Долина Виш-Тон-Виш - Джеймс Купер

В этот напряженный промежуток времени всех мужчин, стоявших возле амбразур, позвали помочь гасить пламя. О сопротивлении подзабыли ради более насущной обязанности. Да и сама Руфь пробудилась благодаря новой угрозе, когда руки и мысли каждого были заняты напряженным трудом, который отвлекал внимание от событий, представлявших меньший интерес в силу того, что они меньше угрожали немедленной гибелью. Как известно, опасность перестает внушать ужас при близком соприкосновении с ней. Молодые жители пограничья в пылу усердия стали более беззаботно относиться к самим себе, а когда их усилия начали увенчиваться успехом, к ним вернулось нечто вроде легкомыслия более счастливых минут. После того как обнаружилось, что пламя подавлено и сиюминутная угроза предотвращена, брошенные украдкой любопытные взгляды обратились на место, так долго почитавшееся священным и служившее для тайных нужд Пуританина. Яркий свет проникал через несколько пробоин в дранках не хуже, чем через окна, и каждый мог своими глазами обозреть содержимое жилища, куда все жаждали, но никто когда-либо ранее не предполагал войти.

— Капитан неплохо заботится о теле, — прошептал Рейбен Ринг одному из своих товарищей, стирая следы своего труда с обожженного солнцем лица. — Ты видишь, Хирам, здесь хороший запас еды.

— Маслодельня не богаче запасами! — ответил второй с практичностью и живой наблюдательностью жителя пограничья.

— Известно, что он никогда не прикасается к тому, что дает корова, если это не прямо из-под нее, а здесь мы находим самое лучшее, что может дать молочное хозяйство мадам!

— Наверняка твоя бизонья куртка похожа на те, что носят дома праздные кавалеры! Я полагаю, немало времени утекло с тех пор, как капитан уехал из дома в таком обличье.

— Это может быть старая привычка; ты же видишь: у него остатки формы английских солдат, как этот кусок стали. Это то же самое, что его долгие проповеди насчет своей суетной молодости, когда он вспоминает времена, в которые их носили.

Это предположение, казалось, удовлетворило другого, хотя, возможно, что вид свежих запасов пищи телесной, которые вскоре после того выставили напоказ, чтобы получить доступ на крышу, мог привести к некоторым дальнейшим выводам, будь предоставлено больше времени для догадок. Но в эту минуту девушки, наполнявшие ведра внизу, снова подняли крик:

— К бойницам! К бойницам, не то мы погибли!

Такой призыв не допускал промедления. Под предводительством незнакомца молодые люди бросились вниз, где от них и вправду потребовались вся их энергия и мужество. .

У индейцев никоим образом не было недостатка в сообразительности, которая столь заметно отличает военные предприятия этой хитрой расы. Время, затраченное семейством на борьбу с огнем, нападающие зря не теряли. Воспользовавшись тем, что внимание находившихся внутри было сосредоточено на усилиях первостепенной важности, они сумели поднести пылающие головни к дверям блокгауза и нагромоздить возле них кучу горючих материалов, которые грозили вскоре открыть путь в цоколь самой цитадели. Чтобы замаскировать свой замысел и прикрыть подходы, дикарям удалось притащить связки соломы и других подобных материалов к цоколю постройки по соседству с огнем, что увеличивало реальную опасность для здания и отвлекало внимание его защитников.

Хотя вода, лившаяся с крыши, препятствовала распространению языков пламени в этом месте, она же производила обратный эффект во всех прочих, чего больше всего и хотели дикари. Густые клубы дыма, поднимавшиеся от наполовину укрощенного огня, первыми оповестили женщин о новой грозящей опасности. Когда Контент и незнакомец достигли главного этажа своей цитадели, потребовалось немного времени и немалая доля хладнокровия, чтобы осознать ситуацию, в которой они теперь оказались. Пар, крутясь, поднимавшийся кверху от влажной соломы и сена, уже проник в жилые помещения, и те, кто занимал их, с трудом могли различать предметы и даже дышать.

— Сейчас мы должны проявить величайшую силу духа, — сказал незнакомец своему постоянному спутнику. — Следует принять меры против этой новой уловки, а не то нам суждено погибнуть в огне. Собери самых смелых из молодежи, и я поведу их к выходу, прежде чем злодеяние окажется сильнее противодействия.

— Это стало бы явной победой язычников. Ты слышишь по их воплям, что нас окружила не малочисленная шайка разведчиков. Племя послало отборных воинов свершить свое злое дело. Будет лучше, если мы как следует постараемся отогнать их от наших дверей и предотвратим дальнейшее расползание клубов дыма, ибо выйти сейчас из блокгауза означало бы подставить свои головы под томагавки, а просить пощады так же тщетно, как надеяться сдвинуть скалу слезами.

— И каким же образом можем мы выполнить эту необходимую операцию?

— Наши мушкеты все еще держат вход под прицелом через нижние бойницы, да и воду еще можно использовать через те же отверстия. Мысль о такой опасности учитывалась при обустройстве этого места.

— Что ж, с Божьей помощью! Не откладывай дела. Необходимые меры были приняты немедленно. Ибен Дадли приладил дуло своего ружья в бойнице и разрядил его вниз в сторону грозящих бедой дверей. Но было невозможно как следует прицелиться в темноте, и о его неудаче возвестил издевательский крик торжества. Следом обрушили поток воды, который, однако, преуспел не больше, так как дикари предусмотрели ее применение и приняли меры против этого, поместив над огнем доски и найденные ими сосуды, разбросанные среди построек таким образом, чтобы большая часть влаги не достигла цели.

— Подойди сюда со своим мушкетом, Рейбен Ринг, — торопливо позвал Контент. — Здесь ветер разгоняет дым, и дикари станут громоздить горючее у стены.

Житель пограничья повиновался. Действительно, в отдельные моменты можно было видеть, как темные силуэты безмолвно скользили вокруг здания, хотя густые испарения делали фигуры нечеткими, а их перемещения недостоверными. Холодным и опытным глазом юноша отыскал жертву. Но когда он разрядил свой мушкет, какой-то предмет промелькнул возле его собственного лица, словно пуля срикошетила в того, кто предназначал ей совсем другую цель. Несколько поспешно отскочив назад, он увидел незнакомца, который указывал сквозь дым на стрелу, дрожавшую в дощатом настиле над ними.

— Мы не сможем долго выдерживать эти атаки, — пробормотал солдат, — что-то надо срочно придумать, а не то мы пропадем. — Он замолчал, ибо вопль, от которого, казалось, дрогнул пол у него под ногами, возвестил, что двери проломлены и дикари проникли в цоколь башни. Обе группы на мгновение как будто растерялись при этом неожиданном успехе, ибо, пока одна стояла, онемев от изумления и ужаса, другая вовсе не праздновала победу. Но это бездействие быстро закончилось. Сражение возобновилось, при этом усилия нападавших подкрепляла уверенность в победе, тогда как сопротивление осажденных сильно походило на решимость отчаяния.