По дорожкам битого стекла - Крис Вормвуд

Любила ли я его? Я не знаю. Любил ли он меня? Мы упорно казалось, что наш брак просто попытка игры в нормальных людей. «Смотрите мы нормальная пара! Мы ходим вместе на светские тусовки и обедаем в лучших ресторанах».

А в целом мы были несчастными людьми, которых общество по-прежнему не желало принимать, несмотря на всю свою либеральность. Он бывший наркоман, я бывшая порноактриса. Мы просто две опустившиеся знаменитости, которым ничего не остаётся кроме как держаться друг за друга. Ходили слухи, что он женился на мне только для того, чтобы снять с себя клеймо гомосексуалиста. Не сказала бы, что это действительно так.

Макс не стеснялся быть со мной. Его совершенно не волновала моя репутация. Людям моей профессии трудно найти себе пару вне индустрии.

Я знала, что должна оставаться с ним, потому что без меня он бы сторчался и умер. Ему нужно было жить для кого-то, потому что он не видел иного выхода.

Тот стал тухдым, эта бабища его испортила. Не пить, быть вегетарианцем и заниматься спортом не очень в его духе. После его удивительного прозрения я понял, что вообще не знал этого человека. Он начал толкать на трезвую голову совершенно дурацкие телеги.

Помнится, как-то раз Кэт завалилась к нам на студию и сказала:

— Напоите кто-нить Макса, а то он стал каким-то скучным.

Но теперь-то его просто так не напоишь. Нужен весомый повод. Затем заколотить все двери и окна, чтобы он не полез за героином по-синьке. У бывших торчей так всегда.

«Лучше бы ты и правда умер!», — бросил я сгоряча. Не было теперь неуютно рядом с ним. Он притворялся счастливым и рассказывал всем об этом. Он много жрал, потому что оргнизм после отказа от наркотиков требовал слишком много. Вообще становился жирным. Не брился и не красил волосы. Выглядел отвратительно. Как можно было за полгода превратить себя в такое. А до этого у него всегда спрашивали паспорт в алкомаркете, не веря, что ему есть восемнадцать. Теперрь ему можно дать все сорок. Потом ему в голову ударила другая шиза — спорт и ЗОЖ. Мы все время от времени тусили в качалке, но фанатами штанг и турников не являлись. У Макса это была новая альтернатива героину.

Часть 3

Глава 1

Герман сидел на репетиционной базе и курил траву. Ему надо было как-то унять боль в колене, когда перестали действовать анальгетики. Марихуана оставалась самым верным и надёжным лекарством. Он всегда приходил раньше, чтобы повозиться со звуком, потому что уже не было сил торчать дома одному, там посреди всякого хлама и воспоминаний. Иногда становилось невыносимо слушать треск пластинок и шум дождя, пусть даже они стали самыми любимыми звуками жизни. «Старость не в годах, — подумал он. — Она в голове. Она приходит тогда, когда ты болен и никому не нужен». Когда тебе одиноко и холодно внутри, мысль о том, что тобой восхищаются тысячи, а может быть, и миллионы людей, ничуть не греет.

Пришёл Дани и сел рядом на диван. На нём была какая-то яркая майка с кислотными разводами, хотя обычно он всегда ходил в чёрном. Герман зажмурился, его глаза не переносили даже простой насыщенности цвета. Эти яркие пятна стали чем-то враждебным для его мира, тем, чего не должно было быть. Все намёки на радость казались Герману невыносимыми на фоне его культа страдания.

— Как ты? — спросил басист.

— Разве ты не видишь, что всё отлично? — саркастически ответил Герман.

— Так что с тобой?

— Моё проклятое колено продолжает ныть.

Герман вдруг припомнил тот день пару месяцев назад, когда Макс потащил его кататься за город. Закатное солнце, бескрайние поля, полупустое шоссе. В глазах его играла дьявольщина с примесью опиатов и транквилизатора. И всё прекрасно. Только Герман вдруг некстати припомнил шутку Дани, что Макс водит как Винс Нэйл и за руль с ним садится себе дороже. Они ехали по бескрайним полям, солнце следило за ними своим единственным глазом. Шоссе заливал золотой свет. В колонках играло «Knocking on heavens door» в исполнении Боба Дилана. Германа немного коробило от этой песни. Он вообще в последнее время предпочитал что-то потяжелее. Макс подпевал вполголоса.

Ветер развивал его выгоревшие соломенные волосы. Он спрятал глаза под тёмными очками. Становилось трудно понять, о чём он думает на данный момент. Что за дурацкая тяга к открытым машинам? Герман не видел здесь ничего кроме желания покрасоваться. Тем не менее, они были счастливы, словно вновь вернулись на семь лет назад, когда между ними ещё царило полное взаимопонимание.

— Скорость — одна из немногих вещей, которые способы сделать меня счастливым, за исключением музыки и наркотиков, — сказал Макс, обращаясь скорее к себе самому, сильнее нажимая на педаль газа.

Засвистело в ушах от ветра.

— Бля, это же собака! — закричал он вдруг, стараясь со всех сил вывернуть руль.

Герману показалось, что в тот момент кто-то тряхнул земную твердь. Оскаленный зверь планеты стремился стряхнуть их себя словно парочку вшей. Герман знал, что скоро последует столкновение и постарался на время покинуть своё тело. Секунды размотались словно кишки. Удар о столб был чем-то привычным и ожидаемым. Треснуло лобовое стекло, рассыпаясь градом осколков. Хорошо хоть подушка безопасности сработала.

— Ебать мой мозг! — Макс выскочил из машины, оглядывая повреждения.

С досады он ударил ногой по колесу.

— Что сидишь? Вылезай отсюда, — обратился он к Герману, который досадно потирал ушибленный лоб. Удар пришёлся ближе к пассажирскому сиденью.

— Я не могу, кажется, я ногу сломал.

Герман открыл дверь и сделал попытку встать. Но раскалённый асфальт стал вдруг мучительно близок.

Макс не обратил на него внимания, созерцая труп огромной собаки, размазанный по дороге. Последние лучи солнца отлично гармонировали с лужей свежей крови. Красная колея тянулась на пару метров вперёд. Колесо продавило пса где-то посередине, но тот был ещё жив, несмотря на торчащее месиво внутренностей. Его лапы всё ещё скребли по асфальту, а изо рта текла красная пена. Макс присел возле него на корточки с выражением ужаса на лице.

— Я убийца, — прошептал он, хватаясь за голову.

— Что делать? — спросил Макс, поворачиваясь в сторону сидящего на земле Германа. — Я, правда, не хотел никого убивать. У него ошейник. Значит, у него был хозяин. Пиздец просто, — из под тёмных очков заструились слёзы.

Герман кипел от боли и злости. У него сломана нога, а Макс думает о какой-то собаке.

— Идиот, я сейчас сдохну! Вызови, блять, скорую.

Макс озадачено уставился на дисплей смартфона.

— Сеть не ловит… Не думал, что такое ещё встречается в наше время. Я сбегаю за помощью, — сказал он, удаляясь в сгущающиеся сумерки.

Герман остался один наедине с умирающей собакой и наступающей ночью. Никогда ещё в жизни он не чувствовал себя таких одиноким. Страх нарастал с каждой минутой ожидания. Этот час растянулся на вечность. Только подумать, какой-то час назад ты был счастлив, а теперь сидишь на земле с раздробленной коленной чашечкой, мучаясь от боли и страха. А ещё есть очень чёткая уверенность в том, что тебя предали. Лучше было бы умереть. Тогда не было бы ничего этого. Герман прекрасно знал, что Максу на него наплевать.

Он вернулся через час вместе со скорой и дорожной полицией. Они так и не заметили, что он был под наркотой, поэтому всё удалось списать на несчастный случай. А Герман до сих пор мучился со своим новым металлическим коленом, после парочки операций.

Пришли Джек и Майк. Оба были немного с бодуна, что, впрочем, не мешало им играть. Мастерство не пропьёшь. Джек хвастался, что дрожащие руки делают его игру на барабанах неподражаемой. Герман очень сомневался в этом, но, как ни странно, Джек Ди справлялся со своей ролью. Недаром родители назвали его в честь виски.

Макс нагрянул последним. Он был более живым, чем в прошлый раз. Он загорел и перестал выглядеть мертвецом. Казалось, он был единственным человеком, пребывающим в хорошем настроении. Но Герман знал, что Макс переменчив, как тайфун. Веселье означало, что он мог сорваться в любой момент, особенно сейчас.

— Ты где пропадал всё это время? — спросил Дани. — Ты вроде только сегодня вернулся в Лондон.

Вместо ответа Макс показал средний палец, на котором поблёскивало простое золотое кольцо. Это было странно, потому что кольца он вообще не носил.

— И что, — спросил Герман?

— Я женился! — ответил он радостно.

— А почему на среднем? — выпалил Герман, пока до него толком не дошёл смысл всего сказанного. — Когда, блять? На ком?!

Макс присел на диван и, улыбаясь, продолжил.

— В Лас-Вегасе. На Кэт. Она очень клёвая.

Герман знал, что не стоит относиться серьёзно к спонтанным бракам в городе греха, у него даже камень от души отлёг. Это просто очередная шлюха, очень скоро они разбегутся, когда узнают друг друга поближе. Ему не хотелось отдавать Макса какой-либо бабе навсегда. Более привычным было видеть его женатым на музыке.