Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Советская классическая проза » Серебряный блеск Лысой горы - Суннатулла Анарбаев

Серебряный блеск Лысой горы - Суннатулла Анарбаев

Читать онлайн Серебряный блеск Лысой горы - Суннатулла Анарбаев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ... 74
Перейти на страницу:

Если Шербека бросило в жар от слов кары, то после слов Саидгази он похолодел.

— Кары говорит правду, — решительно сказал он.

— Вот те на! — промолвил кто-то позади.

— Кары сказал правду, — повторил Шербек. — Трагедия Таджимат-ака, слухи, которые распространял этот «жрец святого духа», действительно перепугали мою мать, и она ходила поклониться праху Гаиб-ата и просить «святого» взять меня под свое покровительство...

— Боялась, чтобы не сглазили ее сына-председателя! — рассмеялся Назаров, стоявший за спиной Шербека. — Бедная, наивная женщина!

Все вокруг тоже засмеялись, и Шербек вдруг почувствовал облегчение, будто из горла вылетела душившая его пробка.

— Правда и то, что она давала подношения кары, чтобы молился! — Улыбка на его лице погасла, он с отвращением взглянул на лицо кары, похожее на чувяк, с длинной черной бородой и неподвижными, будто подведенными сурьмой, глазами. — Однако если моя мать увидит посредника между богом и верующими в роли вора, она не только отвернется от вас, но и плюнет в лицо.

— И мы плюнем! — крикнул кто-то.

— Дни и ночи кары думает только о плохом: когда ложится спать, то молится: «Пусть к утру кто-нибудь умрет, я за поминание получу свою долю», — сказал Назаров.

— Пусть уходит из нашего кишлака! — послышались крики.

— Вон!!!

Шербек почувствовал, что страсти разгораются. Две женщины проталкиваются вперед, чтобы вцепиться в бороду кары. Шербек поднял руку и успокоил народ.

— Кары! Аксайцы приняли решение: завтра до вечера уберетесь из кишлака. Больше сюда не вернетесь. Если останетесь — предадим вас суду как расхитителя колхозного добра. Слышали? Дайте дорогу этому человеку!

Народ расступился. Посреди образовался длинный проход. Сквозь него, дрожа и пыхтя, под ненавидящими взглядами, поплелся кары. Какая-то старуха истерично завопила вслед:

— Камнями его, пусть подохнет этот вор!

Саидгази вздрогнул от этого голоса, раздавшегося у самого уха. Он нагнулся, поднял плоский камень из-под ног.

— Вот так нужно бросать камни! — сказал он и швырнул его в ту сторону, куда скрылся кары.

Озорство главного бухгалтера, который обычно вел себя чинно, вызвало улыбки у окружающих. Назаров тихо сказал Шербеку:

— А вот и доказательство, даже большее, чем мы ожидали. А теперь, завтра же, соберем весь кишлак и проведем беседу о борьбе с религией.

Глава одиннадцатая

Прошло около месяца с тех пор, как чабаны возвратились с гор, но отношения между Кузыбаем и его женой оставались все такими же холодными. Кузыбаю редко удавалось ночевать дома: в неделю один-два раза. Да и тогда, будто не к своей жене, а к любовнице ходил, — появлялся поздно ночью и возвращался до рассвета. Приглашал Мухаббат переселиться к нему в загон, а она отвечала: «Спи в обнимку со своими овцами». И это называется жизнь! Вон Айсулу — это жена! Собой красавица, не хуже Мухаббат. А нос кверху не задирает. Суванджан в горы — и она с ним, возвращается в кишлак — с ним. Всюду вместе. Ни разу не услышишь, как жалуется. Если бы у него была такая сладкая жизнь, как у Суванджана! Разве мало того, что в детстве натерпелся сиротой? Кузыбаю стало жаль себя. Комната показалась ему тесной и темной, как кладбище. И огонь в очаге, готовый вот-вот погаснуть, и кипевший котелок, поющий каким-то заунывным голосом, раздражали его. И на пастбище и дома одно и тоже: и чай кипятит и обед варит сам. Кузыбай вышел, хлопнув дверью. Пухленькие пятнистые щенки, барахтавшиеся возле матери, завизжали и бросились к нему, но он не обратил на них никакого внимания. Широко шагая, поднялся на холм, улегся на траву. Перед ним как на ладони внизу лежал кишлак.

Над садами, домами, над Аксаем, разделявшим кишлак на две части, стелется дым. Кузыбай стал искать свой дом, нет, не свой — дом тестя. Вон правее тополевой рощи третьи ворота, железная крыша. В этом доме живет Мухаббат. Еще нет и года как они поженились, а Мухаббат уже охладела к нему. Светит, как луна, но не греет. Когда женился, чувствовал себя необыкновенно счастливым, радовался, что, наконец, забудется несчастье, прилипшее к нему, как ошейник проклятия.

На всю жизнь запомнился день, с которого начались все несчастья их семьи... Мать громко плачет, бьет себя кулаками в грудь. Младший братишка тоже вопит, дергая мать за подол. Позже узнал, что отец погиб на фронте. Помнит, как на следующий год ел хлеб из отрубей: так и жег горло кусок, когда глотал. Мать собирала корни каких-то растений, сушила, мельчила и варила похлебку. Не вынесла голода — умерла... Братишку отдали в детский дом. А Кузыбая забрал дядя. У него было четыре овцы и корова. Корова уходила со стадом, а овец пас Кузыбай. Жена дяди выдавала в день по кукурузной лепешке. Он завязывал ее в поясной платок, но, не дойдя до пастбища, съедал, а потом до вечера изнывал от голода. Однажды стало невтерпеж. Поймал за ноги тихую овцу, сунул голову к вымени. С тех пор научился сосать овцу. А когда наступила жара, с лица полезла кожа, тело покрылось болячками. Дядя удивился. А жена его, испугавшись, не велела мальчику подходить к своим детям. Наступила осень. И вот однажды, когда он пас овец на холме Семи лысин, проезжал мимо на ослике отец Суванджана. Увидел его, остановился. «Ну-ка, ну-ка, иди сюда», — позвал. Кузыбай подбежал. Бабакул посмотрел налицо мальчика, сказал сокрушенно: «Свет мой, пот овцы бывает ядовитым. Ты посмотри на свое лицо».

Бабакул взял мальчика чабаном в свою отару. С тех пор пошел парень в рост, поправился. Последние два года вместе с братишкой стали пасти отдельную отару.

Дяде, видно, не хотелось выпускать из рук работящего племянника, сделал его своим зятем. Как радовался Кузыбай перед свадьбой! Всей душой привязался к Мухаббат. И Мухаббат, кажется, отвечала ему тем же. Еще когда пас овец дяди, маленькая Мухаббат всегда оставляла для Кузыбая лакомый кусочек... Свадьба удалась на славу, а прошел месяц-другой, как Мухаббат остыла. А может, это его вина? Почему Мухаббат все время говорит ему: «И что это вы такой тихоня?» Правда, у Кузыбая не сыплются искры из-под каблуков, как у Суванджана. Он не такой знающий, как Шербек. А как он может быть другим, если не знал в детстве ни ласки, ни доброго слова, без конца терпел обиды. Да и сейчас над ним кое-кто подсмеивается.

Когда весной Шербек приезжал делать баранам прививки сывороткой СЖК, изготовленной из крови жеребой кобылицы, пошутил: «Кузыбай, давай и тебе сделаю, будешь настоящим бойцовым бараном и оправдаешь свое имя»[40]. И зачем он так сказал? Стало очень обидно! Разве Кузыбай хоть раз просил у него помощи? Кузыбай не нуждается в сыворотке! Если нужно, сделай себе, и будь не только бойцовым бараном, но и жеребцом, старый холостяк!

Но больше всего задели слова усатого Туламата, сказанные на свадьбе у Суванджана: Шербек, мол, возвратится в кишлак и пошлет к нему Мухаббат! Разве он просил Шербека, чтобы вернули его жену на путь истинный? Да, Саидгази, наверное, что-то знает, еще весной как-то сказал ему: «Кузыбай, наш раис, кажется, так и останется в холостяках», и при этом как-то странно улыбнулся.

— Хайт чек! — раздался невдалеке крик братишки, прервавший горькие мысли Кузыбая.

Послышалось блеяние овец и ягнят.

«Через полчаса будут здесь», — подумал Кузыбай.

Он спустился с холма и, не заходя в загон, направился в кишлак. Не шел, а бежал по полевой дороге, словно его кто-то ждал с нетерпением. Минуя кривые, узкие переулки, он вышел на широкую улицу и замедлил шаги. Когда приблизился к мосту, размяк, как спустивший баллон, и остановился. Перейти мост — и через четыреста шагов дом Мухаббат, сколько уже раз Кузыбай отмерял! Всего только четыреста шагов. Но эти четыреста шагов казались ему долгими, как долгая дорога между Аксаем и Куксаем. Ноги сами остановились. «Зря пришел», — прошептал он. Может, возвратиться назад? В эту минуту из столовой, выстроенной недавно на берегу реки, послышалась унылая мелодия. Сердце Кузыбая задрожало. Сойдя с моста, он направился в сторону столовой. Вошел и сел за первый столик у стены. На его счастье, приемник оказался совсем рядом. И посетителей мало. Никто не мешал слушать музыку. Гладкий, лоснящийся, с масляной улыбкой официант поставил перед Кузыбаем блюдце с тонко нарезанной конской колбасой — казы и налил водки из красивого графинчика.

— Не тому, кто бегает следом, а тому, кому суждено, — многозначительно произнес официант. — Заказал один, такой же красивый, как вы, джигит, но не стал ждать и ушел...

Кузыбай тоже улыбнулся в ответ. Ему стыдно было сказать, что не пьет; могут спросить: «Не ешь, не пьешь, так зачем же тогда сидишь здесь?»

— Этот человек рожден, чтобы играть на танбуре, — официант двинул бровями в сторону приемника. — Танбур поет у него в руках!

1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ... 74
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Серебряный блеск Лысой горы - Суннатулла Анарбаев торрент бесплатно.
Комментарии