Память о смерти - Нора Робертс

– Нет?

– Она должна была верховодить. Она должна была отдавать приказы. Она любила указывать людям, что надо делать, а потом следить, как они это делают. Взгляни на ее послужной список. За годы она сменила десятки мест и нигде не задержалась надолго. Она не исполняла приказы, она их отдавала.

– Значит, для нее приемные дети были идеальным решением, – кивнул Рорк. – Она главная, она босс. Полная власть.

– Да, она рассуждала бы именно так, – согласилась Ева. – Ей было уже около шестидесяти – и ни одного замужества. Одно-единственное официально зарегистрированное сожительство. Нет, она не была командным игроком. Она не смогла бы работать в партнерстве. Может, она позвонила этому типу по телефону. «Дуй сюда, надо перетереть». До его прихода она выпила вина, приняла таблетки. Может, ее немного повело. Она не сомневалась в своих силах.

– Вот почему она могла утратить бдительность, чего никогда бы не сделала при других обстоятельствах.

Ева кивнула.

– Она спокойна, она под воздействием лекарств. И она рассчитывает выжать из тебя два миллиона долларов. Ради этого она попортила себе портрет. Да, она собой довольна. Но как ей выжать из тебя два миллиона, если она вынуждена отсиживаться в гостиничном номере?

– Я об этом уже думал. Ты сбилась с ритма, – сказал Рорк, когда Ева нахмурилась. – Думаю, она сделала съемку своих повреждений, сопроводив ее запинающимся, а может, и слезным рассказом о нападении, совершенном одним из нас, а может, и обоими. А если она не последняя дура, нападение совершено неизвестным, который предупредил ее: будешь рыпаться, они – то есть мы – позаботятся, чтоб тебе было еще хуже. – Он наполнил вином ее бокал. – Там наверняка будет заявление, что эта запись сделана, чтобы защитить ее от внезапной смерти или от еще более тяжких увечий. В противном случае запись будет отослана в СМИ и в полицию. Держу пари, она собиралась послать эту запись мне: она не сомневалась, что я уловлю подтекст. «Плати, или это станет достоянием гласности».

– Ну, допустим. – Ева взяла еще кусок пиццы. – Твои изыскания подсказали тебе, где может быть эта запись?

– У ее убийцы, без сомнения.

– Да, без сомнения. Так почему же запись не всплыла вместе с номерным счетом во время похищения Заны? Почему ты не получил копию?

– Убийца мог решить, что запись будет говорить сама за себя. И он мог быть так глуп, что доверил ее обычной почте.

– Вот видишь. – Ева взмахнула куском пиццы, а потом вонзила в него зубы. – Умно, глупо, умно, глупо. Меня это не убеждает. Нет здесь никакой глупости. Тут все умно. Настолько умно, что он может позволить себе выглядеть глупо. Преступление по страсти, попытка его замаскировать, мелкие ошибки, более значительные. Но я думаю… Я начинаю спрашивать себя, а не были ли некоторые из этих ошибок сделаны намеренно? – Она оглянулась на доску. – Может, я просто хожу кругами?

– Нет, продолжай. Мне интересно.

– Она была трудной женщиной. Даже ее сын это признал. И… да, ты прав, – добавила Ева, увидев выражение лица Рорка, – я не вычеркнула его из списка подозреваемых. Я потом объясню, почему он не на первом месте в моем списке. Итак, ты делаешь черную работу для женщины с трудным характером. Тебе обещана доля, но ты ни за что не получишь половины. Может, она сказала, что запросила миллион, а ты получишь десять процентов за все твои труды. За грязную работу это не так уж плохо. Допустим, расклад таков, и она отдает тебе запись, чтоб ты доставил лично или отослал.

– Она была очень уверена в себе, – заметил Рорк.

– О да. Это вписывается в ее психологический портрет. И она должна быть уверена в своем посыльном. Но если что-то пойдет не так, это отбросит ее на шаг назад.

– Однако ее посыльный оказался не таким сговорчивым, как ей казалось, – подхватил Рорк. – Вместо того чтобы быть послушной собачкой и нести поноску, он сначала просмотрел содержимое. И начал смекать, что оно стоит гораздо дороже.

«Вот мой ритм, – поняла Ева. – Погонять с ним мячик взад-вперед, увидеть ходы, возможности, части головоломки».

– Верно. Допустим, он вернулся, сказал ей, что хочет больше. Допустим, он сказал, что можно выжать куда больше, чем какой-то жалкий миллион, – предположила Ева.

– Это должно было ее разозлить.

– Еще как. – Ева улыбнулась ему. – И она пошла вразнос. Она пила, принимала лекарства. Перестала следить за своим языком. Она могла проболтаться, что запросила два лимона.

– А может, она просто наотрез отказалась увеличивать его долю пирога.

– Ну, как бы то ни было, теперь уже он разозлился. И в любом случае мы возвращаемся к тому, что он с ней в комнате наедине. То ли поздний вечер субботы, то ли раннее воскресное утро. Она повернулась к нему спиной. Запись у него, оружие у него. Мотив у него есть, возможность тоже. И он проломил ей череп. Забрал ее телефон, ее копию записи, все ее диски, вообще все, что может его изобличить или, наоборот, помочь ему. Он отпирает окно и исчезает.

– И теперь у него весь пирог.

Рорк взглянул на то, что осталось от лежавшего между ними круга пиццы. Они его почти уничтожили. Энергоемкая работа.

– Давай зайдем с другого угла. – Ева слизнула каплю соуса с большого пальца. – С утра пораньше в понедельник он уже на стреме, он уже готов схватить Зану, как только она выйдет. Надо же, какое счастливое совпадение! Она как раз вышла в магазин совсем одна.

– Может, это вовсе не у Труди был любовник?

– Это мысль, не правда ли? – Ева отодвинула пиццу, опасаясь, что еще один кусок, и ей станет плохо. – Надо будет поближе приглядеться к прелестной маленькой женушке Бобби.

– А не к самому Бобби?

– Я в нем покопаюсь. Но дело в том, что при матереубийстве все выглядит куда ужаснее. Тут нужна бешеная ярость или безграничная ненависть.

«Как и при отцеубийстве», – добавила она мысленно. Она сама чуть не захлебнулась в крови, когда убила своего отца.

Сочтя это воспоминание ненужной помехой, Ева сосредоточилась на настоящем.

– Тут мотив не просматривается. Если это деньги, почему бы не дождаться, пока она их получит? И тогда можно подстроить «несчастный случай» по возвращении в Техас и унаследовать все. Конечно, не исключен импульс, минутный порыв, но…

– Ты питаешь к нему слабость, – сказал Рорк.

– Дело не в этом. – «А может, отчасти и в этом», – призналась себе Ева. – Если Бобби разыгрывал сцену в дверях того гостиничного номера, значит, он даром растратил свой талант, занимаясь недвижимостью. И я была с ним, когда кто-то захватил Зану, то есть, если это он, значит, у него есть партнер. Или они с Заной замешаны в этом оба. Все это не исключено, поэтому мы проведем проверку. Но мне в это не верится.