Продолжение следует - Павел Комарницкий

Мелькают смеющиеся лица. Да где же моя жена?

«Ира, Ир… Ты где уже? Это жестоко. Я не могу не видеть тебя так долго»

Бесплотный шелестящий смех.

«Захочешь — увидишь. Я в хороводе, Рома. Да не пяль глаза на чужих женщин!»

Хоровод вновь меняет вращение, и на развороте ко мне спереди пристраивается моя жена.

«Ага, вот ты где! А ну как догоню?»

«Не вздумай лезть с объятиями. Разом окажемся в витализаторе!»

Ого, вот это стол! Наверное, на этот стол ободрали фрукты-овощи со всех окрестных лесов, вымели подчистую, и ночным садовникам не осталось. Бедные зверюшки теперь умрут с голоду…

Ирочка звонко хохочет, аж пригнулась.

— Ой, не могу… Нет, Рома, ангелы не так жестоки, как люди. Мы никогда не забираем последнее. Так что кушай со спокойной совестью.

Сидящие рядом родственники — Федя-Фью, Лоа, Кеа — тоже смеются. Уловили мою мысль.

— Не так уж тут много всего, дядя Рома, — это Ирочкина племяшка, Кеа. — Одна ваша жилая башня за день съедает побольше.

Мы сидим на полу, покрытом белоснежным ковром, и перед нами разомкнутым кольцом-подковой стоит длиннейший низенький столик-дастархан. Гости сидят только по одной наружной стороне стола, что позволяет видеть жениха и невесту. Над столами бесшумно порхают маленькие юркие роботы обслуги, напоминающие круглые пылесосы с шестью-восемью гофрированными шлангами-руками. Всё собрание пересвистывается, щебечет, это идёт беседа между ближайшими соседями. А с дальними собеседниками общение идёт посредством телепатии, причём никто никому не мешает — не вслушивайся в чужие мысли, и не услышишь. Отличная штука телепатия!

Пир в разгаре. Нет, это правильно — сперва танцы, потом за стол, нагулявши аппетит. Вот только за здоровье жениха и невесты тут не пьют. А я бы сейчас выпил стопку-другую, ей-богу…

Я вовремя обрываю мысль, видя Ирочкины внимательные, чуть сузившиеся глаза. И подумать нельзя уже…

«Это шутка, родная. Шутка, ну?»

«Я так и поняла. Это у тебя такая шутка»

«Победивший бурю, Летящая под дождём, это Кеа. Можно с вами поговорить?»

«Мысленно?» — за меня отвечает Ирочка.

Секундное колебание.

«Лучше садитесь рядом с нами. Вон, сбоку от мамы Мауны»

Ну, раз сам жених зовёт… Я поднимаюсь, беру за руку супругу.

«Пойдём, сам жених зовёт. Может, хоть там нальют»

«Нет, какой ты всё-таки безобразный!»

— … Нет, это дурной пример, и можете не спорить, — мама Маша в расстроенных чувствах. В руках у папы Уэфа так и мелькают чётки. — Я понимаю, что это её муж, что они чудо как подходят друг другу. Но зачем же сразу сплошное кольцо?

Семейный совет собрался у Феди. Жениха и невесты тут нет, они заняты делом, как и положено молодожёнам. Но обсуждают именно их.

— Он подарил ей кольцо с разрезом, Мауна, — подаёт голос бабушка Иола. — Она сама спаяла его.

— Да кто спорит? Кеа тут не виноват ни на перо, ни на волос. Вот что её вдохновило, — мама Маша кивает на Ирочку и меня. На шее моей супруги на короткой золотой цепочке висит кольцо.

— И тут ты не права, Мауна. Не ты ли сама спаяла своё обручальное кольцо?

— Да, я спаяла. После рождения Иуны, второго ребёнка, заметьте. И мне тогда досталось от мужа. А тут сразу. Мало ли!..

— Прекрати, Мауна, хватит хлопать крыльями, — подал голос прадедушка Летящий поперёк. — Она молодец, твоя дочь. Так и надо. Один раз и на всю жизнь! И никаких там «мало ли»!

Он встаёт первым.

— Я считаю дальнейшее заседание нашего семейного совета бессмысленным. Подумаешь, спаяла кольцо! Совсем недавно одна едва оперившаяся девочка вышла замуж — страшно подумать! — за человека. Да ещё сменила биологический вид, стала биоморфом. Сколько было пыли! И что? Да ничего! Вон они сидят, сладкая парочка, живы и здоровы. Всё будет хорошо, Мауна. Давайте расходиться, мы всё прошлую ночь не спали. А кое-кто и две ночи. Так что до свидания! Летим, старая!

— Летим, старый! — смеётся прабабушка, тоже вставая. — Всем доброй ночи!

Публика рассасывается, выпархивая поодиночке и парами. Я тоже продвигаюсь к выходу.

— А ты куда? — Федя-Фью загородил мне дорогу. — Сбежать надумал? Сегодня, завтра и послезавтра вы с сестрёнкой живёте у меня. Надо же, родители прибыли за сотни светолет, а они…

— У нас там зверюшка, Фью, — мягко смеётся Ирочка. — Как быть?

— Один час ему на доставку зверя. Вопросы?

— Разрешите исполнять? — я вытягиваюсь по стойке «смирно».

— Время пошло.

Мы сидим на затянутом сеткой большом балконе, венчающем Федины апартаменты, всем семейством — я, Ирочка, Федя-Фью с супругой и маленьким Уэфом, старшей дочерью Кеа и родителями. Маленький Уэф сидит на руках у большого, упорно пытаясь укусить деда за что-нибудь, но Уэф-старший пока что успешно противостоит ему.

Солнце уже скрылось за горизонтом, и только радужный круг отмечает его местоположение. Заря разлита на полнеба. А вот Великой звезды не видно, да и не впечатляет она тут, в приполярных широтах. Заря на полнеба гасит бледное колдовское сияние, и Великая звезда становится просто очень яркой звездой — и только. Тихий, на редкость тихий вечер. В воздухе будто разлиты прохлада и покой, и нет тут банной влажности, как в низких широтах. Даже ветер стих совершенно.

Господи, хорошо-то как!

— … Нет, Фью, ты не прав. Не надо вникать в глупые высказывания начётчиков и догматиков. История любой цивилизации — процесс невероятно сложный, а они хотят свести её к ряду формул. А история упрощений не терпит, это вам не алгебра. В истории очень часто всё как раз решают мелочи.

— Но закон Элу-Лао…

— Опять закон Элу-Лао. Да сколько можно! Послушай, Фью. Уже который раз встаёт вопрос о бессмысленности проекта «Земля» — мол, люди существа бесперспективные, в массе своей неспособные к полёту — не физическому, я имею в виду, а к полёту духа. И надо бросить их, пусть кувыркаются как хотят. И каждый раз люди выкарабкивались. А уж теперь… Ты не представляешь, Фью, с какой скоростью идёт там технический прогресс. Когда я начал работать, большинство населения ещё ездило верхом на животных и не умело читать и писать.

— Да что ты с ним споришь, папа! — встревает Ирочка. — Тут совсем недавно я имела удовольствие беседовать с парочкой подобных философов. Если развить их идеи до логического завершения, так и в космосе нам делать нечего. И вообще, нажраться до отвала и заснуть на ветке — вот это настоящая жизнь!

— Иолла! — встревает мама Маша.

— Да ладно, мама.

— Нажраться… Ты не употребляла раньше таких выражений, Иолла, — в глазах папы Уэфа прыгают знакомые огоньки. — Общение с биоморфами здорово тебя обогащает, я вижу.