Полицейский - Эдуард Хруцкий

— Простите, сударь, где я могу видеть господина Кузьмина?

— Кузьмина? Да он только что был здесь. Зайдите в буфетную. — А где она? — На первом этаже.

В небольшой, на четыре столика, комнате Кузьмина тоже не было. Тогда Бахтин начал заглядывать во все двери. В пятой по счету комнате Кузьмин отыскался. Он о чем-то спорил с благообразным господином, размахивая длинными полосками бумаги.

— Саша, — обрадовался Кузьмин, — вот не ожидал. Ты в гости или по делу? — И то и другое.

— Замечательно. Тебя, Соломон, спасло появление моего друга, — Кузьмин бросил на стол гранки, — поэтому наш спор переходит в разряд теоретических.

Кузьмин засмеялся, обнял Бахтина за плечи и вывел в коридор.

— Саша, очень славно, что ты меня навестил, пойдем в мою конуру.

Только Бахтин снял пальто, только уселся в кожаное кресло, как в дверь заглянул человек. — К тебе можно, Женя?

— Конечно, конечно. Знакомьтесь. Наш знаменитый криминалист Александр Петрович Бахтин, а это король московских репортеров Миша Павлов.

Бахтин протянул руку. Уж больно приятный и располагающий к себе стоял перед ним человек. Есть люди — увидишь человека и сразу поймешь, каков он. Миша Павлов очень понравился Бахтину.

— Для меня радость с вами познакомиться. Большая радость. Женя так много о вас говорил. Может быть, со знакомством? Миша Павлов лукаво улыбнулся. — Ты как, Саша? — Кузьмин посмотрел на Бахтина. — А когда я отказывался? — И то верно. Неси, Миша.

— Не пожалеете. — Павлов быстро выскочил за дверь. — У тебя дело, Саша?

— И весьма срочное. При этом «короле» можно говорить? — Ручаюсь, наш человек.

— Прекрасно. Одна голова хорошо, а две лучше, а три это уже Госдума.

Миша приволок бутылку натурального рома. Они выпили и пошли к Мише добивать вечер. Еще в кабинете за ромом и бутербродами с сыром Бахтин рассказал Кузьмину и Павлову свой план, который они, хотя и с некоторыми поправками, приняли с восторгом. Там, в доме Павлова, и началась развеселая московская гулянка. Актеры, журналисты, офицеры, служившие с Павловым в одном полку. Какие-то непонятные, но очень веселые люди. Бахтину все это напомнило Иринину квартиру на Екатерининском канале. Позже, почти ночью, пришла Мишина жена с подругами-актрисами. С одной из них — прелестной Машей, Бахтин ушел. А утром, лежа в чужой кровати, он с интересом разглядывал фотографии на стене маленькой спальни.

— Вставай, сыщик, — вошла в спальню Маша, — хочу тебе сразу сказать, что ты не только красивый мужик, но и великолепный любовник. — Мерси. — Только не зазнавайся. — Ты тоже очень хороша.

— И на том спасибо. Пошли чай пить. Голова болит? — В общем, нет, но похмелье чувствую. — Я тебя вылечу. Иди мойся.

В маленькой ванне на мраморной подставке лежала опасная бритва, помазок, в маленькую плошку было накрошено мыло. Почему-то именно эти мужские атрибуты задели самолюбие Бахтина. Интересно, кто же до него пользовался всем этим? Да какая разница. Маша прелестная молодая женщина, свободная и независимая. Бахтин побрился, принял душ. Потом растер лицо одеколоном и вышел к столу значительно посвежевшим. — Чем будешь похмеляться? — Шампанское есть? — Конечно.

Первый бокал разогнал окончательно мутную тяжесть в голове, второй взбодрил, а третий выкрасил мир в веселые маскарадные краски.

Маша жила в Козицком, так что ему до службы всего два шага было.

Он попрощался с Машей, дав ей слово непременно встретить вечером у театра.

Дежурный надзиратель протянул ему записку. Несколько раз телефонировал Кузьмин.

Бахтин поднялся на второй этаж, зашел к Маршалку.

— Ты куда пропал? — засмеялся Маршалк. — Слышал я, в Козицком, дом два, время с красивой дамой проводишь? — Ты что, Карл, пасешь меня?

— Ах, Саша, вся наша жизнь цепь случайностей. Сыщик Бородин из летучего отряда срисовал тебя случайно в Козицком, а по случаю того, что ты был весел, он на всякий случай тебя до подъезда проводил, ну а потом дежурному чиновнику доложил. Мало ли что. — Молодец. Только теперь роман завести нельзя.

— При нынешнем твоем положении — трудно. Ты же четвертое полицейское лицо в первопрестольной. Как дела? — Подожди. Бахтин поднял трубку и назвал номер редакции. — Женя, это я. — Саша, у нас все готово. — Спасибо, Женя, я тебе позже телефонирую. Бахтин положил трубку. — У них все готово. — А Дергаусов?

— Сегодня идет в баню. Пятница их законный день. Мой агент там, криминалисты? — Уж поехали. — Теперь будем ждать.

— Давай чаю с ромом попьем. — Маршалк нажал на кнопку звонка.

Дергаусов был не в настроении, даже в баню не хотел ехать, но потом все-таки собрался. Коншин приструнил сыщиков. Но куда-то делась Наташка Вылетаева. Говорят, закрутила роман с оператором Дранковым. Сука грязная. Мало он ей передавал. Но ничего, он ее еще встретит. Бесследно канули документы Серегина. Было о чем подумать. Дергаусов много лет жил на грани краха, за долгие эти годы у него внутри поселился некий защитный механизм. Вроде как часики. Чуть опасность — они начинали бить тревогу. Нынче часы шли не то что ровно, но особых сбоев не замечалось. Да и вроде все сделано точно. Склад на Серегина списан, подполковника убили из-за денег, полиция напугана. Ну, а Наташка Вылетаева ему еще попадется. Правда, оставался еще один человек. Баба, которая передачу Серегину отдала, но она молчать будет. Ей присяжные за отравление выпишут вояж на Сахалин. А потом, она не знает его. С ней имел дело Стась. А этого они не найдут долго. В кабинет Маршалка постучались. — Заходи. — Господина Бахтина к его аппарату требуют. Бахтин поставил стакан, прошел в свой кабинет. — У аппарата.

— Александр Петрович, — голос в трубке очень знакомый, — не удивляйтесь, это Рубин. — Чем могу, Григорий Львович?

— Да на этот раз я могу вам помочь. Вот адресок, пишите. — Пишу.

— Большой Афанасьевский, четыре, квартира шесть. Крылова Алла Петровна. — Кто это?

— Я же сказал вам тогда, у Усова, что зла на вас не держу, а убитый подполковник был нашим другом. У этой дамы вы все о смерти Серегина узнаете. — Вот спасибо. Ваш должник.

— Ловлю на слове. Вы поезжайте, она сейчас дома, правда, не одна. — И это вы знаете? — Я многое знаю. Желаю здравствовать.

Бахтин положил трубку. Лихо Рубин топит Дергаусова. Избавляется от конкурента.

Дом четыре был небольшой, но очень симпатичный. На первом этаже пять маленьких квартир, на втором — одна.

— Дверь сможешь открыть? — повернулся Бахтин к Баулину. Надзиратель внимательно осмотрел замки. — Открою. — Давай.

Кузьма вытащил из кармана пару отмычек, которым позавидовал бы любой вор-домушник, и вставил одну из них в английский замок. Раздался легкий щелчок, и дверь раскрылась. Бахтин, сыщики и городовые вошли в коридор.

— Что-то темновато. — Бахтин повернул выключатель, и прихожую залил матово-бледный свет люстры.

— Кто?! Кто?!. — послышался женский голос, и в коридор выскочила красивая пышная дама в почти прозрачном пеньюаре.

— Полиция, мадам, -усмехнулся Бахтин, — извините, что вытащили вас из-под мужчины. Гейде? — Я здесь. — Где околоточный? Околоточный подошел к Крыловой. — Она это, ваше высокоблагородие, она, сука.

— Вы арестованы, мадам Крылова. — Бахтин, не глядя на чуть не теряющую сознание женщину, прошел в комнату. — Зовите понятых и начинайте обыск.

Войдя в баню, Дергаусов успокоился окончательно. Запах банный, приглушенные голоса, ожидание блаженного ожога пара — разве не стоило жить и рисковать ради этого.

Простынщик Яков, услужливый ярославец, вот уже пять лет ублажавший его в номере, распахнул дверь. — Все собрались, ваша честь, ожидают.

На диванах расположилась обычная банная компания. Два полковника из интендантства, чиновник для поручений при градоначальнике, текстильный фабрикант Наумов. — А мы тебя, Юрий Александрович, заждались.

— Ну что, выпьем сначала? — спросил полковник Рогов.

— Только пиво, только пиво, — замахал руками Дергаусов, — чтобы пропотеть получше.

Вездесущий Яков появился с пивом. Ловко откупорил высокие бутылки «Трехгорного», разлил по бокалам. — После баньки чем попотчевать?

— Ну, господа? — спросил Дергаусов. — Сегодня мой день угощать. Ну, кто что пьет, Яков, ты знаешь, а закусочку всю рыбную, а горячее… пошли, пожалуй, в «Эрмитаж» за жульенчиками и к Автандилу за шашлыками.

— Сделаю-с. В лучшем виде. Одежду забирать можно? — Забирай. Яков подошел к дверям и крикнул: — Мишка!

Мишка Чиновник, в белой рубахе и портках, с фартуком поверх появился в номере. — Звали, Яков Семенович? — Забирай обувь, вычисти. И всю одежду в глажку. — Будет сделано, Яков Семенович.

— Осторожно, бревно! Новенький он, из пораненных солдат.

Но ни Дергаусов, ни его компаньоны совершенно не обратили внимания на Мишку. Их ждала парилка. Мишка аккуратно сложил в мешки одежду и обувь. Тюк с мундирами и пиджаками отнес в гладильню. Сапоги в маленькую конурку под лестницей, где беспощадно воняло гуталином.