Тринадцатый ученик Дьявола (СИ) - "Violetblackish"

Лес был живым. Не случайно открывшейся листвой или внезапно появившейся просекой. Не хлестнувшей хулигански по лицу веткой. Нет. Ноэль мог ясно видеть токи жизненной силы в стволах деревьев. Он отчетливо слышал шепот заблудившихся в ветвях душ, и чувствовал их так, как не мог сделать этого раньше. И причина в его новых знаниях и умениях была одна — кое-кто заблудился в Ноэле. Спрятался, но не ушел. Отдал свою силу и знания, но пока не объявил цену на подаренные навыки. Слова, сказанные Гроханом о том, что зло может в любой момент взять верх, упали в душу и проросли сомнением. Ноэль резко обернулся и в который раз поймал на себе взгляд наставника, шедшего чуть позади и справа. Учитель тут же отвел глаза, но до того, как успел это сделать, Ноэль увидел в его взгляде главное — сомнение. Сомнение в том, кто Ноэль теперь такой и на что способен, читалось и в глазах остальных спутников. Единственный, кто смотрел на него открыто и в чьих глазах не промелькнуло ни толики колебания, был Фернандо. Ноэль слабо улыбнулся пажу, а тот как ни в чем не бывало подмигнул, на мгновение касаясь рукава Ноэля своей кружевной манжетой. Такой легкий и ничего не значащий жест — и так много в нем было. Ноэль почувствовал ровное тепло и вдохнул полной грудью. Зуд сомнения чуть отступил.

— Ноэль, уже темнеет! Да и Сигвард окончательно выдохся, — тронул его за плечо Грохан, сам едва переводя дыхание. Ноэль остановился, принюхиваясь, как гончая. По его подсчетам они не дошли до места, куда его тянуло, всего ничего, но, с другой стороны, всем действительно необходимо было передохнуть.

— Мы с Йоханом сходим за хворостом. Нужно разжечь костер и разбить лагерь, — хмуро обронил Ладвиг, сбрасывая в траву заплечную сумку.

Ноэль покрутил головой и посмотрел наверх, туда, где между кронами деревьев бархатным пологом, расшитым звездами, проглядывало небо.

— Дом, — сорвалось с его губ прежде, чем он сам понял, что сотворил короткое, но мощное заклинание, которого раньше стопудово не знал. Деревья вокруг поляны, на которой они стояли, вздрогнули. Вековые клены с шумом стали медленно тянуть в центр и переплетать между собой густые ветви. Раздался скрежет, откуда-то сверху полетели листья и мелкая труха, и через несколько минут, ко всеобщему изумлению, они стояли уже не под открытым небом, а в чем-то отдаленно напоминающим круглую ротонду. Ее стволы-колонны и крыша-листва надежно укрывали их от возможного дождя и ветра.

— Однако, — пробормотал Грохан и вдруг почтительно склонил голову. Ноэль ничего не сказал и, отойдя к одному из корней-подножий, опустился на землю. Затих и скользнул пальцами за пазуху. Птица, припрятанная и пригретая на груди, не двигалась, но Ноэль мог чувствовать ровное живое тепло и даже смог убедить себя, что слышит слабый стук птичьего сердца. Пока они шли по лесу, он время от времени запускал ладонь за ворот и тихонько гладил атласное оперенье кончиками пальцев. Почему-то это успокаивало. Он словно питал птицу своей энергией и был связан с ней незримыми нитями. Он не мог видеть эти нити, но мог их чувствовать, словно, пока носил птицу за пазухой, она проросла в его сердце.

Ноэль украдкой обвел всех взглядом, но, казалось, его спутники погрузились в свои дела. Ладвиг с Йоханом скрылись в чаще, то ли занятые сбором хвороста, то ли друг другом. Грохан колдовал, раздувая огонь, Фернандо чуть поодаль сооружал хитрые силки, чтобы поймать к ужину кроля поупитанней, а Сигвард сидел, как и Ноэль, привалившись к стволу клена, и веки его были опущены. Всем было не до Ноэля. Он осторожно вытащил птицу из-за пазухи и, держа ее теплое живое тельце, уставился на аккуратную птичью голову с острым клювом и плотно закрытыми глазами. С минуту ничего не происходило, но вдруг птичье веко дернулось и без всякого предупреждения на Ноэля уставился живой любопытный глаз. Юноша, не ожидавший такого оборота, вздрогнул и разжал руки. Птица, вопреки ожиданиям, не упала на землю, а легко взмахнула крыльями и, больно вцепившись в кисть острыми коготками, уставилась на Ноэля уже двумя блестящими глазами-бусинами. Юный маг замер, пока черный дрозд изучал его. Крылья птицы подрагивали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ноэль? — раздалось откуда-то из центра поляны. Птица зашуршала-захлопала крыльями и в мгновение ока взмыла вверх под зеленый купол-свод. Описала плавный круг над головой своего спасителя, ловко пролетела сквозь стены-стволы и взмыла ввысь, в ночное небо. Ноэль почувствовал острое разочарование, что-то неуловимое ускользнуло от него. Просочилось сквозь пальцы и укрылось от понимания.

— С тобой все в порядке? — снова позвал знакомый голос. Юный маг встряхнул головой и увидел перед собой Учителя.

— Просто устал, — Ноэль делано зевнул, и Грохан хмыкнул, не поверив ему ни на секунду. Слишком хорошо он знал своего ученика. Хотя именно сегодня не взялся бы утверждать это на сто процентов.

— Куда ты нас ведешь? — мягко спросил Грохан, проигнорировав попытку Ноэля избежать разговора.

— Сам пока не знаю, — вынужден был признать Ноэль. — Меня тянет куда-то, но объяснить я не в силах.

Грохан кивнул и замолчал. Блики костра плясали на его лице, делая из Учителя незнакомца. Он помедлил и спросил о главном:

— Как думаешь, кто это может быть?

Уточнять, о ком именно он спрашивает, не было нужды.

— Арчибальд Петель, конечно! Та еще вражина! — тут же выпалил Ноэль, одномоментно припоминая все, что ему довелось вынести от этого лощеного выскочки. — Ну или на худой конец Маркус Лидсей!

Грохан грустно рассмеялся и повернул к нему лицо:

— Не можешь простить, как они тебя антигравитационным заклинанием перед рождественским ужином оплели, чтобы ты парил над накрытым столом тощим дирижаблем? — Ноэль насупился, а Грохан, отсмеявшись, предложил: — Попробуй еще раз.

— Ну… — юный маг подобрал с земли острую веточку и задумчиво стал водить ею по земле. — Ронни Киррик мог бы стать хорошим боевым магом. Огненные шары-заклинания его конек.

Они с Гроханом переглянулись и одновременно покачали головами.

— Это может быть кто угодно, — озвучил Грохан лежащее на поверхности. — Если ему хватило навыков и уверенности скрывать свою личину на протяжении семи лет, то я вынужден признать, что мы имеем дело с очень сильным магом. Причем заметь, сильным магом он был еще тогда. В возрасте одиннадцати лет. Я собственноручно принял его в школу и ничего не заподозрил за все время его обучения. Хотя… у меня была веская причина.

— Это какая еще? — подозрительно скосил глаза Ноэль, не ожидая услышать ничего для себя хорошего. И не ошибся.

— Львиная доля моего внимания была прикована к тебе и твоим каверзам, чудовище! — рассмеялся Грохан, а впрочем, его смех звучал как треснувший хрустальный бокал. — Ладно… Оставлю тебя в покое, — внезапно свернул он разговор.

Причина такой поспешности скоро обнаружилась сама. Фернандо, вернувшись с добычей и свалив жирные тушки кролей рядом с очагом, прислонился к стволу дерева спиной и выжидательно поглядывал на Ноэля. Тот, повинуясь красноречивому взгляду, подскочил на ноги и сделал шаг вперед.

— Пойдем, — скомандовал он, хватая Фернандо за руку и таща его на буксире за собой в густые заросли бука, чьи стволы потемнели после захода солнца.

— Куда ты меня тянешь? — рассмеялся Фернандо, и в этот момент Ноэль остановился. Повернулся к нему лицом, махнул рукой и скомандовал:

— Смотри!

Стоило его голосу затихнуть в дрожащем ночном воздухе, как откуда-то сверху с крон могучих деревьев стали срываться крупные снежинки. Они кружились в воздухе и мягко ложились на землю. Фернандо задрал голову вверх и цокнул языком от восхищения. Одна особенно крупная снежинка коснулась его щеки, вторая щекотнула веки. Снегопад усилился, и Фернандо подставил ладони лодочками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Это не снег! — глянул он почти с мальчишечьим восторгом на Ноэля, который, отступив на шаг, любовался на сотворенную им магию. С неба, кружась и путаясь, трепеща в потоках воздуха и падая сугробами к ногам Фернандо, летели невесомые, нежные, белые лепестки. Их было так много, что скоро они устлали всю поляну. Фернандо опустил руки и замер с закрытыми глазами и счастливой улыбкой на губах. Его черные волосы, плечи, ресницы были усыпаны благоухающими легкокрылыми соцветьями. Ноэль смотрел на того, кто все время находился рядом, оберегал его, а главное, давно простил то, сделанное, о чем Ноэль даже не подозревал и к чему не имел отношения. Наконец Фернандо открыл глаза и без тени улыбки протянул к Ноэлю руки.