Золотой тюльпан. Книга 2 - Розалинда Лейкер

Когда наступил день прихода родителей, Константин настоял, чтобы Алетта осталась в комнате вместе с ним. Он пребывал в мрачном расположении духа с той поры, как выбросил свое сочинение в окно, и его капризы и требования были совершенно непредсказуемы.

— Но они захотят поговорить с вами наедине, — возразила она.

— Я хочу, чтобы ты присутствовала. Это понятно?

Алетта надеялась дать его родителям небольшой тактичный совет, когда они приедут, но ей не представилось для этого возможности. Мать Константина тут же бросилась в комнату сына. А увидев его, разрыдалась, причитая между всхлипываниями, что он — ее бедный беспомощный мальчик. Ухудшая положение, ее муж, явно получивший заранее указания жены, попытался уговорить его переехать жить в их загородный дом, где он сможет получить необходимый уход.

— Мы сделали ширму высотой до пояса, как кафедру проповедника, — гордо сообщила фрау де Вер, — так что ты можешь присутствовать на всех официальных приемах в нашем доме, не испытывая ни малейшего смущения от… чего бы то ни было.

— От отсутствия ног, мама? — безжизненным голосом произнес Константин. — Ты это имеешь в виду?

— Ну… да. Тебе не кажется, что идея великолепна?

Алетта пришла в отчаяние от столь угнетающего предложения и мысленно сравнила его с собственным подарком, который заказала для Йозефа. Она видела, что Константин становится все бледнее, а глаза его расширяются все больше по мере того, как затягивался визит родителей. На лице молодого человека отразился страх, когда гер де Вер сказал, что двое слуг готовы в любую минуту подняться наверх, чтобы отнести его вниз в ожидающий экипаж.

— Я выбрал, где мне жить, и давайте больше не будем говорить об этом! — Константин боялся, что его, руководствуясь самыми благими намерениями, перенесут силой. Потом он заметил, как Алетта встала перед дверью, словно показывая, что никогда не допустит этого, и немного успокоился. Вскоре его родители, разочарованные и подавленные, покинули комнату. Алетта, вышедшая проводить их, испытывала глубокую печаль от того, что двое самых близких Константину людей, даже не догадываются о его душевных мучениях. Когда они уже выходили из дома, она решилась предложить:

— Вы могли бы кое-что сделать для вашего сына.

— Что же? — умоляюще спросила фрау де Вер, глаза ее были влажными, так как она снова залилась слезами, когда сын поцеловал ее на прощание.

— Мы сделаем все, что угодно, — подтвердил ее муж.

— На прошлой неделе я спросила Йозефа, не изготовит ли он в своей мастерской два деревянных ножных протеза с ремнями для вашего сына. Деревяшек не будет видно — их скроют брюки и обувь. Я шью мягкие подкладки на протезы, а вы, может быть, сможете привезти пару костылей?

Фрау де Вер казалась очень встревоженной.

— Я видела людей, которые могли ходить на одной деревянной ноге, но не на двух. — Она прижала руку к груди в страшном волнении и покачала головой.

— Йозеф должен немедленно прекратить работу над этим поручением! Мой сын упадет! Возможно, он убьется, если ударится обо что-нибудь острое! Нет!

Но гер де Вер изучал Алетту внимательным взглядом.

— Он получит костыли. Когда будут готовы деревянные ноги?

— Довольно скоро. — Алетта знала, что Йозеф приготовил также дерево и для костылей, но для Константина, как и для его родителей, будет лучше, если они сделают это сами. — Но я не могу сказать, что ваш сын согласится на это. Ему еще нужно время. Я не отдам ему протезы до тех пор, пока полностью не буду уверена, что момент выбран правильно.

Во время своей речи Алетта гадала, как гер де Вер воспримет то, что она отдает распоряжения, но он не возмутился ее настойчивому тону. — Мы оставляем все на ваше усмотрение, а я тем временем позабочусь, чтобы доставили самые лучшие костыли, какие только я смогу найти. Каковы размеры?

— Вот, у меня все записано. — Алетта вытащила из кармана листок бумаги и подала его геру де Веру. Он поблагодарил девушку и, обняв за плечи все еще рыдающую жену, повел ее к карете.

Ночью Константин напился до бесчувственного состояния, и два дня после этого ему было плохо. Мрачный и раздражительный, впав после визита родителей в состояние полной апатии, он не находил терпения ни для карт, ни для триктрака. Незаконченную партию в шахматы на столике возле него он сбросил на пол, едва Алетта заикнулась, не доиграть ли ее. Она видела, что Константин вновь замкнулся в себе и вернулся к тому, с чего начал, судя по отсутствию интереса ко всему, что его окружало. Теперь будет вдвойне трудно вернуть его к жизни, даже до того состояния, которого он достиг раньше, но Алетта не собиралась сдаваться.

По мере того, как благоухающая нежными ароматами весна переходила в лето, надежды девушки заставить Константина выйти в сад превращались в ничто. Он соглашался посидеть на балконе, но на этом все и заканчивалось, так как Константин настолько стыдился своей беспомощности, что боялся даже попасть на глаза садовнику. Единственное, чему он уделял внимание, это газеты, и Йозефу приходилось каждую неделю покупать целый ряд изданий, Алетта, читая их после Константина, обсуждала с ним политические события и иногда даже спорила по некоторым вопросам.

Это было беспокойное лето, по всей Голландии проходило множество демонстраций в пользу принца Оранского — движение, которое поддерживал Константин. Будучи сам молодым, он хотел видеть у власти молодого человека, и Алетта соглашалась с ним. Тот факт, что оба они оказались «оранжистами», перекинул между ними мостик. Но в старинном здании парламента в Гааге де Витт и другие политики сопротивлялись давлению масс, их заботило больше то, как бы поугодливее удовлетворить чрезмерные требования Людовика XIV, чем голос народа.

Так как Алетта никогда не выходила в город, ей пришлось поручить Йозефу, купить для нее кое-что из рисовальных принадлежностей. Затем она приступила к работе над эскизом, делая все точно так, как ее учили когда-то в детстве в мастерской отца. Закончив, она на следующее утро отнесла рисунок вместе с набором тростниковых перьев и цветных чернил в комнату Константина. Его всегда мыли и одевали перед завтраком, и он все еще сидел за столом, когда Алетта, оставив принесенные ею вещи в приемной, вошла к нему. Они поговорили, пока она убирала со стола, и Алетта заметила, что он находится в довольно добродушном настроении.

— Я кое-что приготовила, и это заинтересует вас, — сказала она, унося поднос в приемную. Затем вернулась с материалами для рисования и разложила их перед Константином. — Я знаю, что вы увлекаетесь искусством, и у вас есть чувство перспективы, поэтому, я подумала, что вам, вероятно, захочется самому создать пару эскизов.