Память о смерти - Нора Робертс

– На данном этапе расследования будет лучше, если вы с Бобби останетесь здесь.

– Вот и он так говорит. – Зана вздохнула. – И он не хочет ехать домой на Рождество. Говорит, что просто не хочет быть дома в праздники. И я могу его понять. Просто… – Слезы заблестели у нее в глазах, но ни одна не упала. – Это, наверное, эгоистично.

– Что именно?

– Это же наше первое Рождество после свадьбы, и теперь мы проведем его здесь – в гостиничном номере. – Зана всхлипнула, отерла слезы и покачала головой. – Думать об этом эгоистично, когда его мама…

– По-моему, это естественно.

Зана бросила виноватый взгляд на закрытые двери в спальню.

– Не рассказывай ему, что я тут наговорила. Пожалуйста! У него и без того полно забот. – Она поднялась, когда раздвижные двери открылись. – Привет, дорогой. Смотри, кто к нам пришел.

– Ева. Спасибо, что пришла. Я говорил с моим партнером. – Ради жены Бобби заставил себя улыбнуться. – Мы заключили сделку.

Зана захлопала в ладоши.

– Большой дом?

– Большой дом. Этим утром Дензил подписал контракт и получил задаток.

– О мой дорогой! Это же чудесно! – Зана бросилась ему на шею. – Вы оба столько работали над этой сделкой.

– Большая удача, – объяснил Бобби, повернувшись к Еве. – Мы уж не чаяли сбагрить с рук этот дом. Зря мы с ним связались, уже думали махнуть рукой и сдаться, но как раз на прошлой неделе наметилась подвижка. А этим утром мой партнер завязал ленточку бантиком.

– В Техасе.

– Ну да. Трижды показывал им дом за выходные. Они всё никак не могли решиться. Захотели пройтись по дому еще раз этим утром, и он опять их провел, и вот тут уж они проглотили наживку. Для нас это хорошие комиссионные.

«Снял партнера с заезда, – подумала Ева. – Разве что Дензил нашел способ быть в двух местах одновременно».

– Поздравляю, – сказала она вслух.

– Мама была бы на седьмом небе.

– Милый! – Зана взяла его за обе руки. – Не грусти, мама Тру не хотела бы, чтобы ты грустил. Она так гордилась бы тобой. Вот что я скажу: мы это отпразднуем. Я не шучу. – Она слегка встряхнула мужа. – Я закажу бутылку шампанского, и ты немного отвлечешься и почувствуешь себя героем. Ты выпьешь с нами, Ева?

– Нет, спасибо, мне нужно идти.

– Я думал, может, у тебя есть новости, – сказал Бобби.

– Расследование продвигается вперед. Больше я пока ничего сказать не могу. Я загляну к вам завтра. Если что-то прояснится раньше, позвоню.

– Ладно. Спасибо. Я рад, что ты ведешь это дело, Ева. Мне как-то легче становится, потому что это ты.

Можно возвращаться домой, подумала Ева, с трудом пробиваясь сквозь уличные пробки. Можно вернуться домой, где все нормально, по крайней мере по ее представлениям. Вот Бобби, например, поехать домой не может.

Движение застопорилось. Внимание Евы привлек яркий анимационный рекламный щит, предлагающий провести выходные на Арубе по сниженным ценам.

Всем на месте не сидится, все хотят уехать куда-то, думала Ева. Люди из Техаса и бог весть еще каких медвежьих углов стаями слетаются в Нью-Йорк. Жители Нью-Йорка черепашьим шагом ползут по шоссе на север, в сторону Хэмптонса[7] или берут билеты на рейсы южного направления и улетают на острова.

А куда деваются люди с островов? – вдруг задумалась Ева. Наверно, едут в какие-нибудь шумные, забитые людьми города.

И почему люди не могут оставаться дома?

Очевидно, это было просто невозможно, поэтому улицы были забиты, как и воздушные пути над ними. И все же Ева не променяла бы этот город ни на какой другой.

Она наконец проехала в ворота, навстречу потокам света.

Все окна светились. Мерцали свечи, поблескивали елочные украшения. Это похоже на сказочную рождественскую открытку, подумала Ева. Темное небо, восходящая луна и фантастический силуэт дома со множеством горящих окон.

Она могла вернуться домой.

Так почему же она чувствует себя такой подавленной? Тяжесть давила ей на затылок, камнем лежала в желудке. Она остановила машину и с трудом выбралась наружу. Ее тянуло прилечь, хотя она и не чувствовала себя уставшей. Ей хотелось отключить мозги хотя бы на несколько минут.

Соммерсет был на месте – мрачный скелет в черном костюме посреди украшенного вестибюля.

– Рорк у себя в кабинете. Занят вашими делами.

Настроение у нее и без того было паршивое, а явное неодобрение, прозвучавшее в его голосе, больно царапнуло ее.

– Никто не держал электрошокер у его горла, – огрызнулась Ева. – А мне вот каждую ночь снится, как я проделываю это с тобой. – С этими словами она поднялась по лестнице, даже не позаботившись снять пальто.

Она не пошла в кабинет, хотя это было мелочно. Она это знала, но прошла прямо в спальню и рухнула на кровать, так и не сняв пальто.

Пять минут, сказала она себе. Она имеет право на пять минут одиночества и тишины. Если бы только удалось ни о чем не думать.

Через несколько секунд до нее донеслись легкие шажки. Затем матрас завибрировал: это Галахад сделал прыжок. Ева повернула голову и посмотрела в его двуцветные глаза.

Кот уставился на нее в ответ. Потом он лениво прошелся пару раз, свернулся калачиком возле ее головы и снова начал ее гипнотизировать. Ева поймала себя на том, что пытается его «переглядеть», не моргать, дождаться, чтобы он моргнул первым.

Она проиграла и готова была поклясться, что кот усмехнулся.

– Будь ты копом, приятель, щелкал бы допрашиваемых как орешки.

Ева передвинулась и почесала его за ушами. Кот заурчал как мощный двигатель, а она под эту музыку наблюдала, как переливаются огоньки на елке.

Неплохо она тут устроилась, сказала себе Ева. Большая кровать, красивая елочка, славный кот. Так что же с ней не так?

Она не расслышала бы, как он вошел, если бы не ждала его прихода.

Когда матрас прогнулся, она снова повернула голову. На этот раз на нее глядели глаза неистово яркой синевы.

Да, она очень неплохо устроилась.

– Я сейчас приду, – пробормотала Ева. – Мне нужна всего пара минут.

– Голова болит?

– Нет. Я просто… не знаю.

Рорк погладил ее по волосам.

– Тебе грустно?

– С чего мне грустить? У меня есть этот здоровенный домище. Видал, как он выглядит в огнях?

– Видал. – Его рука безошибочно передвинулась ей на затылок, где лежала тяжесть.

– У меня есть этот толстенный кот. Вечно тут шляется. Надо будет помучить его на Рождество. Нацепить на него эти… оленьи рога. Ну, знаешь, нарядить его северным оленем.

– Подорвать его достоинство? Отличная мысль.

– У меня есть ты. Глазурь на моем личном торте. Сама не понимаю, что со мной не так. – Она свернулась клубочком у него под боком, прижалась к нему. – Мне даже не жаль, что она умерла. Так что же со мной не так?