ДНИ ПОРАЖЕНИЙ И ПОБЕД - Егор Гайдар

Но, вступив на путь прямой, открытой конфронтации, надо быть готовым при необходимости применить силу. А вот поведение силовых структур предсказать непросто. Причем далеко не все зависит от высшего командования. В подобной ситуации многое зависит от случая, судьбоносное для огромной страны значение может получить то, как поведет себя какой-либо неизвестный майор, как воспримет приказ старший лейтенант, что сделают сержанты… Предугадать это было невозможно.

В понедельник, 20 сентября, после оперативного совещания В.Черномырдин попросил меня задержаться и тоже спросил, как я оцениваю ситуацию. Ответил, что мотивы принятого решения понимаю, вижу высокий уровень мобилизации непримиримых, но выбор момента считаю неудачным. Понял, что наши мнения совпадают. Виктор Степанович осведомился, не говорил ли я уже по этому вопросу с Ельциным, а если нет, то не собираюсь ли? Условились, что сейчас же буду звонить, просить срочного приема.

С президентом удалось соединиться практически сразу. Он сказал, что готов принять меня в 16.00. Готовясь к встрече, решил получше ознакомиться с текущими делами. Каковы бы ни были переживания, в любой политической ситуации правительство должно работать. Запросил отчет по реализации плана действий правительства, информацию о нормативных документах, находящихся в работе, и тех, что застряли в аппарате, данные о финансах. Переговорил с некоторыми министрами. Незадолго до назначенного срока мне позвонили от президента, сказали: наша встреча перенесена на завтрашний день.

Утром 21-го узнал от Виктора Степановича, что он имел вчера долгий, трудный разговор с президентом, убеждал отложить реализацию плана, ссылался на мое мнение. Но президент принял окончательное решение – указ будет оглашен сегодня вечером. Почти сразу же позвонил президент, извинился, что не сможет принять меня и сегодня. Мне было ясно, что он знает, о чем я собираюсь вести речь, просто не хочет тратить время на обсуждение уже решенного им вопроса. Все же я счел себя обязанным высказать свое мнение, привести аргументы. В какой-то момент мне показалось, что он заколебался, помолчал, еще раз взвешивая все "за" и "против", потом сказал: "Нет, все. Решение принято. Обратного хода нет".

Итак, до обнародования указа оставались считанные часы, развитие событий вступило в критическую стадию. Теперь очень многое зависело от организации, координации действий. К сожалению, надежды, что они окажутся на должном уровне, у меня не было. Дело ведь не только в организаторских способностях того или иного человека. Чрезвычайна сама ситуация, которая неизбежно наложит свой отпечаток на все, в том числе и на людей. Слишком многие захотят уйти от ответственности, избежать необходимости принимать решение, исчезнуть, заболеть, не сделать, не понять и т.д. И это – в самый трудный момент и на всех уровнях.

Приближается время, когда президент появится на экранах телевизоров. Ясно, что силовыми структурами займется он сам. Есть, однако, множество других вопросов, которые могут оказаться весьма важными. Пригласил В.Шумейко, С.Шахрая, А.Чубайса, А.Козырева, Ю.Ярова. Набрасываем план первоочередных действий. Настроение тревожное, но рабочее. Несколько подавлен С.Шахрай, его мучают тяжелые предчувствия: Верховный Совет останется в Белом доме, значит – продолжит работу, значит – неминуемое поражение.

Общие контуры ситуации на ближайшие часы легко предсказуемы. Верховный Совет отказывается разойтись, Конституционный суд объявляет указ президента незаконным. Срочно собирается Съезд, кворума, видимо, не будет, но вне зависимости от этого он признает себя правомочным, приведет к присяге А.Руцкого, утвердит нового премьера, силовых министров, попытается перехватить управление, перетянуть на свою сторону регионы.В ближайшие часы принципиально важно перекрыть созданный еще после августа 1991 года канал прямого, неконтролируемого выхода Белого дома в телеэфир, вообще отрезать Белый дом от мира: отключить связь, воду, электричество. Жестко пресекать любые проявления неповиновения в региональных администрациях, сохранить управляемость в федеральных системах. Стратегия ясна: избегать силовых столкновений, провокаций, сохранить спокойствие и порядок и как можно быстрее развернуть избирательную кампанию: формирование окружных участковых комиссий, выдвижение кандидатов. Есть надежда, что многие из изолированных в Белом доме депутатов просто не выдержат, рванутся в свои округа, вступят в предвыборную борьбу. Нетрудно догадаться, что постараются противопоставить такому развитию событий лидеры непримиримой оппозиции. Выборов они боятся как черт ладана, идти на них не хотят. Если президенту для победы нужны порядок и стабильность, им, наоборот, – напряженность, драка, кровь. Значит, главная их надежда – сделать противостояние максимально острым, решение вопроса – чисто силовым. При такой обстановке, заданной реальным раскладом сил, ясно, что в Верховном Совете с каждым днем, точнее, с каждым часом самое крайнее, экстремистское крыло будет получать все больший и больший вес, окончательно подминая остатки умеренных и центристов.

Зашел к Черномырдину, показал набросанный нами план чрезвычайных действий. Он его поддержал, временно отказавшись лишь от отключения связи и других каналов жизнеобеспечения в Белом доме, ведь тогда придется отключить и много жилых домов, находящихся рядом.

Получаем первые сведения о действиях Верховного Совета. Все, как прогнозировали. Руцкой – "президент". Он выступает с горячей речью, принимает на себя ответственность за страну. Им назначены новые министры силовых ведомств: В.Ачалов, А.Дунаев, В.Баранников. Расчет понятен: у всех у них в этих ведомствах свои кадры, десятки или сотни ниточек связывают их с лично преданными им людьми в армии, в МВД, в КГБ. Неожиданно осталась вакантной должность нового премьера. Доходит непроверенная информация, что А.Руцкой хотел предложить ее Ю.Скокову, который в апреле был смещен с поста секретаря Совета безопасности. Однако Скоков, вроде, залег на дно, пребывает в нетях.

Узнав о решении Верховного Совета ввести смертную казнь для "особо опасных пособников" президента, Виктор Степанович, покривившись, пересматривает свое решение по поводу задержки с отключением в Белом доме телефонов, дает соответствующие распоряжения.

Приносят заявление министра внешнеэкономических связей С.Глазьева, он подает в отставку. Для меня лично – неожиданный удар. Что В.Баранников при случае перейдет на другую сторону, честно говоря, ожидал давно. Даже когда тот считался в окружении Ельцина одним из самых надежных и преданных. В его обращении с президентом всегда можно было подметить элемент избыточной услужливости, вызывающей инстинктивное недоверие. Но Сергей Глазьев, парень нашего поколения, в общем-то, толковый экономист, давний член команды… Правда, по вопросу о роли государства в управлении экономикой он склонялся к дирижерской позиции, в то время как С.Васильев или А.Илларионов – к более либеральной. Ему нравились, например, идеи активной промышленной политики, государственного отбора победителей – знаменитый опыт японского Министерства промышленности и торговли, который он надеялся использовать у себя, в Министерстве внешних экономических связей, куда в ноябре 1991 года был назначен первым заместителем министра. Я был рад, что после отставки П.Авена в декабре 1992 года именно Глазьев занял это место. Конечно, уже давно можно было приметить, что А. Руцкой оказывает Глазьеву особое внимание, приглашает с собой чуть ли не во все зарубежные поездки, после которых обязательно хвалит его мне, говоря, что в нашей команде попадаются отличные ребята. Совсем недавно, в августе 1993-го, когда развернулся очередной раунд перепалки со взаимным обвинением в коррупции, которое на этот раз коснулось и Глазьева, мы вместе с А.Чубайсом и Б.Федоровым, ни в малой мере не сомневаясь в его личной честности, сделали все, чтобы его защитить. Еще вчера, 21-го, в середине дня приглашал его в ряду других министров для обсуждения экономического положения. Говорили о проекте нового импортного тарифа, о давно назревшем снижении экспортных пошлин и сокращении списка квотируемых товаров. И вот теперь он перешел в другой лагерь.

Вот уж воистину, чужая душа – потемки. Впрочем, если не оправдать, то понять его можно. Здесь, на нашей стороне, немало молодых, умных, образованных специалистов. Неизвестно, как сложится дальнейшая судьба, может, он и останется если не на седьмом, так на четвертом месте. А там, у Руцкого, у Хасбулатова, со специалистами ой как не густо. Причем победа их сейчас весьма вероятна. Так кто же, как не он, Глазьев, лучше других подойдет на роль премьера? Хотел бы ошибиться, но, к сожалению, не исключаю, что именно такой немудреный ход мыслей увел его на другую сторону баррикады, а затем, после декабрьских выборов 1993 года, превратил в одного из лидеров коммунонационалистического блока в Думе…