О доблестном рыцаре Гае Гисборне - Юрий Никитин

— Сэр Гай, вы не спите?

— Пока нет, — ответил Гай настороженно. — А вы что, свободных девочек привели?

— Пока обойдетесь, — ответил человек, Гай узнал по голосу личного секретаря принца, — это хорошо, что не спите. Хотя, конечно, я бы все равно разбудил.

Гай поднялся и сел на постели.

— Я к вашим услугам.

Сэр Джозеф сказал равнодушно:

— Мне вы неинтересны, но вот его высочество вами заинтересовался… Следуйте за мной.

Гай быстро оделся и пошел за ним с сильно стучащим сердцем по ночным залам.

В замке уже тихо, только стражи провожают их подозрительными взглядами. Сэр Джозеф подвел к дверям кабинета принца, на минутку приоткрыл и заглянул.

— Ваше высочество…

Изнутри донесся недовольный голос, Гай не расслышал слов, но секретарь отодвинулся и посмотрел на него в упор.

— Готовы? Можете войти.

Гай пробормотал:

— А удобно ли…

Сэр Джозеф прошипел:

— Вы с ума сошли?

— Точно, — ответил Гай и, отворив дверь, переступил порог.

За спиной слышно было, как сэр Джозеф осторожно притворил за ним. Гай ожидал услышать удаляющиеся шаги, но секретарь остался то ли по долгу службы, то ли подслушивает для Лонгчампа.

Принц поднял на шерифа взгляд красных воспаленных глаз.

— Вас трясет?.. Пустое. Пока я здесь, вас прикрою. По крайней мере, повесить не дам. А вызвал не из-за отчетности, она сама собой, а я хочу дать вам некоторые частные указания.

Гай сказал настороженно:

— Я весь внимание, ваше высочество.

— То, как вы ведете дела, — сказал принц, — мне нравится, это я уже говорил. Не знаю только, как заставить остальных шерифов действовать так же эффективно. Во всяком случае, я не увидел здесь для вас серьезной угрозы. Потому можете действовать… еще жестче.

Гай пробормотал в недоумении:

— До сих пор не могу понять…

— Чего?

— Вы словно бы, — пояснил он с трудом, — со мной откровеннее, чем со своими придворными?

Принц поморщился.

— Во-первых, они не мои, а Ричардовы, а сейчас — Лонгчамповы. Во-вторых, все на самом деле совсем не такое, каким кажется. Вон посмотри на левую стену, ее расписали еще при нашем отце, Генрихе Втором… Как тебе?

Гай повернул голову, стена расписана довольно искусно. Высокий, красивый, с пышными черными кудрями человек в длинной хламиде что-то говорит страстно, судя по его лицу, и огромная толпа ловит каждое слово с восторгом. Судя по знакомым барханам из песка и чахлым кустарникам, это те места, где он недавно сражался с сарацинами.

— Моисей? — спросил он. — Ведет народ в Палестину?

Принц кивнул.

— Да, нарисовано это. Но так ли было на самом деле?

Гай спросил настороженно:

— А что не так?

Принц поморщился.

— Моисей был настолько косноязычен, что никто его не мог понять, кроме родного брата Аарона, да и тот понимал через пень-колоду. И когда Господь призвал Моисея нести народу новые заповеди, тот взмолился: «Господи, я косноязычен, как смогу?» И Господь ответил: «Возьми с собой брата Аарона, он растолкует твои слова, они же и мои». С того дня Аарон не отходил от Моисея, а Моисей говорил ему, а не народу!.. А на этих картинах красавец Моисей говорит громким и чистым голосом, вон его слушают внимательно даже в дальних рядах, приглядитесь!

Гай посмотрел, двинул плечами.

— Ну… это же художники… они знают, что рисуют.

Принц сказал раздраженно:

— Вас что, и Библия не убедит?

Гай ответил твердо:

— Я чту Библию и все, что в ней написано, но Моисей не мог быть косноязычным!.. Простите, ваше высочество, но вас обманули. Это бред какой-то! Моисей и вдруг — косноязычие! Это наверняка был сильный и могучий полководец с сильным голосом, которым перекрывал грохот битвы, и каждое слово Моисея слышали на любом конце поля сражений!

Принц смотрел с бессильной злостью, потом взгляд внезапно погас, руки опустились.

— Ну вот, — сказал он жутко обыденно, — это и пугает. Вот почему этот безмозглый… силач считается в народе образцом всех добродетелей? А вы народ, сэр Гай, увы. И, боюсь, таким мой брат останется в истории, летописях и легендах. Вы только что, сэр Гай, подтвердили это свойство людских характеров. Довольно подленькое свойство… я нисколько не хочу вас обидеть, но, увы, это так. Король Ричард не знает ни слова по-английски, презирает этот народ и страну, бывает здесь наездами, а все время проводит в любимой им Франции… но насколько он популярен!

Гай сказал с достоинством:

— Он великий рыцарь! И нет в мире другого такого воина.

Принц прошипел сквозь зубы:

— Ну да, а как же… Простой народ обожает силачей. А мой брат — богатырь. Даже среди сильнейших рыцарей выделяется ростом, статью, шириной плеч, толстыми руками. Да знаю я, знаю, никто и никогда еще не мог выбить его из седла в поединке! Это стало легендой и пересказывается всеми с восторгом.

— Но это так, — ответил Гай с недоумением. — Не понимаю, что здесь, по-вашему…

Принц сказал с сильнейшей горечью в голосе:

— Я все время веду переговоры об освобождении моего брата, а меня упрекают, что я нарочито их затягиваю!

Гай произнес сдержанно:

— Ваше высочество, людей можно понять.

— В чем?

— Король в заключении, — напомнил Гай, — и чем дольше он там пробудет, тем дольше вы сможете сидеть на его троне.

Принц несколько мгновений смотрел на него бешеными глазами. Гай подумал с содроганием, что тот так ужасающе похож на царственного брата, однако если тот всегда давал волю своему гневу, то этот умеет себя смирять, и не поймешь, что хуже.

— Знаете, шериф, — произнес принц сквозь зубы, — за что я вас ненавижу?

— Надеюсь, ваше высочество, за мои лучшие качества.

— Вы непроходимо тупы, — сказал принц с ожесточением. — Король, пока был на свободе, бросался с топором на сарацин и не вспоминал об Англии. И каждый день его могли убить, что освободило бы мне трон!.. А вот в плену он вспомнил об Англии, но как вспомнил?.. Велел всем налогоплательщикам Англии представить четверть своих средств для его выкупа! Как вам это?

Гай охнул:

— Ваше высочество!.. Крестьяне и так разорены!.. Даже поля засевать нечем. И без этого грядет великий голод, могут взбунтоваться и самые законопослушные.

Принц спросил язвительно:

— Что, вам уже расхотелось выкупать короля?

— Нет, — ответил Гай горячо, — но как-то иначе…

— Как? — спросил принц.

Гай спросил осторожно:

— А если иудеев обложить добавочным налогом?

— А повод?

— Ну, повод… можно и придумать.