Костяное Племя. Порошок жизни - Зеб Шилликот

Крыса сидел слева от него и беспрестанно зевал. Нужно было решить, что с ним делать. Кавендиш считал, что ни на секунду не имеет права выпустить его из виду. Разведчик никак не мог придумать, как выполнить поставленную задачу, но вдруг Корта медленно съехал со своей скамейки и растянулся на облицованном плиткой полу.

Он ударился не сильно, но, кажется, мгновенно пришел в себя.

— Я… я сейчас приду, — сказал он, кивнув на коридор, ведущий к туалетам.

Как только он скрылся из виду, Крыса беспокойно заерзал на месте и взволнованно прошептал:

— Надо немедленно убираться отсюда.

— Я не могу уйти без него, потому что мне нужна форма Стража, — спокойно ответил Кавендиш.

— Зачем она тебе?

— В нужное время ты это поймешь.

Проводник нагнулся над столом, и его голова оказалась совсем рядом с головой собеседника.

— Похоже, что я уже ничего не успею понять, — взволнованно прошептал он. — Как ты думаешь, зачем он побежал туда? — с этими словами Проводник указал на пустое место, где только что сидел Корта.

— Он пошел пописать или сделать что-нибудь другое, или оба дела вместе. Откуда мне знать? А почему это тебя так интересует?

Крыса отрицательно покачал головой.

— Ты что, не видел, как он вдруг сразу заторопился? Поверь мне, ни в какой туалет ему не надо, просто он упал и увидел твои седельные мешки, а они точно такие же, какие он отобрал у твоего друга. Надеюсь, что теперь ты понял, почему нам надо сматываться отсюда?

Кавендиш грязно выругался: Проводник был прав. На всех седельных сумках были выжжены инициалы Кавендиша. Именно этим и объяснялось быстрое отрезвление.

Не теряя ни секунды, Кавендиш поднялся, взял нож, который лежал на столе рядом с тарелкой рагу, и быстро пошел по коридору.

Повернув за угол, он увидел Корту, который набирал номер, нажимая на кнопки клавиатуры телефона. Видимо, дозвониться ему не удалось — он выругался и попытался набрать номер еще раз, когда Кавендиш подошел к нему сзади.

Почувствовав, что за его спиной кто-то стоит, Корта обернулся и с перекошенным от злобы лицом потянулся за револьвером. Разведчику ничего не оставалось, как бросить нож, схватить Стража за кисть правой руки и резко вывернуть ее за спину Корта, чтобы не дать тому возможности воспользоваться оружием.

Одновременно Кавендиш ударил его свободной рукой по затылку и, сильно толкнув вперед, стукнул головой о стену.

Сжав зубы от напряжения, он бил Корту головой о стенку до тех пор, пока тело Стража не обмякло в его руках. Только тогда разведчик оглянулся: рядом никого не было, видимо, на сей раз ему просто повезло.

Не теряя ни секунды, он потащил тело Стража в туалет и заперся с ним в первой попавшейся свободной кабинке. Там было очень тесно, однако Кавендишу все же удалось снять форму Корты и надеть ее на себя. Форма немного стесняла движения, но с этим приходилось мириться.

Заполучив форму, Кавендиш столкнулся с новой проблемой — нужно было срочно спрятать труп Стража. Не мог же он, в самом деле, оставить его в туалете! Слишком много людей видели их вместе и могли потом вспомнить об этом.

Кавендиш осторожно вышел из туалета и пошел искать место, куда можно было бы спрятать труп.

Он нашел это место на кухне. Было уже поздно, посетителей больше не обслуживали, и поэтому на кухне никого не было. Кавендиш обнаружил прикрытый крышкой широкий люк, куда сливали грязную воду и выбрасывали отходы. Люк был прорезан в полу, как раз над болотом. Когда разведчик открыл его, то увидел, как далеко внизу подрагивает болотная жижа. Место было подходящим.

Взвалив тело Корты на плечи, Кавендиш вдруг понял, что тот все еще жив, просто находится в бессознательном состоянии. Тогда он положил Стража рядом с открытым люком и вылил ему на лицо немного уксуса из бутылки, стоявшей на этажерке.

Веки Корты задрожали, он что-то забормотал и, наконец, пришел в себя. Разведчик спокойно произнес:

— Ты хотел получить бессмертие? Ты его получишь…

И с этими словами он столкнул Стража головой в люк.

Тщательно закрыв крышку люка, Кавендиш вернулся в зал, где Крыса, ерзая от нетерпения, ждал его.

— Ты не сбежал, а дождался меня. Очко в твою пользу.

— А где Корта? — удивленно спросил Крыса.

— Он отправился в лучший мир, — невозмутимо ответил разведчик, водружая себе на плечи седельные сумки. Теперь идем отсюда. Я надеюсь, ты в прекрасной форме?

— Я хочу домой, — заскулил Крыса. — Ты можешь быть спокоен, я никому ничего не скажу. Ведь если бы я захотел, я мог бы позволить Корте вызвать подмогу.

— Охотно верю, — ответил Кавендиш. — Но ты мне еще нужен. Я решил продать тебя!

— Продать меня? — одурев от удивления, переспросил Крыса.

Камера снова погрузилась в темноту.

Азелия давно ушла, но ее искаженное гневом лицо все еще стояло перед глазами Джага. Он даже испугался, не убьет ли она его на месте, однако, к своему удивлению, он был все еще жив. Пусть его положение было сложным, даже безвыходным, однако он по-прежнему пребывал на этом свете. Своей отсрочкой он, видимо, был обязан тому, что молодая женщина не решалась ничего предпринять до возвращения Шона. После этого ее руки будут развязаны. Джаг не питал никаких иллюзий относительно своей судьбы: он осквернил горное плато, убил очень много Сумасшедших и не мог рассчитывать ни на малейшее снисхождение.

Следовательно, ему нужно было действовать без промедления.

Джаг снова прогнулся и напряг мышцы, однако сломанная рука причиняла очень сильную боль.

Сосед по камере застонал, и Джаг решил попробовать действовать по-другому. Сейчас человек с ободранной кожей медленно полз в свой угол. Видимо, любое движение причиняло ему невообразимую боль и заставляло стонать.

— Послушай, — обратился к нему Джаг, — ты хорошо меня слышишь?

Совершенно замученное существо остановилось, повернув свое ужасное лицо в его сторону.

— Ты должен мне помочь, — попросил Джаг. — Мне нужен рычаг, любой кусок железа, чтобы вырвать цепи из стены. Ты поможешь мне?

Человек со снятой кожей в испуге отрицательно замотал головой. Он не мог разговаривать и лишь тихо стонал в ответ: Азелия не только выбила ему зубы, превратив его десна в кровавое месиво, она отрезала ему язык. Видимо, и этот человек вел себя с ней недостаточно почтительно. Теперь он невнятно что-то бормотал и тихонько скулил, то ли от боли, то ли от ужаса.

Азелии рядом не было, а он продолжал дрожать от страха.

— Если мне удастся освободить хотя бы одну руку, я убью ее, — тихо сказал Джаг. — Тогда мы сможем удрать отсюда. Принеси мне скорее железный лом, который лежит на колоде.

Совершенно измученный человек застыл неподвижно, а потом энергично затряс головой, отказываясь участвовать в чем бы то ни было. Видимо, сама мысль о том, что он бросит вызов Азелии, заставляла его дрожать.

— Ты что же, не хочешь отомстить за себя? — возмущенно крикнул Джаг. — Ты хочешь, чтобы она заставляла тебя страдать каждый день все больше и больше? Ты что, действительно, этого хочешь? Может быть, тебе это даже приятно? Мне говорили, что иногда жертвы любят своих палачей. И ты тоже?

Человек с ободранной кожей жалобно застонал, и Джагу показалось, что это существо, лишенное глаз, боится новой хитрости со стороны своих мучителей. Тогда Джаг спокойным голосом принялся рассказывать, зачем и для чего он пришел в Эдем, не упуская ни одной подробности, чтобы несчастный не подумал, будто его хотят обмануть.

Неизвестный внимательно слушал его рассказ, не издавая ни единого звука.

— Теперь ты знаешь, почему мне нужна твоя помощь, — сказал Джаг. — Мне необходимо выбраться отсюда. Я не могу ничего обещать тебе лично, но клянусь, что Шон и Азелия заплатят за все их гнусности.

Вконец измученное подобие человека некоторое время оставалось неподвижным. Внезапно этот человек пополз к колоде, отчего у Джага сразу стало легче на душе и он начал давать ему советы, направляя его движения.

Доползти до колоды человеку удалось довольно легко, но когда он пополз обратно, Джаг вспотел от волнения: сосед по камере, потеряв все силы, практически не двигался. В какой-то момент он растянулся на полу без движения, и Джагу даже показалось, что он умер.

Слава богу, это было не так, и вскоре небольшой железный лом оказался у ног Джага.

К сожалению, цепи были слишком короткие — они не позволяли Джагу нагнуться, чтобы поднять лом, а уж вставить его в последнее звено — тем более.

— Теперь тебе обязательно нужно подняться, — ободряя мученика, произнес Джаг. — Я прошу тебя, сделай это последнее усилие. Тебе нужно вставить ломик в последнее звено цепи, наверху. Попробуй сделать это.

Человек предпринимал невообразимые усилия, но, казалось, совсем не мог оторваться от пола. Он перенес слишком много пыток, ему порвали мышцы и связки, и теперь он ползал, волоча за собой ноги, которые были похожи на двух раздавленных слизняков.