Костяное Племя. Порошок жизни - Зеб Шилликот

На арене царила такая тишина, что можно было услышать даже писк комара.

Отработанные рефлексы Джага едва позволили ему спастись от следующей атаки: лезвие промелькнуло всего в сантиметре от колена его правой ноги. Джаг понял, что его уловки не дают ему никакого преимущества. Нельзя испытывать судьбу, постоянно уворачиваясь от атак противника.

Джаг быстро нашел нужный вариант ведения боя и решил немедленно перейти к действиям: шансов у него было немного, однако от них нельзя было отказываться.

Он позволил Шону приблизиться, и внезапно сам перешел в атаку. Джаг сделал финт, изобразив, будто хочет оказаться с правой стороны от Шона. Его противник автоматически перенес всю тяжесть тела на левую ногу и приготовился нанести удар правой ногой.

Джаг только этого и ждал: он резко переместился влево, оказался за спиной у Шона, зажал его шею локтем правой руки и резко дернул назад, чтобы избежать смертельного удара ногой.

Не останавливая движения, левой рукой Джаг схватил маленький кинжал, который висел на ухе Шона, рванул его вниз, оторвав вместе с мочкой уха, и тут же, по самую рукоятку, вонзил клинок в затылок черного гиганта.

Шон дернулся, его тело затряслось от спазмов, а потом он выскользнул из рук Джага. Он умер сразу, на месте, еще не коснувшись пола.

Сначала на арене царило безмолвие, вызванное испугом осознания исчезновения фактического хозяина Эдема.

Потом опять, последовав примеру Кавендиша, который танцевал от радости, не обращая внимания на Крысу, болтавшегося за спиной, все люди зааплодировали, приветствуя победителя.

— Ну вот, скоро наступит Красный Час, — сказал Крыса.

Джаг обернулся и взглянул на огромный купол, который постепенно менял свой цвет. Внезапно его мысли вернулись во вчерашний день: ведь они подошли к городу примерно в такое же время. Сколько событий пришлось им пережить за 24 часа!

Бессмертные скандировали его имя, эхо которого докатилось до всех четырех ворот города. Теперь оно останется навсегда в памяти и сердцах людей. Это имя превратится в городскую легенду, и каждый человек, попавший в город, будет слушать рассказы о приключениях того, кто победил двух Белых Гигантов и вернул немного человеческого достоинства всем обитателям Эдема.

Городской костер скинули в болото: впредь не будет ни жертвоприношений, ни членовредительства.

Азелия, лишившись защиты Шона, должна будет сама решать свои проблемы. Правда, для этого у нее были очень убедительные аргументы. Когда возбужденная толпа принялась поносить ее, сразу же нашлось несколько Бессмертных, мужчин и женщин, которые выступили в ее защиту. Видимо, ей удастся выпутаться…

— Они опять поднимают мосты, — дрожащим голосом сказал Проводник.

Джаг внимательно осматривал все платформы, но нигде не видел знакомого силуэта.

— Может быть, он все-таки решил остаться, — предположил Крыса.

— Возможно, — задумчиво ответил Джаг.

— Там ему будет лучше, чем здесь, — буркнул Крыса, указывая подбородком на огромную свалку, куда они вновь вернулись.

— Не надо бояться грязи, которую вываливают наружу: та грязь, которая сидит внутри нас, более гибельна, — с задумчивым видом изрек Джаг.

Внезапно послышалась грустная песня сирен. Великолепная лошадь рыжей масти с белыми ногами, стоящая рядом с Джагом, зафыркала. Этот конь был подарком города: Джаг не захотел остаться среди Бессмертных, и город подарил ему нового коня, которого он сам выбрал у торговца лошадьми, живущего в Бидонвиле, рядом с городским куполом.

— Успокойся, Зак, успокойся, — сказал Джаг, лаская шею коня левой рукой. Он опять назвал своего коня Заком, в честь лошади своего приемного отца Патча.

Животное успокоилось, и Джаг привязал Энджела к своей груди. Ребенок по-прежнему пребывал в состоянии летаргического сна, но медикастр, еще раз осмотрев его, сказал, что нисколько не беспокоится за его здоровье. Нужно было только ждать, ничего не опасаясь и ничего не предпринимая. Вывихи Джага были вправлены, а рука обернута согревающим компрессом из глины, который полагалось менять два раза в день. После такого лечения у Джага не останется никаких осложнений, и через пару недель рука полностью заживет.

Наконец Джаг, завершив последние приготовления, вставил ногу в стремя и вскочил в седло.

— Думаю, мне пора ехать.

Крыса, сидевший в своем кресле-качалке, поправил широкое пончо и с удивлением взглянул на Джага.

— Ты не будешь его ждать?

— Я бы хотел закончить путь до наступления ночи. Прощай, Крыса. Будь здоров!

Он уже собрался развернуть коня, когда его резко окликнули:

— Эй, Джаг, подожди!

Он обернулся и увидел Кавендиша, который подъезжал к ним в маленьком электромобиле. Машина бесшумно и быстро ехала по свалке, взметая колесами вихри мусора.

— Меня убедили, что я могу на этом драндулете доехать до ближайшего города, — с удивлением сказал разведчик, подъезжая к ним. — Я купил эту машинку у одного из охранников южных ворот.

Джаг опять успокоил своего коня, испуганного появлением столь странного экипажа. В глаза Джагу бросились пряди белоснежных волос, выбившиеся из-под шляпы Кавендиша.

— Что с твоими волосами? — удивленно спросил он.

Разведчик пожал плечами. Его волосы стали белоснежными, а борода, на удивление всем, не изменила свой цвет.

— Знаю, — с притворным стыдом вздохнул он. — Понимаешь, я немножко задержался под куполом.

Потом он подмигнул своим собеседникам и показал на седельные сумки с золотом, лежавшие на заднем сиденье машины.

— Не мог же я им оставить все свое состояние! — ухмыльнулся разведчик.

Все трое расхохотались, и раскаты их смеха, казалось, докатились до самого купола Эдема.