Полное собрание сочинений. Том 87 - Толстой Л.Н.

Толстой отвечает на письмо Черткова от 8 и 10 апреля. В первом ив этих писем Чертков писал: «Дорогой друг Лев Николаевич, вы говорите, что хотели бы мне помочь. Вы и так мне много помогаете тем, что пишете мне, отвечаете хоть несколькими словами, не откладывая, на мои письма и вопросы... Пожалуйста сообщите мне, когда вы отошлете книгу немецким и французским переводчикам. Я, конечно, безусловно доверяю вашим поступкам в этом отношении тем более, что, не будучи около вас, и не призван принимать в этом участия. Но мне хотелось бы знать, когда книга отошлется во Францию, потому что мне представляется, что через несколько дней после этого она очень может быть через переводчика станет известна в наших правительственных сферах; а это последнее обстоятельство имеет для меня значение в том смысле, что я хотел бы в таком случае своевременно принять некоторые чисто практические меры на случай могущих тотчас же после того состояться каких-нибудь внешних, насильственных изменений в моей обстановке и деятельности. — Нет ли возможности мне получить окончание книги, которое я до сих пор и не видал. Пожалуйста поговорите об этом с Женей, не может ли он это устроить? Помимо моей особенно напряженной потребности прочесть это окончание, оно было бы удобно и со стороны лишнего списка в другом месте, которое я, разумеется, устраиваю насколько возможно благонадежнее.... Дела «Посредника», от которого хочу хоть временно освободиться, накопилось столько, что не знаю, как с ним справиться. Решил как бы взять отпуск примерно до 1 сентября, т. е. до этого срока прекратить всякую деловую переписку; но, во-первых, для этого надо сначала дня два посидеть за столом и сплавить всё накопившееся, а мне не дают посидеть два часа; а, во-вторых, от моего предстоящего летнего бездействия (по отношению к «Посреднику»). если решительно никто сколько-нибудь меня не заменит, дело непоправимо пострадает и потеряет многое, большим трудом добытое, и при том — как раз в самое горячее время, когда, если бы еще немножко дотянуть, то оно совсем округлилось бы и стало бы на самостоятельную, независимую от денежных субсидий почву. Главное же не оправдаются вызванные ожидания со стороны многих и многих сотрудников и сочувствующих, в глазах которых это прекрасное начинание окончится провалом, как почти всё хорошее в России, где почему то люди лучше умеют и предпочитают изнывать или метаться, чем делать дело, какое бы то ни было. Я же решил во что бы то ни стало оставить на время это дело, которому я принадлежал 8 лет, так как у меня «дошло», и я должен временно освободить себя от всякого порабощения и принадлежать самому себе. Если людей нет у нас для такого дела, как «Посредник», то значит «Посредник» у нас и не нужен, а нужны земские начальники. Вы видите, что я раздражен. Я и не хочу этого скрывать от вас. Я сам себе мерзок; пусть буду мерзок и вам»...

В конце письма от 10 апреля, являющегося непосредственным продолжением предыдущего письма, Чертков писал: «...Я более всего недоволен своим материальным-имущественным положением. И хотя совершенно понимаю то, что вы мне на этих днях написали о том, что собственности не надо давать над собою власти, и совсем с этим согласен, но это еще далеко не разрешает моего затруднения. Мне кажется, что вам не так очевидна, как мне, полная разница между вашим и моим положением. Ведь вы в семье живете как бы в гостях, не солидарны с домашней обстановкой вашей семьи, и потому в ней не ответственны. В этом отношении положение ваше, хоть и очень тягостное, но простое и правильное. Вы в стороне. А когда приходилось вам принимать личное участие в распределении того, что юридически считается вашей собственностью, то вы тотчас же попадали в самые сложные и затруднительные условия и иногда, под впечатлением минуты, поступали, как вы потом сами сознавали, неправильно, как например, при вашем юридическом участии в дележе между вашими детьми. Я знаю, что вы в этом случае ошиблись, действуя под самым хорошим побуждением, желая избегнуть вражды и т. п.; но тем не менее я совершенно согласен с вами в том, что вы ошиблись и очень, ибо вам, как мне кажется, или нельзя было применять вами же отрицаемых ваших юридических прав собственности, или же, если смотреть на подпись юридических бумаг, как на простую формальность, то нужно было всё передать крестьянам. Упоминаю я об этой вашей ошибке совершенно для того, чтобы указать на то, что я постоянно и безостановочно нахожусь в том положении, в котором вы тогда оказались единовременно, и безостановочно делаю бесконечный ряд таких ошибок с утра до вечера, изо дня в день и из года в год; ибо, будучи в принципе единомыслен с своею женою, я отвечаю за всю свою материальную обстановку, и живу не в гостях, а в тех условиях, которые сам создаю и поддерживаю сознательно и хладнокровно. Отрицая собственность, я ею пользуюсь для своей семьи. В этом то принципиальное противоречие, которое мне теперь не дает покоя. Кроме того вся моя обстановка, все отношения к окружающим людям меня коробят и мучают, ибо основаны на покупке чужого труда ограбленными деньгами. — Пока не вижу никакого выхода. Но он и не откроется мне, если я не буду искать его и разбираться в своем положении. Вот за это самое мне и хочется взяться; и для этого я всеми силами стараюсь освободить себя от поработивших меня текущих занятий по «Посреднику».

Теперь о другом: вы бы оказали мне большую духовную услугу, дорогой Лев Николаевич, если бы в нескольких словах сообщили бы мне ваше понимание двух мыслей, о которых я слышал от лиц, слышавших их от вас, но не могших в точности мне пересказать ваши слова: 1) О точке поп-аgіr [не делание] на линии между положительной и отрицательной деятельностью человека. 2) О том, почему рассудок сам по себе должен приводить к противоречию. 3) Если бы вдобавок вы сказали бы мне, что по вашему мнению больше всего мешает развитию разумения в человеке, то совсем удовлетворили бы меня и не могу высказать, как обрадовали бы».

1 Абзац редактора.

2 Первые одиннадцать глав книги «Царство Божие внутри вас» были высланы в город Штутгарт книгоиздателю Киршнеру, который первоначально хотел напечатать перевод этой книги в выдержках в издаваемом им журнале «Aus fremden Zungen», но согласился с желанием Толстого сразу выпустить эту книгу в отдельном издании.

3 Илья Данилович Гальперин-Каминский (р. 1858) — переводчик. Перевел ряд произведений Толстого на французский язык. О нем см. прим. к письмам 1894 г., т. 67.

4 Мария Яковлевна Шанкс (М. Shanks, р. 1866 г.) — дочь владельца английской торговой фирмы I. Shanks в Москве. Училась в Школе живописи, ваяния и зодчества вместе с Т. Л. Толстой и высказывала сочувствие взглядам Толстого.

5 Е. И. Попов помогал в это время Толстому, переписывая те исправления, которые Толстой вносил в рукопись книги «Царство Божие внутри вас» при ее окончательной обработке. Толстой предполагал, что по окончании этой работы, когда рукопись будет отправлена за границу для перевода на иностранные языки, Е. И. Попов сможет выехать к Черткову.

6 Non agir — неделание. Выражение это заимствовано Толстым из французского перевода книги китайского философа Лао-Тзе о пути добродетели, сделанного Ст. Жюльеном («Le livre de la Voie et de la Vertu, composé dans le VI siècle avant l’ère chrétienne par le philosophe Lao-Tseu, traduit en français et publié avec le texte chinois et un commentaire par Stanislas Julien, Paris. 1847). Смысл его объяснен Толстым в статье «Неделание», законченной в августе 1893 г. и впервые напечатанной в журнале «Северный вестник» 1893 г., № 9, стр. 281—304.

336.

1893 г. Мая 3. Москва.

Дорогой другъ Владиміръ Григорьевичъ,

Письмо это привезетъ вамъ Иванъ Михайловичъ Трегубовъ.1 Вы вѣрно слышали про него. Его почти выгнали изъ Московск[ой] духов[ной] академіи, и мнѣ пришла мысль, послѣ послѣдней телеграмы вашей Горбунову, предложить ему ѣхать къ вамъ и помочь вамъ.2 Такъ случилось, что никому не удалось поѣхать: мы3 съ Евг[еніемъ] Ив[ановичемъ] заняты окончаніемъ, кот[орое] теперь наступило. Я завтра ѣду въ Ясную и оставляю рукопись на попеченіе Ев[генія] Ивановича].4 Горбунову нельзя б[ыло]. Лева боленъ. Но вы не упрекайте насъ, милый другъ. Мы больше, чѣмъ любимъ дѣло Посредника, мы всѣ очень любимъ васъ. Ну вотъ я и вздумалъ просить Трегубова. Онъ отлично владѣетъ языкомъ, очень трудолюбивъ, склоненъ къ кабинетной работѣ и очень сверхъ того, что хорошій, искренній челов[ѣкъ], еще и пріятный долженъ быть сожитель.

5 Что Аполловъ? Какъ его здоровье? Напишите подробно.6 Онъ всѣмъ намъ близкій и дорогой человѣкъ.

7 Что Галя?

Такъ вотъ. Дай Богъ, чтобы вы отдохнули, съ новой энергіей взялись за опять ставшее мнѣ болѣе близкимъ дѣло Посредника и уяснили себѣ то, что хотите.

Прощайте, привѣтъ вашимъ, Аполлову и дорогому Матв[ѣю] Ник[олаевичу].