Берег мечты - Гиррейру Виктория

— Вы считаете, что моя дочь не пара вашему сыну, поэтому будет лучше, если они расстанутся. Это наше мнение, правда, Шику?

У Шику было другое мнение, но он предпочёл проявить солидарность с женой, высказавшись ещё круче:

— Да, правда. Вам не подходит Луиза, скромная девочка, так знайте: ваш Фред у меня костью в горле стоял! Он проходу ей не давал, всё подбивал её потискаться!

— Какое хамство, какая наглость! – возмутилась Амапола. – Сынок, теперь ты убедился, что мы с папой были правы, когда пытались помочь тебе забыть Луизу. Мы увезём тебя подальше от этой семейки!

Фред и Луиза пытались урезонить своих родителей, но те уже не могли примириться с друг с другом. Отасилиу сгоряча заявил, что бросит работу, продаст дом и уедет вместе с сыном в другой город, только бы избавить его от дурного влияния Луизы.

Он выполнил это в политическом задоре, но Луиза восприняла его угрозу всерьёз и поняла, что ни в коем случае не должна допустить разлуки с Фредом. А поскольку она была девочкой сметливой, то для неё не составило труда прибегнуть к хитрости.

— Знаешь, Фред, я думаю, они правы, когда говорят, что невозможно смешать масло с водой, — сказала она. — Мы не подходим друг другу, нам лучше расстаться.

— Ты что, поддалась на их уговоры?! – возмутился Фред. — Не смей! Мы любим друг друга и должны бороться за свою любовь!

— Нет, я сама поняла, что наша любовь не имеет будущего, — с печалью в голосе ответила Луиза. — Я не хочу войти в семью, которая меня стыдится.

Взрослые ошеломлённо смотрели на Луизу, а Фред истерично закричал:

— Что вы уставились на неё? Давольны, что сломали нам жизнь? Умоляю: выйдите отсюда, позвольте мне закончить этот разговор наедине с Луизой!

Он произнёс это с таким отчаянием, что всем стало жалко его, и Отасилиу высказал общее мнение:

— Да-да, сынок, у тебя есть на это право. Мы выйдем.

Оставшись наедине с Фредом, Луиза объяснила ему, что это всего лишь игра в поддавки. Надо усыпить бдительность родителей и какое-то время не встречаться.

— Нам будет трудно притворяться, будто мы нелюбим друг друга, но лучше потерпеть, чем допустить, чтобы они увезли тебя из города, — убеждала Фреда Луиза, а он сомневался:

— Если мы не будем встречаться, то ты и в самом деле сможешь забыть меня. Встретишь кого-нибудь другого — и полюбишь его… Нет, я не согласен.

— Глупый, я никогда тебя не разлюблю! — сказала Луиза. — Сейчас я тебе это докажу!

Она закрыла дверь на защёлку и сбросила с себя платье…

Глава 27

Семейство Освалду продолжало бедствовать, поскольку сигарная фабрика всё ещё не приносила дохода. Ливия упорно работала вместе с дядей, не получая пока никакого жалованья. Леонтина тоже помогала им в меру сил, избегая при этом оставаться наедине с Освалду. Зато она с большой охотой принимала приглашения Алешандре, который по вечерам возил её в ресторан, в театр или просто на прогулку.

Августа — известная чревоугодница — завидовала сестре и племяннице, которые имели возможность ужинать в ресторане, и всячески намекала Алешандре, чтобы он пригласил её. Но Алешандре недолюбливал вздорную Августу и всегда делал вид, будто не понимает её намёков.

Августа же не могла довольствоваться той скромной пищей, которая была у них в доме, и стала приставать к Родолфу:

— Ты же говорил, что получишь работу в нашем бывшем отеле. Так, где же деньги? Ходишь туда каждый вечер, а денег не получаешь? Это рецидивистка тебя обманула? Или ты ходишь туда не на работу, а к той шоколадной красотке? Неужели она обслуживает тебе бесплатно?

Для Родолфу оказалось легче рассказать ей всю правду, чем ежедневно выслушивать подобные вопросы.

Августа расстроилась, узнав, что он работает там крупье, а не каким-нибудь менеджером. Ещё больше огорчилась она, услышав, с какой тоской говорил Родолфу о Селминье, объясняя, что эта шоколадка не подпускает его к себе, потому что он не захотел на ней жениться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Она, конечно, сумасшедшая, — сказала Августа, — если в серьёз полагала, что ты можешь на ней жениться, но почему вы об этом вообще говорили? Ты что, влюблён в неё?

Родолфу ушёл от прямого ответа, и это совсем не обеспокоило Августу. Она сказала, что её сын не должен работать в борделе и позорить свою аристократическую фамилию, но деньги, тем не менее, у него взяла и позволила себе полакомиться всласть.

Потом она снова взяла деньги у Родолфу и объявила, что устроит званый обед, на который пригласит богатую невесту – Женезию.

Родолфу не поверил своим ушам.

— Ты хочешь женить меня на этой чокнутой?! На этом пугале огородном?!

— Да, женитьба на ней решила бы наши финансовые проблемы, — спокойно ответила Августа. – Кстати, Женезия не такая уж и глупая. Она просто закомплексованная и не умеет одеваться. Но я за пару месяцев превращу её в принцессу, обещаю тебе!

— Да я лучше утоплюсь! – сказал Родолфу. – Я даже за обеденный стол с ней не сяду! Ты напрасно её пригласила.

— Нет, сядешь и будешь ухаживать за ней, — строго сказала Августа. — У тебя нет выбора. Скажи, какие шансы у крупье из публичного дома жениться на приличной девушке? Никаких! Так что я вам оказываю услугу, и с моей помощью вы составите прекрасную пару.

Остальные члены семьи тоже отнеслись к идее Августы как к очередному казусу, но уступили её мощному напору и в назначенный час в полном составе собрались за обеденным столом.

Женезия приятно удивила их своим внешним видом: вполне приличное платье, элегантная причёска! Жудите немало потрудилась, собирая её в гости, и в результате ей удалось сотворить чудо. Золушка превратилась, конечно же, не в принцессу, но в достаточно симпатичную девушку.

— Ты прекрасно выглядишь! – сказала Женезии Августа, нисколько не покривив душой.

Гостью усадили рядом с Родолфу, но никакого общения у них не получилось. Женезия впервые отважилась выйти в свет и, не зная, как нужно вести себя в подобных случаях, сидела за столом, будто на раскалённых углях. Поддерживать светскую беседу она не умела, отвечала невпопад и всё время роняла то нож, то вилку. А когда на десерт подали горячий шоколад, вдруг вызвалась разливать его по чашкам, но вместо этого окатила несчастного Родолфу от макушки до ступней.

Ошпаренный, он взвизгнул, вскочил с места и побежал в ванную смывать с себя десерт. А Женезия стремглав помчалась к выходу, не простившись и не извинившись.

Она бежала по улице, закрыв лицо руками, пока не натолкнулась на какое-то препятствие.

— Ты что, совсем ачумела? — услышала она грубый мужской голос и, раздвинув пальцы, увидела сквозь образовавшуюся щель Эзекиела, который почему-то всегда оказывался на её пути именно в тот момент, когда Женезия попадала в какую-нибудь курьёзную ситуацию. – Невозможно и шагу сделать, чтобы не столкнуться с тобой! За что же мне такое наказание?! — продолжал возмущаться Эзекиел, а Женезия вдруг стала медленно заваливаться на бок и, наконец, рухнула на тротуар прямо у ног Эзекиела.

Наклонившись над ней, Эзекиел понял, что она потеряла сознание, и на руках донёс бедную Женезию до её дома.

Открыв ему дверь, Сокорру перепугалась, подумала, что и сестра умерла также внезапно, как мать.

— Нет, она живая, только без сознания, — пояснил Эзекиел. — Можно положить её на диван? Сейчас попробуем привести её в чувство.

— Да-да, — спохватилась Сокорру. — Надо снять с неё это узкое платье, облегчить дыхание. Помогите мне!

Вдвоём с Эзекиелом они стащили с Женезии платье, и тут она очнулась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Отвяжись от меня! – Женезия замахнулась рукой на Эзекиела, и лишь теперь обнаружила, что она совершенно голая. Это бесстыжая и бестолковая Сокорру вместе с платьем стянула с неё и бюстгалтер, и трусики, предоставив возможность Эзекиелу полюбоваться девственной красотой Женезии.

Эзекиел и впрямь залюбовался ею, а Женезия, не стерпев такого позора, убежала в свою комнату закрылась там на ключ.