Единственная для принца. Книга 3 (СИ) - Агатова Анна

Дамиан поддерживал всей душой эти слова, хотя и молчал. Он прекрасно понимал, что после всего, что оба они пережили, любое упоминание о родине принцессы не может вызвать ничего, кроме глубоко отрицательных эмоций.

Но королева...

Она смотрела на молодую пару, едва не положив подбородок на грудь - жест упрямства, который Дамиан так хорошо знал. И ещё он знал, что раз мать стала в такую позицию, то она сломит сопротивление Марунов. Ему было жаль ещё хромающего Зиада и Раду, которая цеплялась за его локоть, словно в этом жесте были сконцентрированы самые главные жизненные ценности, а отцепись она, то всё - потеряет мужа.

Матушка отпустила молодожёнов, сказав напоследок:

- Всё, что вы захотите! Абсолютно! Подумайте до завтра и приходите, жду вас через три часа после обеда.

«Такое вот гостеприимство», - устало вздыхал принц, шагая к своей единственной. Здесь тоже не всё было гладко, воспитывать ещё и тут кого-то?

Яркий голубой взгляд спрятался вовремя - так хотелось сказать что-то про Наташку, про то, что жалость не поможет, что не тот она человек, но снова промолчал.

И Валери помолчала, а потом тихо проговорила:

- Демьян, у нас ребёнок будет.

Сдавленный звук вырвался из его горла, а дальше... дальше из глаз принца брызнули слёзы, дыхание перехватило, а руки схватили тонкий стан и прижали к себе.

- Стой, стой! Подожди! Придушишь! Оставь!

Но реджи не слышал — прижимал её всё крепче и крепче, и слёзы скатывались ей в волосы. Не сразу он взял себя в руки, не сразу отпустил и не сразу заглянул в её глаза.

А когда заглянул, увидел страшно смущённую единственную, что смотрела на него снизу вверх, закусив губу.

- Принц, женись на мне, - сказала она тихо, - хочу, чтобы наш малыш родился в нормальной семье.

Он подхватил её подмышки, закружил по маленькой комнате, плача и смеясь.

- Возьму! Конечно, возьму, любовь моя! И как можно скорее.

- Но как быть, - всё так же смущаясь и, кусая губу, спросила Валери, - для всех ребёнок родится раньше срока, я уже была замужем и у меня уже есть дети. Как это будет, Демьян?

Он отёр слёзы и захохотал в голос, запрокидывая голову.

- Всё чепуха! Да из-за такого счастья королева перевернёт полстраны, сама вывернется наизнанку, но выглядеть всё будет так, будто всю жизнь принцы женились на многодетных вдовах, а срок беременности был не такой, как сейчас!

Произошло всё так и не так.

Услышав новость, королева застыла, глядя на сына немигающим взглядом. Потом начала двигаться - вызвала секретаря, собрала бумаги, но взгляда от Дамиана так и не оторвала.

- Нужно вызвать лекаря во флигель, пусть всё точно установит. Вы, ваше высочие, напишите невесте записку, чтобы не пугалась - нам нужно всё спланировать, и отталкиваться будем от того, что скажет лекарь - важны сроки.

Она говорила, говорила, говорила, давала указания ему, секретарю, диктовала указы и повеления, и то и дело снова прикипала взглядом к сыну. Только это, да ещё чуть покрасневший кончик носа выдавали, что она переполнена эмоциями и внутри бушует если не ураган, то шторм немалой силы.

Подумалось, что отец бы уже пустил слезу от радости, одну, по-мужски скупую, но дав выход эмоциям, облегчил бы себе жизнь. Мать - нет, она не такая. И Валери уже рассказала бы, что ей тревожит или радует. Плакать бы не стала, нет, не тот человек, но хотя бы словами выплеснула чувства.

Дамиан вздохнул - трудно быть королевой, а потом поправил себя - трудно быть королевой Ильдарией.

- Вы позволите, ваше величие, я пойду? - спросил, когда записка к Валери была отправлена с посыльным, бледный лекарь выслушивал наставления и требования королевы, а Галиний удалился строчить указы на гербовой и простой бумаге - в зависимости от важности.

Королева хотела, чтобы свадьба состоялась как можно раньше - лучше завтра, в самом худшем случае через неделю. Принц молчал, понимая, что его аргументы сейчас услышаны не будут, и разговаривать о дате торжества стоит только после доклада лекаря. Но главное было озвучено самой королевой - в королевском семействе траур, и потому торжество будет скромным и малолюдным.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Это порадовало - он представил себе состояние Валери и муку в её глазах, если ей придётся принимать бесконечную вереницу гостей.

Прикинув, сколько времени займёт обследование лекаря, а потом его доклад, решил навестить отца. Очень хотелось порадовать его, а скорее даже разделить с ним свою радость - изнутри рвалось что-то огромное, светлое и искристое, и это рвущееся требовало выхода.

- Отец, - только и успел произнести Дамиан, зайдя в гостиную королевских апартаментов, как тот поднял к нему лицо с сияющими глазами и подрагивающими губами.

Принц-консорт встал и раскрыл объятия навстречу сыну. И тот, переполненный до краёв бурными чувствами, обнял его. Так они и простояли долгие минуты, радуясь и ликуя.

- Я очень рад, сын мой, очень рад, - наконец, сказал Исакий и отстранился, чтобы заглянуть в глаза принцу.

- Кто тебе сказал? - удивился тот.

- Зачем мне говорить, сынок? Я всё и так чувствую. Уж который день. Вот смотри, - и отец сделал несколько хоть и небольших, но довольно уверенных шагов к дивану, аккуратно, будто боясь сломать или испытать боль, присел.

Дамиан засмеялся. И всё, что ещё не стихло внутри, вылетело с этим смехом.

- А матушка лекаря к Валери послала, чтобы со сроком определиться, - сквозь смех проговорил реджи. - А надо было к тебе идти! Сколько же дней, отец?

Тот улыбался и сам мял губами смех, рвущийся наружу.

- Не могу сказать точно. Дней пять?

Реджи схватился за живот.

- Спасибо, отец! Может, и дату свадьбы знаешь?

- Нет, этого не подскажу, - посмеиваясь, ответил принц-консорт, - но, думаю, Ильдария уже что-то придумывает, чтобы дата рождения малыша была такой, как надо. Не удивлюсь, если отныне королевским приказом сроки беременности изменятся в нужную нам сторону.

Дамиан, вытирая слёзы, покивал:

- Я сказал Валери тоже самое, почти слово в слово! Благодарю тебя, отец, - сказал на прощанье, а принц-консорт только с понимающей улыбкой: ему тоже не всегда удавалось разделить с кем-то радость. 

Глава 13.

 Дамиан ходил по своему кабинету и говорил. Зорий, расслабленно сидя в кресле и спокойно улыбаясь, за ним наблюдал. И как обманчиво было спокойствие принца, точно так же было обманчиво и спокойствие его советника.

Принц держал себя в руках, но по мельчайшим деталям Суземский определил, что нервничает. И вообще, новоявленный жених, о помолвке которого теперь знала вся страна, не выглядел счастливым. Он был каким угодно — усталым, измотанным, хмурым, раздражённым - но не счастливчиком, обретшим свою половинку, и уж точно не светился радостью от предстоящего торжества.

И советнику это не нравилось.

- Я благодарен тебе, Зорий, что, хотя бы Академию могу перепоручить тебе! Там столько работы, и я с радостью бы ею занимался!

Одной рукой он махнул куда-то в сторону окна, вероятно, в сторону Академии, и снова сложил ладони за спиной, продолжив свою ходьбу из угла в угол.

Суземский уже выслушал про найденного купца и потерянный след, срочную подготовку к свадьбе и королеву, которая не просто настаивала, а грубо продавливала своё желание установить отношения с Оландезией.

- А тут ещё эта небитая девка! - реджи не сдержал тона, и Зорий услышал раздражение и даже гнев в этих словах, - Наташка!

- А она-то что?

Его не было на том вошедшем в легенды обеде, где королева приговорила «небитую девку» (вот уж точно!) к лишению голоса, но разговоров и слухов было такое количество, что, казалось, они уже выплеснулись и за пределы дворца.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Она, просидев взаперти два дня после наложения наказания, сбежала, - Дамиан остановился, глянул на Зория и спросил с досадой: - И знаешь, где её нашли?

- Где? - советник приподнял бровь, заранее начиная изумляться. Если уж сам принц досадует, то место, видимо, было в самом деле из ряда вон.