Иллюзия бога - Алина Штейн

миры. Вот туда мне бы хотелось попасть. Говорят, оно открывает истинную суть вещей.

– Значит, приятного там мало, – усмехнулась Ари.

– Конечно. Истина мучительна, изменения мучительны. Это даже хорошо, в этом есть своя красота. Но нет ничего мучительнее, чем застрять там, где тебе не место. Так что, думаю, то, что ты там увидишь, зависит от тебя. Может, свою истинную суть, как знать…

В тот день Ари терпеливо разлеглась на траве и в полудреме ждала, пока он поколдует над стеблями и положит пару-тройку в карман. Но сейчас ее осенило. «Душа мира», о которой он говорил: только теперь до Ари дошло, что тогда Дионис описывал Сайд. Просто не называл его этим именем. Значит, уже тогда экспериментировал и искал способ туда попасть. Интересно, расскажи он ей тогда чуть больше, это бы что-то изменило?

Но тогда она ничего об этом не знала. Прошел час, а может, два или три, и небо уже потемнело, и Дионис тоже растянулся рядом с ней.

– Тебя ведь ждут на вечеринке, – напомнила Ари.

– А? – не понял он.

– Ну, девочки из поезда. Ты опоздаешь.

– Без меня не начнут.

Лес вокруг был полон шепчущей, манящей, первозданной жизни, которая казалась невыносимо красивой: вне канонов, безумной, ни на что не похожей. Он возвышался над ними черной грядой опасных бритв. Полная луна высветлила путь к станции и, казалось, звала вперед.

– В дороге и правда есть что-то притягательное, – пробормотала Ари.

– Конечно. – У Диониса пылали щеки и возбужденно блестели глаза. – Все мы путешествуем в поисках других мест, других жизней, других душ. У тебя просто талант не блуждать в потемках.

Она улыбнулась, чувствуя его пальцы, запущенные в волосы, руки, касающиеся шеи, губы, скользящие по щеке. Чувство было знакомым, будто она знала его раньше и только теперь вспомнила. И предвкушение волной вниз по спине, и обманчиво мягкие движения, и сердце, бьющееся все быстрее и яростнее.

Дионис указал на одно из созвездий, очертил в воздухе контур, чтобы ей было получше видно.

– Corona Borealis[30], - сказал он. – Видишь? Звезды образуют полукруглый венец.

– Красиво, – прошептала Ари.

Тусклый свет звезд и улыбка, согревающая сердце.

– Хочешь, подарю?

Его пальцы мягко, но настойчиво легли на ее затылок, притягивая ее еще ближе. Она расхохоталась.

– Валяй.

– Итак, властью данной мне… э-э-э… мной самим, объявляю эту корону твоей.

– Премного благодарна.

Пульс взбесился, пока она медленно поглаживала его волосы, вплетая пальцы в пряди. «Он – тот сюжетный поворот, которого я ждала. Ждала потемнения, просветления, преображения. Слов, которых никогда не услышишь, не скажешь. Несбыточного. Чудовищного. Чуда».

– Пойдем со мной, – придвигаясь ближе, жарко прошептал он в самые губы.

– Куда?

Даже сейчас Ари вспоминала это и думала: если хотел позвать с собой, почему все-таки не сделал этого? Почему не ответил на ее вопрос?..

– Каждый раз, когда ты так смотришь, я вспоминаю, что, вообще-то, был влюблен веками, тысячелетиями.

Они целовались, задыхались и хватались друг за друга, словно боялись отпустить. Что-то на грани: на грани лезвия, на грани чувств, на грани касаний.

– Мы вообще успеем на этот чертов поезд?

– Не думаю. В крайнем случае тут заночуем, говорят, на свежем воздухе спать полезно…

Ари уже знала, что этот момент, каждая его часть, будет жить вечно.

Она вернулась утром следующего дня, усталой, но опьяненной и этой усталостью, и всем, что открылось ей за те странные часы.

– В обед у меня семинар, а я даже не успею поспать! – поворчала она для вида, надеясь, что соседки не заметят ее сияющее лицо. – Дурацкий Дионис с его дурацкими идеями, дурацкими шутками и…

– То есть ты влюблена в него, – сухо подытожила Афина, подклеивая очередную папку.

– Нет! – Ари едва не опрокинула чашку, оставляя кофейные пятна на свежей университетской газете.

– Это хорошо. Тогда поможешь мне с поисками. Нужны какие-нибудь книги, которые заставили тебя плакать.

– Наш учебник по фонетике подойдет?

Любимыми книгами Афины были толстые фолианты, которые после финала оставляют читателя в глубоком экзистенциальном отчаянии и которые понимаешь, только вспоминая, что их писали гениальные депрессивные алкоголики.

– Не мой профиль. Может, те пьесы о драме, смерти и экзистенциальном кризисе?

– Они о том, кто из героев скажет больше крутых фраз. Мы ими подпираем стол.

– А что насчет того романа, который ты купила в прошлом месяце?

– Дала Дионису.

– Это понятно, а роман-то где?

Ари нервно захихикала.

– Ненавижу тебя! Давай, ищи дальше свои скучные мрачные книжки.

– Из мрачных книжек я вынесла важный урок, – Афина подмигнула, но ее лицо оставалось непроницаемым. – Никаких чувств.

== Весна ==

Ари снова взглянула на лист, который ей отдал Просимн. Вслух прочитала адрес морга.

– В этот раз я не поеду на электричке, – объявила она. – Даже не уговаривайте. У кого там завалялась машина?

Часть 21. О роботах и шоколадках

Аид выволок ящик со старыми бухгалтерскими записями, упрямо стараясь не отрывать глаза от кипы бумаг. Персефона проводила его сочувствующим взглядом.

– Хочешь посмотреть, остались ли какие-нибудь заметки о Семеле, да?

Пер-се-фо-на. Сейчас он даже имя ее страшился произнести, настолько звук этих букв выводил его из равновесия.

– Тебя здесь нет. Ты сейчас в больнице, – жестко сказал Аид. – В коме. Подключена к куче аппаратов. Это все не по-настоящему. Это мне снится.

Вместо ответа она забралась с ногами в кресло напротив, слегка улыбаясь, и этого хватило, чтобы он сдался:

– Да, хочу посмотреть ее кредитную историю, просто чтобы удостовериться… нет ли чего подозрительного. В конце концов, если бы она не умерла, может, мы бы и не оказались в таком положении.

– Сколько цинизма! Ты не меняешься. Тебе хоть интересно, где я теперь?

– Не особо.

Он еще пытался. Пытался не думать, пытался сосредоточиться на деле, не поддаваться незнакомым ранее эмоциям, но вряд ли огромная и несоизмеримая обсессивная страсть просто так пройдет, да?.. Он упивался ей, все глубже погрязая в своей зависимости.

– Черт возьми, да, конечно, интересно! Это Сайд?

– Угадал. На самом деле, здесь не так уж жутко, как мы думали. Сколько я себя помнила, всегда жила в ожидании весны, и никогда наступившая весна не была похожа на то, что я загадала. Но здесь все иначе.

Он снова поднял голову, отрываясь от бессмысленных цифр и аббревиатур:

– Ты не должна быть там.

– Это теперь место, которому я принадлежу.

– Ты принадлежишь мне, – сказал Аид без тени колебания. Шаг к креслу, другой.

Он ожидал, что она выдаст какую-нибудь колкую шуточку, но она только опустила взгляд.

– Тогда почему тебя здесь нет?

– Работаю