Зуб дракона - Алексей Кленов

Спина верзилы мелькнула в последний раз и исчезла за дверью. Выждав еще несколько секунд, чтобы он удалился в глубь кухни и не смог вернуться слишком быстро, я сделал стремительный выпад, ударил блондина в пах, одновременно схватил его за кисть правой руки и резко вывернул, поворачивая говоруна спиной к себе. Коротко взвыв от боли, блондин выронил пистолет, который я тут же перехватил свободной рукой. Ремнев от неожиданности отшатнулся к окну и дал мне даже больше времени, чем я предполагал. Я не стал дожидаться, пока он сообразит прикрыться Сафаровой и рявкнул:

— Брось пушку, сука!

Тут он допустил вторую ошибку. Вместо того, чтобы пригнуться за спинку кресла и выстрелить в меня, он согнулся и по-обезьяньи скакнул в угол, под прикрытие дивана. Я выстрелил. Вскрикнув, Ремнев схватился за простреленную руку и выронил пистолет.

В коридорчике загромыхали тяжелые ботинки верзилы. Я резко обернулся, прикрываясь блондином, и вскинул руку с пистолетом. В двери показалась мощная фигура Мишеля, увенчанная куполообразной головой с туповатой и удивленной рожей. Я прицелился и… Тут я не отказал себе в удовольствии. К тому же это было оправданно в данной ситуации, и верзила опрокинулся на спину с дыркой во лбу и удивленным выражением на физиономии, так и не успевшем смениться никаким другим.

Я снова резко обернулся, немилосердно крутанув плейбоя за руку, отчего он заревел, как бегемот на кастрации. Ремнев все еще корчился на полу, мажа кровью ковер, а Сафарова так и сидела в кресле, бледная и перепуганная до смерти, настолько стремительно все произошло. Я крикнул ей:

— Отбрось его пистолет в сторону и уходи в другую комнату, быстро! И позвони в управление!..

Она вскочила, сделав над собой усилие, запихнула ногой пистолет Ремнева под диван, пересекла по диагонали комнату и тут же, с истошным визгом, шарахнулась обратно, закрыв голову руками.

Входная дверь с грохотом слетела с петель, и в квартиру ворвался Плотников с автоматом в руках и в бронежилете, поправляя сползающую на глаза каску и свирепо матерясь. За его спиной маячили Манков с встревоженным лицом и еще двое наших ребят. Одновременно с их появлением с треском вылетели оконные стекла и в комнату на репшнурах влетели еще двое, тоже матерясь и отмахиваясь от режущих обломков. Судя по треску в двух других комнатах и кухне, там было то же самое. Сработано было четко. Только немного запоздало. К счастью, Плотников мгновенно оценил ситуацию и истошно проорал, перекрывая звон бьющегося стекла:

— Никому не стрелять!

Все замерли на своих местах. Один из двоих, влетевших в окно, зацепил при падении штору, и она рухнула вниз, увлекая за собой карниз и добавляя прелести в какофонию, сопровождающую появление группы захвата. В комнате стало светлее. Пихнув блондина коленом под зад, так, что он свалился прямо под ноги Плотникову, я криво усмехнулся и даже нашел в себе силы пошутить:

— Немая сцена из бессмертной комедии. Долго так стоять будете?

Блондина с Ремневым тут же вывели. Я подошел к верзиле и, вытащив у него из-за пояса свой іПМі, сунул его в кобуру. Плотников с Манковым молча наблюдали за моими манипуляциями.

Добравшись до дивана, я без сил плюхнулся на него и только теперь почувствовал струйки пота, стекающие по вискам. Вытерев испарину со лба тыльной стороной ладони, я прикурил подрагивающими руками. Опустившийся рядом со мной Плотников тоже закурил и проворчал:

— Валентин, похоже, ты хочешь через месячишко майора получить и второй орден. В следующий раз я приеду следом за тобой только с наручниками.

Лениво наблюдая, как ползет вверх струйка дыма от сигареты, я вяло ответил:

— А ты пошустрее двигайся, тогда и на тебя работы хватит.

С другой стороны от меня опустился на диван Манков и сказал, положив мне на колено руку:

— Ты его не кори. Ему вообще пора бы дома быть, а он, как узнал, что ты в переделку попал, первым в ружпарк сорвался.

Я непонимающе посмотрел на обоих, потом взглянул на часы, и снова на Манкова с Плотниковым. Только теперь до меня дошло, что времени еще только половина одиннадцатого и опергруппа должна была быть здесь только через полчаса.

— А вы откуда узнали, что я именно в переделку попал? Агапов…

— Агапов все передал. А вскоре после твоего отъезда какая-то бабка позвонила и сказала, что на квартире Сафаровой какие-то подозрительные личности и офицерик ваш, ты, значит, тоже туда прошел. Мы ноги в руки — и сюда. Даже я, как видишь, — Манков усмехнулся и постучал по снятой каске, — в атаку ринулся.

Я вспомнил о старухе-соседке и подумал, что не иначе как ее любопытство спасло меня на этот раз. Кто знает, как сложилась бы ситуация дальше, не подоспей ребята вовремя? Да и, вообще, у меня могло и не получиться так удачно, и тогда помощь была бы совсем не лишней. Нет, определенно судьба благосклонна ко мне…

Хлопнув Плотникова и Манкова по коленям, я совершенно искренне сказал:

— Спасибо, парни. Как бы там ни было, а вы все же вовремя подоспели… Ну, я пошел. Мне, наконец, надо домой попасть и переодеться. А то, ежели и дальше так дело пойдет, то от моего парадного мундирчика одни подтирки останутся. А ты, Манков, извини меня за тот разговор. Я был не прав.

Уже выходя в прихожую, я обернулся и отсалютовал им. Они растерянно переглянулись, и Плотников спросил:

— Да ты хоть понимаешь, что ты сегодня сделал? Один!

Горько усмехнувшись, я ответил не без сарказма:

— Понимаю… Я неплохо сыграл роль ковбоя-одиночки, и только. И не всегда мне будет так везти, как сегодня… А, чер-р-рт!

Хлопнув себя по лбу, я воскликнул:

— Я осел! Длинноухий, безмозглый осел! У меня же совсем из головы вылетело!.. Где Сафарова?

— В соседней комнате. А что?

Не отвечая Манкову, я почти вбежал в соседнюю комнату и бросился к истерично плачущей Сафаровой, развалившейся на кушетке и отпихивающей стакан с водой, который ей протягивал один из наших ребят. Грохнувшись перед Наташей на колени, я схватил ее за плечи и умоляюще попросил:

— Наташа, золотце, успокойся хоть на минуту.

Глаза у сержанта полезли на лоб. Сафарова перестала выть и теперь тихонько всхлипывала, раскачиваясь из стороны в сторону. Я встряхнул ее.

— Да успокойся ты наконец! Скажи, ты и правда ничего не знаешь о чемодане?

Вместо ответа она заголосила:

— Безуглов, я не виновата! Они заставили меня!

— Да никто тебя не винит. Как насчет чемодана?

Наташа затрясла головой.

— Н-не знаю…

— А Бабакин… тьфу ты… Бугаев ничего тебе не говорил по телефону в тот день?

Не переставая всхлипывать, она непонимающе пожала плечами и спросила:

— А что?

— Ну, что-нибудь немного не в тему, не к месту, понимаешь? Ну, приезжает человек, звонит с вокзала своей… подруге, словом, и говорит что-нибудь не совсем обычное для такого разговора.

— Да нет… Сказал только, что отметить надо…

Я вцепился в Наташу как бульдог:

— Что отметить?

— Знакомство наше. Месяц был, как мы с ним познакомились. Так и сказал: запомни это число, девочка, это счастливое число.

— Так, так, так. Это какое же у нас было?

— Седьмое апреля.

Я просиял и, схватив Наташу за голову, звонко расцеловал ее в обе щеки.

— Ты золото, Наташа! Ты даже сама себе цены не знаешь.

Сержант еще больше выпучил глаза, а Сафарова, приходя в себя, огрызнулась:

— Ага, ты бы мне из моего состояния уделил кусочек на ремонт. За чей счет я буду дверь и окна ремонтировать?

Я ухмыльнулся.

— Ремнев с блондином возместят… После суда.

— А я до тех пор как жить должна?! Я одинокая слабая женщина, мне помощи ждать неоткуда, между прочим.

Я снова нехорошо ухмыльнулся и не отказал себе в удовольствии поддеть ее:

— Ведь я же тебе говорил, Наташа, замуж надо было за работягу выходить, а не за жулика…

Сафарова пронзительно взвизгнула и с силой запустила в меня подушкой. Я увернулся. Она снова закрыла лицо руками и зарыдала в голос. Признаться, мне нисколько не было жаль ее. Да и не до нее мне было в эту минуту. Похоже, теперь я знал, где искать пресловутый чемодан, едва не стоивший жизни мне и все той же Наташе. Раз Бугаев приехал к ней с пустыми руками, а так оно и было, и звонил он ей с вокзала, то значит…

Выйдя в зал, где все еще сидели на диване Плотников с Манковым, я подмигнул им.

— Собирайтесь, соколы. На железнодорожный вокзал поедем.

Поднимаясь, Манков спросил:

— Зачем?

— Проверим в камере хранения секцию под номером семь. Я имею подозрение, что именно в ней мы обнаружим чемодан с ідурьюі, пудика так на полтора. Хотя… Черт, совсем забыл. Поезжайте без меня, мне еще одно дело надо сделать.

Уже в прихожей я услышал голос Плотникова:

— Куда ты? Какое еще дело?

И вслед за ним голос Манкова: