Проклятая реликвия - Средневековые убийцы

— Гийом де Божё был гроссмейстером рыцарей Храма, — сказал Бортоломью, припомнив печальную история ордена. — Должно быть, она подлинная.

— Она и есть подлинная, — спокойно ответил Эндрю. — А моя старая рана причиняет мне боль, и я чувствую, что слабею с каждым прожитым днем. Я должен отправиться в Норвич завтра. Мне не хочется перекладывать свою ношу на Урбана.

— Я не против, отче, — храбро заявил Урбан.

Бартоломью посмотрел на него, подумав, не чересчур ли тот ретив. Верит ли он в проклятье Барзака? Или относится к слабости Эндрю, как к способу заполучить нечто по-настоящему ценное? Многие аббатства и монастыри с радостью платили за реликвии целые состояния; а крошащийся пергамент доказывает, что эта — подлинная. Даже если реликвия не творила чудес, когда ее приобретали впервые, понятно, что со временем беспринципные или простодушные люди начинали распространять другие истории. Кроме того, существовали паломники; паломники делали пожертвования, нуждались в гостиницах, еде и одежде. Многие становились богатыми, как только реликвия своевременно исцеляла кого-нибудь.

— Я знаю, Урбан, — ласково сказал Эндрю с задумчивым выражением лица. — Много лет назад я предполагал, что предложу эту честь другому человеку, но он предал меня.

Майкл ждал, думая, что тот объяснится, но кармелит просто сел на скамью, чтобы убрать реликвию на место. Монах решил продолжить беседу: он не знал, что думать о странной истории, и хотел скрыть свою растерянность.

— Все это очень интересно, но какое отношение ваша реликвия имеет к Уитни?

— Он попытался украсть ее, — ответил Урбан. — Он выяснил, что за вещь отец Эндрю носит так близко к сердцу, и твердо решил заполучить реликвию. Такой пронырливый — хитростью добился нашего доверия, а когда отец Эндрю показал ему реликвию, хотел схватить ее.

— Он ножом перерезал шнурок, — пояснил Эндрю, показав Майклу свежий разрез на темном кожаном шнурке. — И чуть не выскочил за дверь, но Урбан повалил его на пол. Пока они дрались, я сумел забрать реликвию. Но как раз перед этим пробка выскочила, и реликвия выпала. Она задела Уитни по руке, когда Урбан и он катались по полу.

— И вы утверждаете, что Уитни умер, потому что реликвия задела его? — спросил Бартоломью, видя, к чему ведут объяснения. С тех пор, как он стал врачом, ему пришлось столкнуться со многими убийствами и драками, и он всегда скептически относился к подозреваемым, которые пытались обвинить в подозрительных смертях сверхъестественные явления.

— Конечно, — ответил Эндрю. — А теперь я должен отнести ее в Норвич, пока кто-нибудь еще не заплатил такую же высокую цену за собственную алчность или любопытство. Арестовать меня вы не можете — хотя я беру на себя ответственность за смерть Уитни — потому что умрут еще многие, если я не выполню своего обязательства.

— Нет, — твердо заявил Майкл. — Вы останетесь здесь, пока я не получу подтверждения, что преступления не произошло. Может быть, реликвия убила Уитни, потому что он осмелился осквернить ее своими нечестивыми пальцами, а может быть, его внезапная кончина имеет более земное объяснение. В любом случае я намерен выяснить это.

— Зачем она потребовалась Уитни? — спросил Бартоломью. — Он хотел ее продать?

— Он францисканец… был францисканцем, и если вам известно о полемике вокруг Святой Крови, вам известно и о позиции францисканцев по этому вопросу. Нет сомнения, что, увидев такую реликвию в руках кармелита, он испугался, что я ее уничтожу — или, того хуже, отдам доминиканцам.

— По-моему, он не поверил, что мы несем ее к бенедиктинцам на хранение, — добавил Урбан. — Лично я считаю, что он хотел продать ее и оставить деньги себе. По его дорогой сутане можно сказать, что человеком он был весьма суетным.

— А где были вы, когда он умер? — спросил Майкл, возвращаясь к более практическим вопросам. — И где был Сетон?

— Мы были в нашей спальне на другом этаже — моя старая рана разболелась, и Урбан читал мне, пока я отдыхал, — ответил Эндрю. — Потом услышали шипящий звук, за ним — глухой удар. Мы спустились вниз, чтобы выяснить, в чем дело, и ничуть не удивились, увидев, что Уитни мертв. Он притронулся к реликвии, поэтому было только вопросом времени, когда проклятье Барзака настигнет его.

— Он умер, потому что ему не оказали своевременную помощь, — раздраженно возразил Бартоломью. — Если бы его сразу же вытащили из трубы, он бы не задохнулся.

— Значит, это должен был сделать Сетон, — возмутился Урбан. — Он пришел сюда первым. Когда мы спустились, он стоял над трупом Уитни, как ворон над падалью. А потом обвинил нас в том, что мы убили его, хотя это дело рук Господа.

— Господь, — пробормотал Бартоломью. — Поразительно, как часто Его обвиняют в том, что сделали люди.

Не обратив на него внимания, Эндрю повернулся к Майклу, который казался ему более благожелательным слушателем.

— Обещаю, что сделаю все, что смогу, дабы помочь в вашем расследовании, брат, хотя вы не отыщете земной причины смерти Уитни. Я останусь еще на три дня, но потом я должен уйти, или вам придется добавить больше имен к списку тех, кого настигла реликвия.

— Кармелит и его послушник лгут, — сердито сказал Сетон, расхаживая взад-вперед по комнате, которую делил со своим коллегой-францисканцем. — Уитни действительно интересовался реликвией, но это был чисто научный интерес — он являлся одним из ведущих специалистов нашего ордена в полемике о Святой Крови, поэтому само собой разумеется, что они распалили его любопытство, заявив, что у них есть такая вещь. Но он бы никогда не стал ее красть. Эта история просто абсурдна!

— И что же, по-вашему, с ним случилось? — спросил Майкл.

Сетон вздохнул.

— Это же очевидно. Урбан и Эндрю убили его, а теперь сочинили свою возмутительную сказку про древнее проклятье, чтобы замести следы. Вы умный человек, брат. Наверняка вы не попались на эту нелепицу?

— Я придержу свое решение до тех пор, пока не узнаю всех фактов. Что, Уитни именно для этого и прибыл сюда? Чтобы выяснить мнение самых великих умов Кембриджа по вопросу полемики о Святой Крови?

Сетон презрительно усмехнулся.

— Это вряд ли. Здесь нет ничего стоящего — хоть про Святую Кровь, хоть про что другое. Пока что наш визит обернулся печальным разочарованием.

Майкл сохранял ледяное выражение. Он терпеть не мог чужаков, принижавших его коллег, хотя сам делал это регулярно.

— А для чего вы здесь? Что именно вы изучаете?

— Ангелов — хотя я не понимаю, какое отношение это имеет к убийству моего коллеги.

— Ангелов, — задумчиво пробормотал Бартоломью. — Брат Томас из Пэкса здесь тоже для того, чтобы изучать ангелов.

— Он доминиканец, — пренебрежительно ответствовал Сетон.

— Значит, он ничего не знает об ангелах? — с любопытством спросил Бартоломью. — Если так, в этом Томасе есть нечто странное: он отлично разбирается в полемике о реликвиях крови, но очень мало знает о предмете, в котором, по его словам, специализируется.

Сетон пошел на попятный.

— Возможно, я несколько поспешил в выводах. Он при мне изучал некоторые труды, что, полагаю, не удивительно, учитывая, что он происходит из чужеземной школы.

— Расскажите, что случилось, когда вы нашли Уитни мертвым, — потребовал Майкл, больше думая о жертве, чем о неуместном в данном случае обсуждении научных знаниях приезжего ученого.

— Я гулял — точнее, искал Томаса. В это время дня его можно было найти в церкви святого Андрея, и я надеялся поговорить с ним.

— О чем это? — тут же спросил Бартоломью. — Вы только что признались, что считаете его интеллект ниже своего.

Сетон посмотрел на него так, словно тот и сам начал терять рассудок.

— Разумеется, ниже! Он иностранец, и даже не из цивилизованной страны вроде Франции или Испании, да в придачу доминиканец! Но я хотел его спросить, не знает ли он, где можно найти экземпляр «De dotibus» Гроссетеста. Хотя он здесь всего несколько дней, он уже знает, где что находится в библиотеках.

— «De dotibus» не имеет отношения к ангелам — придрался Бартоломью. — Это короткий трактат о различных аспектах и свойствах воскрешения.

— Вы врач, а не теолог, поэтому нечего делать выводы о предметах, в которых просто не можете разобраться, — огрызнулся Сетон, раздражаясь все сильнее. — Само собой разумеется, ангелы относятся к вопросам, связанным с воскрешением. Кроме того, это вовсе не ваше дело, зачем мне потребовалась какая-то определенная книга.

— И что же, встретили Томаса? — спросил Майкл, подняв руку, чтобы помешать Бартоломью ответить. Дело не касалось смерти Уитни, и он не хотел тратить на это время.

— Нет, но когда вернулся, то увидел в зале Эндрю и Урбана, а Уитни был… — Он замолчал и пожал плечами.