Крыса из нержавеющей стали. Кн.2 - Гарри Гаррисон

— Ты прав, о прекрасный и благородный робот, — я надел стальной шлем, украшенный золотыми пластинами и матовым алмазом в центре, внимательно рассмотрел себя в зеркало и остался доволен своим видом. Великолепно. — Ты все-таки больше не зови меня Па. Это может вызвать ненужные вопросы из области биологии.

В нашу честь был организован великолепный парад скользких, скачущих и ползающих существ. При нашем появлении вся эта гвардия разом остановилась, чтобы несколько раз отвесить низкий поклон. Боливар-робот нес тщательно упакованный багаж пришельца. Существо, украшенное золотым шнурком, выступило вперед и помахало множеством клешней в мою сторону.

— Добро пожаловать, звездный посланец, — произнесло оно. — Я — Гар-Бадж, Председатель военного совета.

— Как я рад. Я — Скользкий Джим из Гештункена.

— Скользкий, это ваше первое имя или титул?

— На языке моей расы означает Тот, Который Ходит По Спинам Крестьян Острыми Клешнями, и переводится как дворянин.

— Какой замечательно лаконичный язык. Скользкий, вы должны будете рассказать мне о себе подробнее в частном порядке, — сказал он и 6 глаз из его 18 медленно подмигнули.

Я понял, что моя сексуальная привлекательность действует, я для нею неотразим.

— Я встречусь с вами, Гар, в свой следующий период зрелости. Но сейчас — война! Расскажите мне, как идут дела и как мы, гештункены, можем с пользой участвовать в этом священном деле.

— Непременно будете участвовать. Позвольте мне сопроводить вас в отведенные вам апартаменты и объяснить все по дороге.

Он разогнал соглядатаев мановением одной руки, а другой указал мне, куда следовать за ним. Что я и сделал, сопровождаемый чудесным роботом, катящимся вслед за мной.

— Война идет так, как было запланировано, — сказал он. — Разумеется, вы не можете знать об этом, но мы вели долгие годы наблюдения и разрабатывали подготовительную стадию. Наши разведчики проникли во все человеческие миры, узнали, в чем их сила и слабость. Теперь нас невозможно остановить. Мы держим в руках абсолютно весь космос и сейчас готовимся ко второй стадии.

— Которая?..

— Которая начнется вторжением на планеты. После уничтожения их флота мы покорим все планеты, одну за другой. Они падут нам в клешни, как спелые церизожи.

— Вот это дело для нас! — заорал я и на радостях выдолбил приличные отверстия в полу своими клешнями. — Мы, гештункены, боремся фанатично, готовы идти к цели, желая погибнуть за такое правое дело.

— Как давно я хотел услышать подобные слова от кого-нибудь, похожего на вас, с такими клешнями, зубами и прочим. Сюда, пожалуйста. У нас море транспортных кораблей, но, увы, приходится использовать совершенно необученных вояк.

— Мы — воины, стоящие насмерть!

— Это замечательно. Вы обязательно должны посетить следующий митинг военного совета и принять участие в планировании множественных коопераций. Но сейчас, поскольку вы устали, вам непременно нужно отдохнуть.

— Никогда! — я громко клацнул челюстями и оседлал соседнюю кушетку. — Я не хочу никакого отдыха, пока последний враг не будет уничтожен.

— Благородные стремления, но мы должны иногда и отдыхать.

— Это не для гештункенов. Вот поесть я согласен. Не найдется у вас парочки пленников, которых я мог бы им потрошить для пропагандистского фильма?

— У нас полно адмиралов, но они нам нужны для того, чтобы высосать их мозги — это поможет нам при наступлении.

— Скверно. Я обрываю ноги и руки у адмиралов с такой же легкостью, как пестики у цветов. Может, у вас найдется какая-нибудь самка или детеныш? Они так замечательно визжат.

Это был вопрос, стоимостью в 64 тысячи кредиток, спрятанный среди всякой муры, и мой хвост ходил из стороны в сторону, пока я ждал ответа. Робот в ожидании даже перестал жужжать.

— Забавно, что вы спросили об этом. Мы действительно захватили вражеский шпионский корабль с экипажем, состоящим из женщины и детеныша мужского пола.

— Это мне подходит! — завопил я, и мое восхищение было совершенно неподдельным. — Их необходимо допросить, а у меня заготовлено несколько вопросов. Это по мне. Проведите меня к ним!

— Я был бы только рад. Но сейчас это невозможно.

— Они мертвы?.. — задал я вопрос, стараясь скрыть печаль и превратить ее в недоумение.

— Нет. Но я бы предпочел, чтобы это было так. Мы так до сих пор и не поняли, что произошло. Пять наших лучших бойцов оставались в комнате с этими двумя малорослыми созданиями. Все пять бойцов погибли, мы не понимаем, почему. Враг бежал.

— Скверно, — сказал я, симулируя глубокое разочарование, помахивая хвостом и держа его золотушный кончик в клешне. — Вы, несомненно, уже поймали их.

— Нет. И это самое непонятное. Все случилось несколько дней назад. Но не стоит вас волновать разными пустяками. Отдыхайте, а когда настанет время, за вами пришлют, и вы отправитесь на митинг. Смерть трескунам!

— Смерть! Увидимся на митинге.

Дверь закрылась и Боливар-робот заговорил:

— Куда вы хотите определить багаж, могущественный Скользец?

— Куда угодно, металлический болван. — Я постарался ударить его, но он увернулся. — Не волнуй меня разными пустяками.

Я обошел комнату, распевая во все горло национальный гимн Гештункена пронзительным голосом, стараясь заполнить им всю комнату. И мне это удалось. В конце концов я шлепнулся вниз и расстегнул молнию на шее.

— Можешь вылезать и размяться, если хочешь, — сказал я. — Эти мокрицы уважают нас, видишь какие апартаменты они нам отвели. Кроме того, мы пользуемся доверием: я не вижу подслушивающих клопов и тараканов.

Боливар немедленно выскользнул из робота и сделал несколько быстрых приседаний, суставы его хрустели.

— Ситуация несколько осложняется. Что будем делать дальше? Как мы найдем Мам и Джеймса?

— Прекрасный вопрос, на который нелегко ответить. Но в конце концов мы знаем, что они живы, и с ними, судя по всему, все в порядке, они еще умудрятся доставить неприятелю немало хлопот. Я в этом уверен.

— Может, они оставили для нас письмо или след, по которому их можно найти.

— Поглядим, но я так не думаю. Придется пока присмотреться к этим уродцам. Открой бутылку Старого Катализатора мыслей и поищи стакан. Я буду думать.

И я действительно долго и серьезно думал, но без малейших результатов. Может быть, мешала общая атмосфера, которая была удручающей. Драпировка стен — грязно-зеленого цвета, а сами стены окрашены в красный цвет. Полкомнаты занимал плавательный бассейн, из которого выплескивалась бурлящая серая жидкость, на поверхности плавали огромные пузыри, время от времени лопающиеся с оглушительным треском. Боливар был на грани нервного срыва, но, умывшись, он несколько успокоился. Однако стоило ему взглянуть на так называемую пищу и он делался нежно-зеленого цвета, такого же, какой была моя оболочка. Отвлекся он только сидя перед телевизором и играя переключателями каналов. Большинство программ было недоступно нашему пониманию, но очень мерзким с нашей точки зрения, а то, что понимали, приводило нас в уныние. Мы просмотрели последние известия с полей сражений. Поначалу мы не знали, что телевизор является одновременно и средством связи, и очень удивились, когда прозвенел звоночек и изображение опустошенной несчастной планеты сменилось отталкивающими чертами лица Гар-Баджа. К счастью, рефлексы ди Гриза все еще работали. Боливар немедленно выскочил из поля зрения, а я тем временем, повернувшись спиной, быстренько застегнул молнию.