Пятьдесят оттенков свободы - Э. Джеймс

– Выпей соку, – говорит Кристиан, когда я снова открываю глаза. Два часа сна пошли на пользу: я проснулась отдохнувшая, голова больше не болит. Апельсиновый сок – именно то, что надо. Да и созерцание мужа бодрит. Он в тренировочном костюме. Невольно вспоминаю отель «Хитман», где я впервые проснулась вместе с ним. Его серая майка потемнела от пота. То ли занимался в спортзале, то ли был на пробежке.

– Приму душ, – говорит он и уходит в ванную. Держится по-прежнему отстраненно. Может, это из-за случившегося прошлой ночью ему не до меня? Или еще злится? А может, причина в чем-то другом?

Я сажусь, беру стакан и быстро выпиваю. Какой все-таки восхитительный вкус! К тому же сок холодный, и во рту сразу свежеет. Выбираюсь из постели – хочется поскорее сократить дистанцию, как в реальном смысле, так и в метафизическом. Бросаю взгляд на будильник. Восемь. Стягиваю футболку и тоже иду в ванную. Кристиан в душевой, моет волосы, так что я без колебаний проскальзываю в кабинку, обнимаю его сзади – он замирает – и прижимаюсь всем телом к мокрой мускулистой спине. На его реакцию внимания не обращаю, обнимаю покрепче, трусь о него щекой и закрываю глаза. Он делает полшага вперед, так что мы оба оказываемся под горячими струями, и продолжает мыть голову. Вспоминаю, сколько раз он трахал меня здесь, сколько раз мы занимались любовью. И хмурюсь. Раньше он никогда не был таким тихим. Не разжимая объятий, поворачиваю голову и покрываю его спину поцелуями. Он снова напрягается.

– Ана…

– М-м-м…

Мои руки медленно спускаются по твердому, как камень, животу… ниже… еще ниже… Он сжимает их и качает головой.

– Не надо.

Я тут же отступаю. Отказывается? Не хочет? Когда же такое бывало? Мое подсознание качает головой и поджимает губы. Смотрит на меня поверх очков, словно говоря: «Ну что, на этот раз ты и впрямь облажалась». Чувство такое, словно мне дали пощечину. Оттолкнули. Отвергли. В голове бьется страшная мысль: он больше меня не хочет. Я задыхаюсь от острой, пронзительной боли. Кристиан поворачивается, и я с облегчением отмечаю, что совсем уж равнодушным к моим чарам он все же не остался. Он берет меня за подбородок, заставляет поднять голову, и вот я уже смотрю в настороженные и такие прекрасные глаза.

– Я по-прежнему без ума от тебя, – тихо и серьезно говорит он. Потом наклоняется, прислоняется лбом к моему, закрывает глаза.

Я поднимаю руку, глажу его по лицу.

– Не злись на меня. Пожалуйста. По-моему, ты излишне остро на все реагируешь.

Кристиан резко выпрямляется, и я роняю руки.

– Слишком остро реагирую? – рявкает он. – Какой-то гребаный маньяк проникает в мою квартиру, чтобы похитить мою жену, а ты говоришь, что я слишком остро реагирую? – Голос его звучит так грозно, что мне становится страшно. В глазах молнии, и смотрит он на меня так, словно это я – гребаный маньяк.

– Нет, нет. Я не это имела в виду. Думала, ты злишься из-за того, что я пошла в кафе с Кейт.

Он снова, будто от боли, закрывает глаза и качает головой.

– Меня здесь не было.

– Знаю, – шепчет он и открывает глаза. – И все потому, что ты не можешь сделать даже то, о чем тебя просят. – Я слышу горечь и отчаяние. – Не хочу обсуждать это здесь, в душе. И да, Анастейша, я все еще злюсь на тебя. Из-за тебя я уже и в себе начинаю сомневаться.

Он поворачивается, выходит из кабинки и, прихватив полотенце, – из ванной. А я остаюсь одна – мерзнуть под горячими струями.

Черт. Черт. Черт.

И только тут до меня доходит смысл сказанного.

Похитить?

Джек хотел похитить меня? Вспоминаю рулон клейкой ленты. Я не хочу, не могу думать о том, зачем ему нужна была лента. А что знает Кристиан?

Я быстренько моюсь, ополаскиваю голову. Я хочу все знать. Мне это нужно. И я не позволю держать меня во тьме неведения.

Выхожу из ванной – Кристиана в спальне уже нет. Быстро же он оделся! Я торопливо натягиваю свое любимое сливовое платье, надеваю черные босоножки и ловлю себя на том, что выбрала наряд, который нравится Кристиану. Быстренько вытираю волосы, расчесываю и собираю в пучок. Бриллиантовые сережки в уши. Бегом в ванную – подкраситься. Смотрю на себя в зеркало – какая ж я бледная! Перевожу дыхание, успокаиваюсь и напоминаю себе, что я всегда бледная. Что ж, повеселилась с подругой – теперь отдувайся. Вздыхаю. Да, да, Кристиан смотрит на это иначе.

В большой комнате его тоже нет. В кухне хлопочет миссис Джонс.

– Доброе утро, Ана, – приветливо говорит она.

– Доброе утро, – улыбаюсь я. Ага, я снова Ана.

– Чаю?

– Да, пожалуйста.

– Съедите что-нибудь?

– Не отказалась бы от омлета.

– С грибами и шпинатом?

– И сыром.

– Сейчас сделаю.

– А где Кристиан?

– Мистер Грей в своем кабинете.

– Он уже позавтракал?

– Нет, мэм.

– Спасибо.

Кристиан разговаривает по телефону. В белой рубашке, без галстука – именно так и положено выглядеть расслабляющемуся генеральному директору. Какой же обманчивой бывает внешность. В офис он, может быть, и не поедет, но… Увидев меня на пороге, Кристиан качает головой, показывает, что занят. Вот досада. Я поворачиваюсь и бреду нехотя к бару. Появляется Тейлор. Подтянутый, бодрый, в деловом костюме – словно после восьми часов непрерывного здорового сна.

– Доброе утро, – бормочу я с тайной надеждой проверить, в каком он настроении и не подскажет ли, что именно здесь происходит.

– Доброе утро, миссис Грей. – Всего четыре слова, но я слышу в них симпатию. Сочувственно улыбаюсь: я-то знаю, каково это – терпеть злого, недовольного Кристиана, вынужденного бросить дела и досрочно вернуться в Сиэтл.

– Как прошел полет? – спрашиваю, набравшись смелости.

– Нелегко, миссис Грей. – Коротко, но выразительно. – Позвольте узнать, как вы?

– Я в порядке.

Он кивает.

– Прошу извинить. – Идет к кабинету Кристиана, и его впускают. А меня – нет.

– Ну, вот и готово. – Миссис Джонс ставит передо мной поднос с завтраком. Есть уже не хочется, но я ем, чтобы не обидеть ее.

Заканчиваю, а Кристиан так и не появился. Избегает? Не хочет меня видеть?

– Спасибо, миссис Джонс. – Соскальзываю со стула и иду в ванную почистить зубы.

Пока чищу, вспоминаю, как Кристиан дулся из-за брачной клятвы. Тогда он тоже отсиживался в коридоре. Так что, история повторяется? Он снова дуется? Я зябко поеживаюсь, вспоминая, какие кошмары мучили его потом. Неужели они случатся? Нам обязательно нужно поговорить. Я должна знать все: о Джеке, о принятых мерах безопасности и о многом другом, что держалось в секрете от меня, но о чем известно Кейт. Ясно, что ей обо всем рассказывает Элиот.

Смотрю на часы: без десяти девять. Я уже опаздываю на работу. Слегка подкрашиваю губы, захватываю легкий черный жакет и выхожу в большую комнату. Кристиан уже здесь. Завтракает.