Данута - Макс Роуд

Сколько нам ехать? — сидевшая у окна Данута потянулась и устроилась поудобнее.

Около десяти часов, — ответил Алекс.

Это километров восемьсот?

Примерно так.

Давай поедим? — Данута вопросительно посмотрела на Алекса. — Или потом?

Почему же потом? Если хочешь кушать, то чего ждать. Вот, бери, — Алекс достал из сумки бумажный пакет «Макдональдса», в который они зашли по дороге.

А ты?

Там обоим хватит. Сейчас я схожу разогреть — уже всё остыло.

У микроволновой печи, помещавшейся в средней части салона, уже образовалась небольшая очередь. Добрая половина автобуса тоже решила подкрепиться перед дальней дорогой и множество разных ароматов сразу наполнило внутреннее пространство, вызывая обильное слюноотделение даже у тех пассажиров, кто успел поужинать перед поездкой. Как это обычно и бывает, между людьми легко установился дружный контакт, и теперь, в ожидании своей очереди, все обменивались веселыми малозначимыми фразами, помогающими расслабиться и скоротать время. Алексу, говорившему по-русски без единого намека на акцент, легко удалось вписаться в эту компанию, а то, что разговор с Данутой велся исключительно на английском языке, было только на руку — окружающим вовсе не стоило знать темы, которую этим двоим еще предстояло обсудить.

Что ты думаешь о людях, с которыми встречалась за последние две недели? — вернувшись, он передал Дануте её часть ужина, одновременно начав говорить, как говорится, с места в карьер.

Сейчас, подожди…, - Данута осторожно открыла обертку гамбургера, откусила кусочек и с удовлетворением кивнула. — Вкусно! О каких людях ты спрашиваешь?

Обо всех.

Я тебе уже сказала, по-моему. Я в чем-то ошибаюсь?

Во всем, к сожалению, — Алекс вздохнул и тоже принялся за свой биг-мак. — Я могу сказать сейчас, что тебя использовали, причем самым наглым образом.

Объяснись.

Вот смотри, — Алекс начал указывать пальцем на предметы их трапезы. — Вот это — папа!

Чизбургер? — Данута хихикнула. — Папа римский — чизбургер?!

Алекс тонко улыбнулся:

Да хоть картофель-фри! Правильнее его, конечно, было бы соотнести с биг-маком, но его, как ты видишь, я наполовину уже съел.

А это кто? — Данута со смехом показала на гамбургер.

Это архиепископ Брези. Вот эти два соуса — это твои сопровождающие. Картофель — это множество третьих лиц, которые принимали участие во всем этом деле.

А где же я? — Данута делано надула губки. — Меня, получается, нет? Тут одни сандвичи остались и приправы.

Вот ты! — Алекс нагнулся, пошарил рукой между сиденьями и поставил на стол большой бокал с колой. — Самая главная, большая, сладкая и вкусная!

Ого! Как это здорово и как приятно! Слушай, кто тебя учил так вести серьезный разговор?

В ответ Алес подмигнул:

Это только преамбула, которая помогает расслаблению. А учат этому на специальных курсах… там много чему еще учат. Так вот, возвращаясь к нашей теме… тебя, как видишь, окружали все эти люди — ты одна, а их много, но всё их внимание завязано только на тебе. Как ты считаешь, может такое быть без их личной выгоды? Это очень серьезные люди, очень.

Но я ведь объяснила тебе, в чем смысл, Алекс!

Ты мне объяснила то, что тебе успели внести в голову. А знаешь, как эти люди умеют выдавать свои мысли и желания так, что человеку потом кажется, что они его собственные и однозначно верные?

Ты хочешь сказать, что меня и папа обманул? — Данута даже отодвинулась немного в сторону, чтобы получше рассмотреть выражение лица Алекса во всё сгущавшейся темноте. — Ему-то какая выгода?!

Тс-с, не говори так громко, — Алекс приложил палец к губам, — зачем привлекать к себе внимание. А насчет папы для меня ясно следующее — церковь решила воспользоваться тобой, чтобы не только получить мощнейший рычаг влияния на весь мир, но и заставить всех вновь поверить в её мессианство, когда лекарство начнет распространять именно она. Все остальные мировые религии получат удар, от которого уже не оправятся — поверят даже те, кто не верил никогда. Представляешь?

На некоторое время Данута задумалась, а затем быстро зашептала:

Алекс, но мне точно так же говорили про тех, кто послал тебя, про корпорации. Практически один в один! Смысл в том, чтобы заполучить лекарство, а потом сделать его поводом для спекуляций и для обладания всем миром. Только от корпораций будет зависеть, кто, где и сколько будет рожать.

Алекс кивнул:

Им несложно было говорить об этом, потому что это их собственные мысли и чаяния. Как они так быстро проникли в замыслы руководства корпораций, а? Фактически, на следующий день! Я не исключаю, что и наше руководство думает об этом, но это не отменяет того факта, что борьба идет за переустройство всего мира. Здесь все на виду, Данута, особенно для меня, как для человека со стороны. Если бы они хотели того, что говорят, то твое имя уже давно гремело бы из каждого утюга, а мир праздновал победу над своей бедой. Они боятся истерии и поклонения тебе, как живой богине? Супер-супер! Ха, они боятся праздника, а также того, что о церкви забудут. Да они больше всего хотят, чтобы все встали на колени, молились не на науку, а на миф, и лекарство получали именно в храмах, а не в больницах и аптеках!

Почти убедил, — Данута как-то неопределенно повела головой. — А кто тогда Умберто, Софи и остальные? Им все это зачем нужно, а?

Алекс криво ухмыльнулся:

Никто, просто исполнители, без которых нельзя ни в одном деле. Они на работе, на службе — как угодно. Раньше были рыцарские и монашеские ордена, да тайные ложи, которые теперь переродились вот в это. Но ты сама должна видеть, какое бурление дерьма идет внутри всего этого хозяйства. Они там борются за свое влияние, за деньги, которых им всегда мало, и не гнушаются никакими методами, ни ложью, ни предательством. Это есть везде, нет сомнений, но то, что творится в мировых религиях — это просто за гранью добра и зла. Мир меняется, а они меняться не хотят, потому что в каждом человеке генетически заложено, как стремление к прогрессу, так и к регрессу. Вот в ком преобладает определенная черта, тот на ее основании и выбирает себе жизненный путь. А ты… ты являешься товаром для всех, кто имеет власть и хочет её еще больше.

Алекс, но ты же точно так же пошел на все это ради денег, — Данута только развела руками. — Я пообещала тебе миллионы, а разве они будут пахнуть ладаном, если ты получишь их от папы?

Мне больше не нужны эти деньги.

Что? — Данута не поверила своим ушам. — А как… а как же теперь быть? А как же я?

Ты не можешь быть объектом купли-продажи, — Алекс был очень серьезен. — Ты должна принадлежать всему миру, а не какой-то одной организации. Деньгами это не измеряется, а измеряется совестью и честью. О тебе должны узнать все, и это будет заслужено по праву, а что касается меня, то я постараюсь тебе в этом помочь. Это очень опасно, но тебе самой ничего не грозит, как понимаешь. Ты — это бесценный бриллиант, нужный абсолютно всем.