а вот что делать с воздухом не знал никто из персонала, которого осталось на станции совсем немного, поскольку почти все отправились в отпуск после выпуска курсантов. В итоге по настоянию женской части персонала было принято решение на десять лет залечь в стазис, транслируя просьбу о помощи, — вздохнул командир станции. — Если честно, у меня надежды на то, что это сработает, не было никакой, ваше прибытие — самое настоящее чудо. Если бы вы не прилетели, то нам пришлось бы высаживаться на планету и строить свою жизнь там, на каких-нибудь не населенных тихоокеанских островах, а станцию ставить на консервацию.

— Мда,