Дух Татуина - Трой Деннинг

21:45:24

Оуэн застал меня, когда я отмечала твой день рожденья на песчаной берме, двадцать лет — тебе и Оуэну! У Оуэна есть отличная подруга, Беру Уайтсан. Они мне пока не говорят, но, полагаю, подумывают о свадьбе. Глядя на то, как растет Оуэн, я всегда думаю о тебе. Счастлив ли ты? Стал ли ты рыцарем — джедаем? Узнала бы я тебя, если бы увидела?

Я волнуюсь — волнуюсь и люблю тебя. Очень люблю, Ани. Надеюсь, ты помнишь об этом — и о том, как я тобой горжусь. Всегда.

На следующий день Шми рассказала, что они слышали бант на равнине. На сердце у Леи стало неспокойно, когда в записях стало проскальзывать все больше беспокойства по поводу тускенских разбойников, рассказов о следах на границе. Клигг становился все мрачнее, Оуэн стал беспокойным, будто испуганным. Шми сказала, что боится за безопасность Беру, которая приехала к ним на пару дней.

22:45:25

На равнине еще больше тускенов. Мы их не видим, но рев их бант слышно за километры. Оуэн и Клигг говорят, что мы будем в порядке, если не выходить ночью. Лучше бы они не говорили о том, что надо держать бластеры, при себе, даже внутри дома. Но еды для бант тут немного, тускены скоро уйдут. Клигг завтра поедет на ферму Аоррсов, чтобы собрать местных фермеров. Все будет в порядке, Анакин, я уверена.

Продолжая смотреть на мерцающие звезды над оазисом, высматривая ионные выхлопы или что-то еще, что свидетельствовало бы о присутствии Империи, Лея скомандовала запустить следующую запись.

Дневник молчал.

Думая, что опять повреждена память, Лея сказала:

— Пропустить запись.

Дневник по-прежнему молчал. Лея посмотрела на него и увидела сообщение «КОНЕЦ ЗАПИСЕЙ».

Она выключила его и вернулась к наблюдению, хотя приходилось смаргивать слезы, чтобы видеть. Как журнал оказался там, где его нашла Аниа Дарклайтер, она не знала. Сотни возможностей. Может быть, когда тускены напали на Шми, она кинула его под испаритель, надеясь, что Клигг или Оуэн найдут его и отдадут сыну.

Но Лея знала, что дневник никогда не дошел до Анакина. Иначе его не нашли бы под испарителем. Она думала о том, не изменил бы он жизнь ее отца, если бы его передали ему, — и не оставался ли он там все это время только для того, чтобы изменить ее жизнь, жизнь Леи.

Лея почувствовала глубокое сожаление, подумав о Скайвокере. Сожалела ли она о том, что не знала его? Едва ли. Она ненавидела и боялась его, как Дарта Вейдера, и едва ли она хотела бы знать его лучше. Но усомнилась ли она в себе? Да, весьма… Она не могла не думать об Анакине Скайвокере, не усомнившись в половине тех решений, что она принимала в жизни за последние пять лет.

Но чувства были еще глубже. Сожаление — сожаление, которого она не понимала, обрушилось на нее, как тяжелый защитный плащ. Почти физически ощутимое, изнуряющее, обессиливающее — такое глубокое сомнение, что она почувствовала себя полностью опустошенной и разбитой.

Лея смотрела в пустыню, отвернувшись от оазиса. Дюны еще купались в предрассветной тени, но луны уже заходили за горизонт, и Тату I осветила верхушки самых высоких песчаных холмов золотыми лучами. От этого вида на душе у Леи стало одиноко и невыносимо печально, и она поняла, откуда идут такие сильные чувства.

Оби-Ван Кеноби.

Лея чувствовала его незримое присутствие за своей спиной, думая о его неудачах, пока восходило первое солнце. Как ужасна, должно быть, была его ноша, как глубоко его отчаяние, что она могла ощутить его даже через девять лет после того, как он навсегда покинул это место. Стоял ли он тут каждое утро, повторяя имена джедаев и друзей, убитых мечом Дарта Вейдера? Вспоминал ли каждую беседу с Анакином Скайвокером, каждый урок, который он дал, терзая сам себя за те ошибки, которые он допустил, будучи учителем? Возможно, вполне возможно, подумала Лея.

Сидя там, где Оби-Ван стоял каждое утро, она ощущала, как он позволил сомнениям править его жизнью. Все эти годы он думал лишь о своем падшем ученике, позволил отчаянию затмить свой разум — как и Лея позволяла своим гневу и ненависти заслонять правду о ее отце.

Могло ли это быть смыслом того видения? Что ей надо простить отца для своего же блага? Что, если она позволит гневу править своей жизнью, она лишь повредит себе и Хэну?

Лея была так поглощена мыслями, что не услышала шагов Хэна по гравию, пока он не подошел совсем близко. Зная, что он очень педантично относится к вахте, Лея подняла бинокль и уставилась на оазис.

— Ты кого хотела обмануть? — немедленно произнес Хэн, подойдя.

— Прости, — Лея была так взволнована, что в голосе не слышалось ни капли сожаления. — Хэн, думаю, я поняла. Поняла, зачем мы приехали.

— Попозже расскажешь. Вставай. Нам пора ехать. Быстро.

Лея моментально вскочила.

— Империя?

— Хуже. — Хэн показал небольшой транзистор с длинной антенной, вроде того, что использовали в жучках: — Сквибы.

— Эти вомпы следовали за нами? Хэн кивнул:

— Пескоход поднимается по каньону.

— Уверен, что это они?

— Хират так думает, — сказал Хэн. — Может, придется ее оставить, если Чуи не сможет поймать ее. Она быстро бегает, даже со сломанной ногой.

Лея моментально остановилась. Хэн врезался в нее и выбил бинокль из рук.

— Да!

— Что? — Хэн поднял бинокль и взял Лею за руку. — Ховерскаут за камнями, пошли.

— Нам он не нужен, — Лея выдернула руку и побежала по ущелью вниз. — Пока не нужен.

— Эй! — крикнул Хэн, пускаясь вслед. — Ты куда?

— Заключить сделку, — отозвалась Лея. — Думаю, Татуин только что подарил нам профоггов!

Глава 22

Когда черный ящик краулера уже нельзя было разглядеть в песках, Тату I осветила просторы Западного Дюнного моря. Лея повернулась к Хэну, который лежал в багажнике ховерскаута и смотрел на небо в бинокль.

— Он уехал, — сказала Лея. Их группа была где-то в десяти километрах от жилища Оби-Вана, у въезда в темный каньон на краю моря. — Что видишь?

— За ним следит только один ДИ — истребитель. — Хэн опустил бинокль и слез с ховерскаута. — Похоже, план сработал.

— Если Хират сдержит слово, — заметил Ц-ЗПО, который сидел на переднем пассажирском месте. — Я бы лично никогда не поверил йаве.

Сидящий за рулем Чубакка насмешливо фыркнул.

— Нет, неправда! — сказал Ц-ЗПО. — Я не сомневался, что хозяйка Лея никогда не отдаст меня в качестве оплаты.

— Гордый дроид, — сказал Хэн. — Но он прав. Хират идет на большой риск. Она может решить, что он слишком велик для нее.

— Может быть, — сказал Слай, они с Грисом сидели сзади, работая над встроенными рациями в штурм — шлемах, которые отыскали в пещере. — Вы ее уже обманывали?

— Никого мы не обманывали! — сказала Лея. — Вы решили расторгнуть сделку в каньоне. Мы не должны были отдавать вам инициатор.

— Да, кстати, а как вы запустили реактор? — поинтересовался Хэн.

— Заряд барадиума из термального…

— Слай! — перебил Грис. — За это они не платили.

— Она свое дело сделает, — сказал Слай, немедленно вернувшись к разговору о Хират. — Мы потому и сказали, чтобы вы пообещали набор инструментов с «Сокола» вместо вашего дроида. «Куакскон-15» для йавы слишком ценная штука, чтобы не согласиться. Она рискнет, потому что надеется, что вы выберетесь и отдадите ей набор.

Из динамиков шлемофона в руках Гриса раздался металлический звон. Он повернул выключатель под подбородком шлема, кивнул и повернулся к Слаю.

— Дроид был прав, — Грис передал шлем Чубакке. — Они изменили модуляцию. Это код «Синий».

— Конечно, — сказал Ц-ЗПО. — В планшете было указано, что смена моды — стандартная процедура, если похищено имперское оборудование.

Слай тоже успешно переключил частоты в своем шлеме и отдал его.

— Мы очень доверяем вам, — сказал он Хэну.

— Тогда зачем рисковать ее жизнью? — Хэн указал на Эмалу, которая стояла подле Леи в темном плаще. В руках у нее был бластерный карабин — явно слишком большой и неудобный для сквиба, — а на спине рюкзак с водой, который весил чуть ли не половину ее собственного веса. — Нам компания не очень нужна.

— Я помогу вам найти оазис, — отозвалась Эмала. — Мы думаем лишь о цели.

Хотя Лея знала, что сквибы скорее защищают собственные интересы, чем заботятся о цели, она даже не пыталась спорить. Помимо возражений Хират, что просто вернуть пескоход — недостаточная компенсация за риск, на который она пошла, больше всего проблем было со сквибами. Они просто отказывались сотрудничать, если один из них не отправлялся вместе с Леей и Хэном в «оазис духа», несмотря на то, что это сводит на нет все возможности замаскироваться под штурмовиков.

Лея взяла шлем и посмотрела на Эмалу.

— Надеюсь, ты не отстанешь, — сказала принцесса. — Без брони с охладительной системой тебе будет жарко.

— Потому она и идет, — сказал Грис. — Она самая стойкая.

Эмала гордо навострила уши. Хэн покачал головой, взял шлем и похлопал Чубакку по предплечью.