Первая вокруг света - Кристина Хойновская-Лискевич

После полудня услышала радиомаяк Маврикия. Практически он был мне не нужен: я должна была очень стараться, чтобы не попасть в цель. Остров показался на следующее утро. Большая и могучая гора лишь днем расчленилась на отдельные вершины, и Маврикий загородил передо мной весь горизонт.

Остров я обходила с севера. Вокруг должны были быть восточные и западные приливно-отливные течения, ночью более сильные, чем днем. На севере же остров не загораживал путь ветру, кроме того, Порт-Луи был расположен на северо-западном берегу. Восточное течение успешно тормозило бег «Мазурки» почти до вечера. Только после захода солнца ветер оживился, и я выскочила из реки течения. Брала пеленг на радиомаяк каждый час — мне не хотелось спускаться вдоль берега слишком далеко на юг.

В полночь я подошла ко входу в порт. Искала световые створы, вроде бы очень заметные с большого расстояния. Не найдя их, не захотела выискивать в темноте фарватерные буи, которые вели к узкому проходу между рифами, окружающими остров. О рифах у меня сложилось слишком нелестное мнение, поэтому я легла в дрейф в пяти милях от порта и скучала до самого рассвета, развлекаясь готовкой и разговором с Гдыней-Радио. От нечего делать приготовила якорь. Лишь чуть забрезжило, двинулась по направлению к порту, рассчитывая уже не на створы, а на дневные знаки. Одним из них должна была быть полоса, образуемая характерной вершиной и зданием старой крепости. Но если кому-то не везет, то до конца: все вершины, вместе с характерной, закрыл утренний туман, достигавший уровня воды. Маврикий превратился в клубок серой ваты. Из нее покропил дождь, но не рассеял ее. Я разглядела судно, стоявшее на якоре, двинулась в его сторону: если для него хватило места, то хватит и для «Мазурки». Но оно вдруг подшутило надо мной — снялось с якоря и понеслось на юг. Я осмотрелась и обнаружила ближе к берегу другие суда. Поплыла к ним — решила в худшем случае бросить якорь по соседству и подождать, когда туман решит что-нибудь с собой сделать.

По дороге внимательно наблюдала за поверхностью воды: если в этой гавани есть более или менее полноценные буи, то с метровой высоты их должно быть видно. Наконец разглядела первую пару. Теперь мне не требовалось искать общества судов — за первой парой должна быть вторая. Действительно, буи переходили в ряд судов, стоявших на бочках по обе стороны гавани. Характерная гора и крепость по-прежнему сидели в туче, но я полагала, что суда находятся не в лесу и что невидимый створ ведет между ними. Сменила парусный двигатель на механический: ветер совершенно стих, а между двумя шеренгами судов шли поперек бесчисленные составы барж, возглавляемые буксирами.

Туман внезапно исчез и я стала присматривать место, где можно было бы бросить якорь или пришвартоваться. Но за судами виднелся берег, ничем не напоминающий портовые набережные: перед носом стояли японские и корейские траулеры, пучками привязанные к швартовным бочкам, сразу за траулерами располагался город. С проходящих мимо многочисленных моторок люди размахивали руками, давать понять, что плыть мне следует все же в сторону города, где на первом плане была видна набитая битком автостоянка. Я включила эхолот и направилась потихоньку к автостоянке. Возле нее слева торчали какие-то неприглядные строения и обнаружился кусочек бетонной набережной — единственный в поле зрения.

У набережной стояли на швартовах маленькие лодки и одна побольше с мачтой. Именно ее экипаж проявил оживленный интерес ко мне. Сперва кивали, потом красноречиво махали швартовами. Я крикнула, что мне нужно два метра глубины. Радостно закивали головами и продолжали размахивать швартовами. Я подошла к борту, подала швартовы, которые были приняты и заложены чрезвычайно ловко. Лот показывал четыре метра. Вроде бы нашлось на Маврикии место и для меня.

Порт-Луи

Экипаж лодки однозначно понял мои нерешительные блуждания по акватории порта и швартовку — решил, что имеет дело с абсолютным новичком, поскольку опытный моряк должен прекрасно знать, где следует пришвартоваться в Порт-Луи. Один из них, похоже, шкипер, стал давать мне добрые советы:

— Теперь приведи в порядок швартовы на палубе, если есть кранцы, то хорошо выставить их за борт. Двигатель выключи, а то израсходует много топлива — в порту на швартовах он не нужен. Подними желтый флаг для вызова на досмотр, до карантинной и таможенной проверки яхту покидать нельзя. А ты откуда приплыла?

Я случайно знала все, что мне благожелательно советовали. Даже откуда взялась на Маврикии.

— Из Дарвина в Австралии, а вообще из Польши, из Европы, — добавила на всякий случай. Может, не знают, где лежит эта экзотическая страна.

— В таком случае жди досмотра, мадам, — в голосе шкипера явно послышалось уважение.

Добрые советы тоже перестал давать. Направился к остальным, очевидно, обсудить этот странный факт.

Досмотра долго ждать не пришлось. Через несколько минут появились два пана в беленьких кителях — портовый врач и полицейский. Врач не имел никаких замечаний: если я осталась жива после двух месяцев в океане, то, следовательно, больной я быть не могла, как не могла также привезти никаких заразных болезней. Затем приступил к обязанностям полицейский. Любезно объяснил, что на Маврикии очень рады визитам яхтсменов и даже не требуют от них виз. Достаточно того, что на яхтах находится много ценных вещей. Однако именно в связи с этим я должна, оставляя яхту хотя бы на минуту, тщательно закрывать все помещения и держать под ключом все движимое имущество. На райском острове страшное воровство. Затем он проверил паспорт и сделал мне комплимент:

— Фотография, вероятно, сделана, когда ты была молодой и красивой.

На паспортном снимке я была похожа на собственную бабушку. Очевидно, в действительности выглядела еще хуже. Врач поспешил на помощь:

— Мадам похожа на невесту пирата.

Мадам, в самом деле, была одета несколько необычно для жаркого утра. Ночь, которую я провела, карауля вход в порт, оказалась прохладной и я оделась по погоде — в черные брючки, засученные до колен, и красную куртку, подвязанную веревкой из-за сломанной молнии. Голову украшала шапка с большим козырьком, а ноги — тенниски без подошв. Очевидно, пираты на Маврикии были совсем нищими, коль скоро их невесты одевались так бедно.

Власти разрешили спустить желтый флаг и удалились. Я спросила у соседей о душе с пресной водой. Они проявили огромное понимание и толпой отвели меня в управление порта.

Разумеется, не преминули напомнить, чтобы я закрыла яхту и спрятала все непринайтовленные материальные ценности. Душевое помещение оказалось простеньким и не первой свежести, зато имело дверь с крючком. Но вода была восхитительно холодной и мягкой.