Портреты революционеров - Лев Троцкий

На этот раз Сталин сказал правду. Он не хочет затяжной войны по двум причинам: во-первых, она неизбежно вовлекла бы в свой водоворот СССР; во-вторых, она столь же неизбежно вызвала бы европейскую революцию. Кремль вполне основательно страшится одного и другого.

«…Внутреннее развитие России, – говорит уже цитированное исследование лондонского Королевского института, – направляется к образованию „буржуазии“ директоров и чиновников, которые обладают достаточными привилегиями, чтобы быть в высшей степени довольными статус-кво… В различных чистках можно усмотреть прием, при помощи которого искореняются все те, которые желают изменить нынешнее положение дел. Такое истолкование придает вес тому взгляду, что революционный период в России закончился и что отныне правители будут стремиться лишь сохранить те выгоды, которые революция доставила им».

Это очень хорошо сказано! Свыше двух лет тому назад я писал на страницах этого журнала:

«Гитлер борется против франко-русского союза не из принципиальной вражды к коммунизму (ни один серьезный человек не верит более в революционную роль Сталина!), а потому, что хочет иметь руки свободными для соглашения с Москвой против Парижа…»

Тогда эти слова истолковывались как продукт предвзятости. События принесли проверку.

В Москве отдают себе ясный отчет в том, что война больших масштабов откроет эру политических и социальных потрясений. Если б там могли серьезно надеяться овладеть революционным движением и подчинить его себе, разумеется, Сталин пошел бы ему навстречу. Но он знает, что революция есть антитеза бюрократии и что она беспощадно обращается с привилегированными консервативными аппаратами. Какое жалкое крушение потерпела бюрократическая опека Кремля в китайской революции 1925—1927 годов и в испанской революции 1931—1939 годов! На волнах новой революции должна неизбежно подняться новая международная организация, которая отбросит назад Коминтерн и нанесет смертельный удар авторитету советской бюрократии на ее национальных позициях в СССР.

Сталинская фракция поднялась к власти в борьбе с так называемым «троцкизмом». Под знаком борьбы с «троцкизмом» прошли затем все чистки, все театральные процессы и все расстрелы. То, что в Москве называют «троцкизмом», выражает, по существу, страх новой олигархии перед массами. Это наименование, очень условное само по себе, уже успело приобрести международный характер. Я вынужден привести здесь три свежих примера, ибо они очень симптоматичны для тех политических процессов, которые подготовляет война, и вместе с тем наглядно вскрывают источник страхов Кремля перед революцией.

В еженедельном приложении к парижской газете «Пари-Суар» от 31 августа 1939 года передается диалог между французским послом Кулондром и Гитлером 25 августа в момент разрыва дипломатических отношений. Гитлер брызжет слюной и хвастает пактом, который он заключил со Сталиным: «реалистический пакт».

– Но, – возражает Кулондр, – Сталин обнаружил великое двуличие. Действительным победителем (в случае войны) будет Троцкий. Подумали ли вы об этом?

– Я знаю, – отвечает фюрер. – Но почему же Франция и Англия дали Польше полную свободу действий?

И т. д., и т. п. Личное имя имеет здесь, разумеется, условный характер. Но не случайно и демократический дипломат, и тоталитарный диктатор для обозначения революции употребляют имя лица, которое Кремль считает своим врагом No 1. Оба собеседника солидарны в том, что революция пройдет под враждебным Кремлю знаменем.

Бывший берлинский корреспондент французского официоза «Temps», пишущий ныне из Копенгагена, сообщает в корреспонденции от 24 сентября, что, пользуясь темнотой улиц нынешнего Берлина, революционные элементы расклеили в рабочем квартале такие плакаты: «Долой Гитлера и Сталина! Да здравствует Троцкий!» Так наиболее смелые рабочие Берлина выражают свое отношение к пакту. А революцией будут руководить [совершенно другие люди]. Хорошо, что Сталину не приходится держать Москву в темноте. В противном случае улицы советской столицы тоже покрылись бы не менее многозначительными плакатами.

Накануне годовщины чешской независимости 28 октября протектор барон Нейрат и чешское правительство опубликовали суровые предупреждения по адресу зачинщиков манифестации:

«Рабочая агитация в Праге, особенно в связи с угрозой стачки, официально заклеймлена как дело троцкистских коммунистов». (N. Y. Times, 28 октября.)

Я совсем не склонен преувеличивать роль «троцкистов» в пражских манифестациях. Однако самый факт официального преувеличения их роли объясняет, почему хозяева Кремля боятся революции не менее, чем Кулондр, Гитлер и барон Нейрат.

Но разве советизация Западной Украины и Белоруссии (Восточной Польши), как и нынешний приступ к советизации Финляндии, не являются актами социальной революции? И да и нет. Больше нет, чем да. После того как Красная Армия занимает новую территорию, московская бюрократия устанавливает в ней тот режим, который обеспечивает ее господство. Населению разрешено только одобрять проведенные реформы посредством тоталитарного плебисцита. Такого рода переворот осуществим только на завоеванной территории, с немногочисленным и достаточно отсталым населением. Новый глава «советского правительства» Финляндии Отто Куусинен – не вождь революционных масс, а старый чиновник Сталина, один из секретарей Коминтерна с тугой мыслью и гибкой спиной. Такую «революцию» Кремль, конечно, приемлет. Такой «революции» Гитлер не боится.

Руководящий аппарат Коминтерна, состоящий сплошь из Куусиненов и Броудеров, т. е. чиновников-карьеристов, совершенно не пригоден для руководства революционным движением масс. Зато он полезен для прикрытия пакта с Гитлером революционной фразой, т. е. для обмана рабочих в СССР и за границей. А в дальнейшем он может пригодиться как орудие шантажа против империалистических демократий.

Поразительно, как мало поняты уроки испанских событий! Обороняясь от Гитлера и Муссолини, которые стремились использовать гражданскую войну в Испании для создания блока четырех держав против большевизма, Сталин поставил себе задачей доказать Лондону и Парижу, что он способен оградить Испанию и Европу от пролетарской революции с гораздо большим успехом, чем Франко и его покровители. Никто с такой беспощадностью не подавлял социалистическое движение в Испании, как Сталин, в те дни выступавший как архангел чистой демократии. Все было пущено в ход: и бешеная кампания лжи и подлогов, и судебные фальсификации в духе московских процессов, и систематические убийства революционных вождей. Борьба против захвата крестьянами и рабочими земель и фабрик велась под видом борьбы против «троцкизма».