Этот томительный дым - Ксения Мартьянова

ты можешь заболеть?! Неужели то, что я срываюсь на тебе, беспокоит тебя больше, чем собственное

здоровье?! О чем ты, черт подери, думаешь, когда разгуливаешь по улице в такой ливень?!

- О том, что проклинаю тот день, когда ты спас меня!!

Она закричала так неожиданно, что Дарен даже не сразу нашелся, что на это ответить. Дождь полил еще

сильнее. И в этот самый момент по её глазам он понял, что эти слова сами слетели с языка. Он увидел в

них раскаяние и сожаление, и что-то еще, чего пока понять не мог.

Эбби опустила голову вниз и прикрыла глаза, словно пыталась успокоить внутри себя что-то, что с

такой силой вырывалось наружу. Дарен расстегнул куртку и, недолго думая, накинул её ей на голову, чтобы закрыть от дождя.

- Что ты делаешь? – Она моментально подняла на него свои глаза и развернулась, невольно упираясь

ладонями в его теперь обнаженную грудь.

- Я не хочу, чтобы ты заболела, - тихо ответил Дарен, чувствуя, что ему становится холоднее.

- Но ты же… совсем без одежды… - Эбби начала испуганно осматривать его. Её волосы липли к лицу, но теперь на них хотя бы не попадали дождевые капли. – Это безумие, - она шептала и вертела головой, а затем вдруг потянулась к куртке над своей головой, - надень её обратно.

- Эбигейл… - он держал кожанку мертвой хваткой, и ей тоже не позволял выйти за пределы кольца его

рук. – Ты замерзнешь…

- А ты нет? – Обеспокоенно спросила она. – Перестань дурить, Дарен, прошу тебя, надень эту чертову

куртку обратно…

Его имя, практически прошептанное её губами, вынудило его сердце гулко застучать. Он никогда не

думал, что хоть кто-то хоть когда-либо сможет заставить его испытывать подобное. Но с ней все было

по-другому. С ней даже реальный мир казался совершенно иным. Не таким, каким он привык его

видеть. И не таким, каким он был в представлении любого человека, которого он встречал на своем

пути. Эта девушка видела его своими особенными небесно-голубыми глазами – видела его сказочным, волшебным и полным чудес. Видела его миром, где каждая начавшаяся история обязательно обретала

свой счастливый конец. И этим она вселяла в него маленький кусочек надежды. Надежды на то, что

когда-нибудь он тоже сможет увидеть его именно таким.

- Не могу… - выговорил он, чувствуя, как капли стекают по его лицу.

- Или ты наденешь куртку, - с вызовом начала Эбигейл, смотря ему прямо в глаза, - или я сниму пальто.

- Что? – Ему показалось, что он ослышался. Эти слова снова начали злить его. – С ума сошла? Я делаю

все для того, чтобы ты не заболела, а ты чинишь мне препятствия?!

- Нет, просто не хочу, чтобы ты замерз, - тихо ответила она, и Дарен понял, что даже не знает, что

может ей возразить. Она заботилась о нем? Но почему? Разве всего минуту назад она не сожалела о

том, что они встретились? Разве не хотела больше не видеть и не знать его? – Если я сяду в машину,

- начала свой вопрос Эбби, прерывая его размышления, - тогда ты сделаешь то, о чем я прошу?

Её последние слова окончательно выбели его из колеи. Она молча смотрела на него, ожидая ответа, а он

понимал, что не в силах ничего сказать. Но он кивнул. Инстинктивно. Неосознанно. Возможно, в какой-

то мере потому, что понимал, что только так сможет заставить её укрыться от дождя.

А большего он и не хотел.

***

Эбигейл почувствовала просто неописуемое облегчение, когда увидела, как Дарен кивнул. Чем он

вообще думал, когда творил подобное? Хотя, Боже, чем думала она, когда устраивала эту сцену? Её

вины в том, что он такое долгое время стоял под проливным дождем, было даже больше, чем его. И она

не переставала корить себя за каждое свое неосторожное слово и каждую свою глупую выходку.

Когда они, наконец, забрались в машину, Эбби осторожно коснулась его куртки, которую он пока еще

сжимал в руках.

- Она почти насквозь мокрая… - эти слова не были обращены конкретно к нему, но Дарен все же

ответил.

- Другой у меня нет. - Когда он положил руки на руль, Эбби заметила, как они неожиданно и будто бы

неосознанно дрогнули, словно уже окончательно продрогли. С его волос, лица и тела капала вода, и ей

показалось, что в какое-то мгновение его губы задрожали. Дарен надел куртку, как и обещал, только вот

Эбби совсем не стало легче, скорее наоборот – лишь невыносимее. Она чувствовала себя законченной

стервой, но как только собиралась сказать ему об этом или хотя бы просто извиниться, понимала, что не

может и рта раскрыть: язык будто бы немел и отказывался слушаться и то, что раньше казалось для неё

таким простым, теперь было самым трудным на свете. Они ехали в полном молчании. Куда именно, она

не знала, но и спрашивать не осмеливалась. Разве того, чего она за сегодня натворила, было не

достаточно?

Только когда они, наконец, остановились, Эбби моментально узнала место, лишь мельком выглянув в

окно.

- Если хочешь, могу отвезти тебя в гостиницу, - услышала она, но не решилась повернуться. - Или у

меня есть отдельная комната, если все же решишь остаться.

Наверное, в любой другой ситуации, она выбрала бы первый вариант, но сейчас, отчетливо понимая, что Дарену как можно быстрее необходима горячая ванна, чай и травы, кивнула, выбирая совершенно

другое.

- Я была бы благодарна за комнату.

Пока они поднимались на лифте, Эбигейл не сводила с Дарена своего взгляда: она пыталась уловить

каждую эмоцию, хотя бы на секунду промелькнувшую на его лице. Пыталась понять теперь уже не его

настроение, нет, а его самочувствие. Ей было важно знать, что он не испытывает слабость или что у

него не кружится голова. Она хотела быть уверена в том, что те минуты под дождем не нанесли ему

вреда, хотя с каждым пройденным мгновением её надежда на лучший исход таяла на глазах все сильнее.

- Пойдем, - позвал её Дарен, когда они оказались в квартире, - я покажу тебе комнату.

Эбби следовала за ним почти до конца коридора, а затем поднималась по лестнице. Она уже видела эту

часть этажа: мягкая белая мебель, большой рояль, журнальный столик, вазы с экзотическими

растениями и большая настенная картина, которую Эбби еще не рассмотрела достаточно хорошо. А вот

в другую его часть - попала впервые. Мебель здесь была уже преимущественного черного, агрессивного

цвета. Она заметила низкий ступенчатый столик, огромный книжный стеллаж, тумбу и несколько