История магии и оккультизма - Зелигманн Курт

Ведьмовство

1. Одержимость

Григорий Великий в своих «Диалогах» рассказывает о некой служанке, которая проглотила демона. Она сорвала и съела несколько листков салата в монастырском саду — и тут же ощутила, что ею овладел бес. Призванный на помощь экзорцист велел демону убираться прочь, но незваный гость принялся оправдываться. Он заявил, что ни в чем не виноват. Он спокойно сидел на листе салата и никого не трогал, а эта девица пришла и съела его. Проведя обряд, экзорцист изгнал демона. Кто бы мог распознать в этом безобидном и даже забавном случае предвестие устрашающих эпидемий одержимости, жертвами которых в последующие столетия становились целые монастыри? В монастырской тиши, где жизнь подчинялась раз и навсегда заведенному распорядку, дьяволу было настоящее раздолье. Ему не приходилось долго дожидаться удобного момента, чтобы пробудить подавленные страсти, разжечь желания и внушить невестам Христовым недовольство своей участью.

Так, в конце 20-х годов XVII века дьявол нашел себе легкую добычу в Луденском монастыре. Среди монахинь здесь была некая молодая женщина, то и дело внушавшая сестрам тревогу своими неуместными амбициями. Но «Иоанна от ангелов», как ее называли, была дочерью барона Луи Бесье — а монастырь был беден. Узнав, что настоятельница скоро уйдет со своего поста, Иоанна пожелала занять ее место, а потому неожиданно отказалась от всех своих причуд и стала проявлять столь необычные для себя смирение и набожность. План ее удался, но, достигнув своей цели, Иоанна тотчас же сбросила маску и взялась за старое. Как раз в то время в Лудене появился некий священник по имени Урбен Грандье. Он был красив и чрезвычайно талантлив. Вскоре он получил должность приходского священника и, разумеется, быстро привлек к себе внимание прекрасных дам. Грандье умел утешать вдов и находить путь к сердцу девиц, но не совсем так, как предписывала его профессия.

Не удивительно, что при столь легкомысленном поведении у Грандье появились в Лудене грозные враги. Сперва он соблазнил дочь Тренкана, королевского поверенного. Затем он свел знакомство с Мадлен де Бру, дочерью королевского советника, для которой написал остроумный трактат против священнического целибата. Весь Луден обсуждал эти скандальные события. Слухи о них дошли и до «матери Иоанны от ангелов», и она стала мечтать о Грандье, которого еще ни разу в жизни не видела. Он являлся ей по ночам в образе сияющего ангела, но речи, которые он вел, были отнюдь не ангельскими. Когда умер Муссан, старый монастырский приор, Иоанна предложила вакантную должность Урбену Грандье, но тот отказался. Душевное расстройство Иоанны усугубилось, ее истерические вопли нарушали по ночам мирный сон монахинь. Устыдившись собственной слабости, она прибегла к старому испытанному средству: попросила монахинь подвергнуть ее бичеванию. Результат оказался удручающим: вскоре у нескольких монахинь появились такие же видения.

Не в силах расхлебать кашу, которую сама же и заварила, Иоанна обратилась за помощью к канонику Миньону, родственнику Тренкана. Было решено тщательно расследовать все детали этого дела. Недоброжелатели Грандье припомнили казнь марсельского священника Жофриди, который был сожжен на костре за то, что околдовал некую девушку; быть может, и Грандье заслужил подобную кару? В монастырь прислали экзорцистов, и те принялись ежедневно творить ритуалы, заклиная демонов. Эти причудливые церемонии нанесли последний удар по душевному здоровью Иоанны. Она билась в ужасных конвульсиях, до полусмерти пугая монахинь, которые теперь окончательно убедились, что ею и прочими обитательницами монастыря овладели бесы. Одна за другой впечатлительные девицы падали в корчах, и среди их бессвязных выкриков часто повторялось единственное внятное слово — «Грандье».

Узнав, в чем обвиняют его враги, Грандье внезапно понял, в какую пропасть они пытаются увлечь его. Он бросился к судебному приставу Лудена и умолял его изолировать монахинь; но экзорцисты не подчинялись приставу. Тогда Грандье подал жалобу архиепископу Бордо. Прелат послал в монастырь своего личного врача, который осмотрел страдалиц и заявил, что они вовсе не одержимы. Архиепископ запретил проводить экзорцистские обряды и велел запереть больных монахинь в кельях. В монастыре снова воцарился мир и покой, припадки у девиц прекратились. Однако спустя некоторое время истерия возобновилась, и доктору Сурди пришлось сообщить, что «монахинь постоянно преследуют нечестивые искушения». День и ночь они метались по своим кельям и громко звали Урбена Грандье.

В такой-то обстановке в Лудене появился канцлер Лобардемон, о характере которого прекрасно свидетельствует его высказывание, вошедшее в пословицу: «Дайте мне две строчки, написанные человеком, — и я отправлю его на виселицу». Он приходился родственником «матери Иоанне от ангелов» и еще двум монахиням. Обнаружив, какое несчастье постигло монастырь, Лобардемон отправил отчет об этом деле кардиналу Ришелье, и тот приказал арестовать Грандье. В 1618 году Грандье написал пасквиль на кардинала, и наконец-то оскорбленному Ришелье представился случай отомстить.

Экзорцисты не только вернулись в монастырь, но и заполонили городские храмы, ибо дело теперь приняло публичный характер. Отцу Гольту удалось изгнать нескольких демонов; будучи весьма осторожным, он заставил их подписать следующее клятвенное обещание:

Обещаю, что, покидая эту женщину, я оставлю у нее под сердцем разрез длиной с булавку, и разрез этот пройдет через ее рубашку и лиф, и на одежде покажется кровь. И обещаю, что завтра, двадцатого мая в субботу, в пять часов пополудни, демоны Грезиль и Аманд оставят такие же отверстие, но меньшего размера, — и обещания, данные Левиатамом, Бегемотом, Бээри и их подручными, будут подтверждены при выходе собственноручной подписью в журнале записей церкви Сен-Круа! Писано девятнадцатого мая в год тысяча шестьсот двадцать девятый.

Этот диковинный документ сохранился в парижской Национальной библиотеке. Его написала «мать Иоанна от ангелов».

Изгнание демонов продвигалось очень медленно. Отца Гольта сменили отец Лактанс и отец Сюрен. Демоны подписали еще несколько документов. Один из них датирован 30-м июня 1634 года. В том же году Грандье был сожжен на костре. Перед казнью отец Лактанс и монах-капуцин Транкиль пытали его. Ноги его были перебиты, и к месту казни его вынесли на носилках. В этот момент Грандье призвал отца Лактанса предстать перед небесным судом в течение тридцати дней. Отец Лактанс скончался в назначенный срок. При столь же странных обстоятельствах умерли и некоторые другие участники этого процесса — например, тот же Транкиль.

Луденский скандал продолжался до тех пор, пока Ришелье не урезал жалование экзорцистам. Труднее всего избавлялась от одержимости «мать Иоанна от ангелов», которую мучил припадками демон похоти Исакаарон; согласно психиатрам Легу и Туретту, она демонстрировала типичные симптому одной из разновидностей истерии. Только в 1637 году в Луденский монастырь вернулся покой. Иоанне было ниспослано утешение с небес. Весь остаток жизни она провела в смирении и скончалась смертью праведницы в 1665 году.

Убедительным доказательством вины Грандье служили не только обвинения, которые возводили на него бесы устами Иоанны и другими монахинь, но и «найденный» в его доме договор с Люцифером. Он подписан священником и князьями ада: Люцифером, Вельзевулом, Сатаной, Элими (?), Левиафаном и Астаротом. Хотя суд постановил сжечь все подобные бумаги вместе с Грандье, в последний момент было принято решение сохранить их. Одно из соглашений, подписанное «врагом Девы», частично обгорело, как будто его выхватили из огня.

Столь же трагически окончились события в монастыре Лувье, где монахинь мучили разнообразные видения Сатаны. Впрочем, сверхъестественными явлениями здесь дело не ограничилось. Одна из монахинь отважно набросилась на «духа» с кулаками, и каково же было ее удивление, когда тот оказался обычным человеком из плоти и крови! Он бежал, выбравшись через дымоход, а поскольку монахиня крепко держала его и звала на помощь, он и ее затащил в трубу. Разжав наконец руки, она выпустила незваного гостя, тот ускользнул, а она упала на пол, вся перепачканная мазью, которой имели обыкновение натираться колдуны.