Курс оверклокинга для операторов машинного доения. - Дмитрий Беразинский

Откупорив и употребив следующую бутылку, Лещинский вызвался сходить в диспетчерскую и позвонить Авраменко лично. Капитан, бывший в это время дома, обозвал Лещинского нехорошими словами и «пьяной свиньей» в частности, но пообещал подъехать завтра с утра, «разобраться как следует и наказать кого попало». Самое смешное, что на утро тайная организация «меча и орала» плохо помнила вчерашнее заседания и его решения. Поэтому посещение участкового рабочих весьма озадачило - каждый подумал, что вчера чего-то натворил. Особенно поплохело Сереге Лещинскому, когда капитан погрозил ему сжатой ладошкой.

– Еще раз позвонишь мне в скотском виде - на пятнадцать суток посажу! - торжественно пообещал участковый, - ну что, ханыги вы мои потомственные, не передумали демарш свершать?

Бегунок недоуменно глянул на Черного, Черный - на Лещинского, Лещинский отчего-то поглядел опасливо на капитанский кулак, которым тот рубил воздух с прямо-таки ленинской грацией.

– Хорошие вы мужики, - покачал головой Олег Николаевич, - только чувство сплоченности у вас появляется после четвертого стакана. Нихера не помните?

Все трое отрицательно покачали головами. Сергей выхватил из-под ящика спрятанную там бутылку пива и отпил из нее ровно половину, пытаясь таким образом восстановить память.

– А чего я вчера звонил? - спросил он, - по поводу сына?

– И это тоже, - вздохнул участковый, - значит так! Раскрывайте уши, я буду говорить. Сделаем так…

Временем проведения акции протеста назначили субботу. День это не совсем рабочий, но и не совсем выходной. Акция в будний день означала крупную подставу для директора Птицына, а протесты любого вида в воскресенье выглядели полной лажей. Ранним утром рабочие совхоза вывесили над воротами мехдвора плакат «Свободу Артему Орлову и Сергуне Лещинскому». Надежда Пешеходова, как секретарь профкома, организовала врачебный пост и комитет управления стачкой, председателем которого избрали единогласно Николу Наждачного.

– Благодарю покорно! - ворчал осторожный Никола, сидя в чесучовом костюме песочного цвета за столом, покрытым алой скатертью, - за такую честь года три влепить могут.

– Гитлер в пабах выступал обычно, - вторил его заместитель - заведующий складом, - а пиво нам»кстати» сегодня полезно в любых количествах.

Народ фразу услышал и оценил по достоинству. Поскольку денег в кассе все равно не было (главбух зажилила), то решением стачкома с каждого трактора было слито по десять литров солярки и отнесено местному тракторному магнату - Николайчику. Тот совершенно обалдел, когда ему привезли триста литров дизтоплива и попытался отказаться, ссылаясь на отсутствие наличности.

– Тогда мы тебе больше ни одной запчасти и ни одного литра топлива не принесем! - сказали уполномоченные.

Пришлось Николайчику лезть в барсетку и доставать купюру в сотню американских президентов. Этой сотенной хватило всего на десять ящиков пива. Бастующих было человек семьдесят, поэтому получилось что-то около трех бутылок на человека, то есть, достаточно для раздражительности, но явно недостаточно для благодушия. Поэтому уполномоченные пошли на прием к директору и попросили выдать аванс в размере пятидесяти тысяч на рыло. Или, в случае отказа, труп главного бухгалтера. Владимир Михайлович вызвал из дома главбуха вместе с кассиром, и приказал найти в кассе три с половиной миллиона, необходимых для выдачи аванса.

Главный бухгалтер встала в позу и в довольно резких выражениях охарактеризовала участников стачки и стачком в частности. После чего посчитала своим долгом предупредить директора, чтобы не баловал подчиненных. Птицын был несколько иного мнения.

– Нехорошо, Семеновна! - покачал головой директор, - против людей идешь. Не тот случай, чтобы в стороне оставаться.

Главбух бросила на стол ключи от бухгалтерии и с видом оскорбленной горгульи покинула кабинет директора.

– Иди, Анечка, работай! - вздохнул директор и вновь уселся в свое кресло, которое внезапно показалось ему жестким.

– Поближе нужно быть к народу! - проворчал он и начал развязывать узел галстука.

Сняв его, Владимир Михайлович подошел к окну и выглянул наружу. Внизу колыхался транспарант, а под ним ходили люди с пивом в руках. Ему тоже внезапно захотелось ощутить давно забытый привкус «Речицкого», и он сглотнул слюну. Сняв пиджак, директор решительно закатал рукава рубашки. Затем закрыл кабинет на ключ и вышел на улицу - к своим рабочим.

Появление в рядах рабочих Птицына было встречено всеобщим ликованием.

– Угостит кто-нибудь директора пивом? - спросил Владимир Михайлович у Наждачного, сидящего подле ящиков со свирепым выражением средней головы Цербера.

Тот молча протянул ему бутылку, с которой Птицын и принялся обходить группы и кучки рабочих.

– Ну что, мужики, как настроение? - спросил он у стоящих особняком Бегунка и Лещинского.

– Наше дело правое, - ответили они, - но в исходе забастовки мы все же сумлеваемся.

– Отчего же? - сделал Владимир Михайлович богатырский глоток, - не верите в собственные силы.

– В свои силы мы как раз и верим, - сказал Лещинский, - не верится нам в доброту нашей исполнительной власти.

– Испокон веков так было! - подтвердил Бегунок, - на чаяния простого рабочего никто и нигде внимания не обращает. Отчего-то нашей стране проще наказать своего гражданина, чем защитить.

– Понял! - протянул Владимир Михайлович, - но бороться за свои права все-таки необходимо.

Пятью минутами позже он зашел за здание кислородной и набрал на мобильный Чебурекову. Тот ответил сразу, словно ожидал звонка.

– Василь, здорово! - поприветствовал Птицын приятеля, - не желаешь ко мне подъехать?

– Чего ради! - буркнул тот, - мне и здесь неплохо… то есть, хреново. Полгода коту под хвост, и все из-за твоего Орлова! Сейчас как выпью водки, как набедокурю… или…

– Ты лучше давай ко мне! - убедительно говорил Птицын, - у меня здесь светопреставление. Рабочие манифестацию затеяли в знак протеста супротив ареста Артема. Тут только тебя и не хватает.

– Ты знаешь, - оживился Чебуреков, - идея неплохая! По-моему, это - то что нужно. Сейчас я буду!

– Момент! - вспомнил вдруг Владимир Михайлович, - если сможешь достать пиво, то вези. У меня тут скоро закончится, а в магазине не знаю, насколько хватит.

Чебуреков примчался через час. Сегодня он был в свитере и простых темно-синих брюках. Водитель Миша принялся деловито выгружать из «Уазика» запечатанные упаковки с «Очаковским традиционным».

– Здорово, мужики! - крикнул Василий Петрович в толпу, - прослышал о ваших делах и решил присоединиться!

– Давно пора было! - донесся из толпы голос Черного, - можно подумать, вам Артем чужой был.

– Нет, так дело не пойдет! - сказал Чебуреков, - вы подогретые, а я нормальный. Сейчас мы это дело поправим.

Распечатав одну из упаковок, он достал оттуда двухлитровый баллон пива. Крякнув, свинтил крышку и, обливаясь пеной, сделал несколько жадных глотков. Вытерев по-крестьянски ладонью рот, он показал толпе большой палец.

– Я попытаюсь сейчас объяснить в общих чертах, что произошло, и как это отражается на мне. Вы уж послушайте пару минут, хорошо?

Рабочие ответили нестройным гулом и бульканьем слабоалкогольного напитка.

– Дело в том, - начал Василий Петрович, - что от нашего района в Верховное Собрание баллотируются два кандидата. Точнее, осталось только два. Первый из них ваш покорный слуга, а второй… второй - небезызвестный вам глава нашего района - господин Тарханов Иван Николаевич.

– Ну, и? - с надрывом спросил Лещинский-старший.

– Так вот, ситуацию с нашими парнями он использует в качестве рычага давления на меня! Чтобы я снял свою кандидатуру и выборы превратились бы в фарс!

Лещинский заморгал.

– Это что, получается, если вы снимите свою кандидатуру, то моего пацана выпустят из КПЗ?

– Не факт! - покачал головой Птицын, стоящий рядом с Чебурековым, - его там могут продержать даже до выборов. Как гарантию того, что Василий Степанович не будет трепыхаться.

– Так что же нам делать?

– Бузить! - ответил злосчастный кандидат в депутаты, - бузить и надеяться, что вас заметят хотя бы в области. Можно посылать письмо Генеральному прокурору области, республики, наконец. Можно писать в газеты. Можно привлечь западных журналистов… нет, эти педрилы завоют, что и у нас «черных» притесняют. Но на фоне всего остального… короче говоря, способов много.

– Какой же из них самый лучший? - спросила Антонина Лещинская, глядя с надеждой на Чебурекова.

– Все! - ответил тот, - наступать надо по всем направлениям, чтобы противник так и не понял, откуда ветер дует. Нужно просто распределить обязанности. Кто-то будет выходить на газеты, кто-то станет заниматься письмом в Прокуратору, а кто и до телевиденья попытается достучаться. У вас двести человек в совхозе работают - наверняка у кого-то есть шурин, кум или сват в означенных инстанциях. Нужно просто все хорошенько проверить. Стоп! А у Артема ведь… а у Артема ведь! Погодите, мы сейчас с господином Птицыным пошепчемся!