Неприступный герцог - Джулиана Грей

– Абигайль! Остановись сейчас же!

Нет! О чем она только думает? Больше никаких романтических иллюзий, никакого чувственного единения, никакого Уоллингфорда, лежащего поверх нее с напряженными мышцами и отчаянием на лице. Мечты рассыпались в прах, розовая пелена упала с глаз. Осталась ужасная боль в низу живота.

Покрытый галькой берег озера сменился травой и оливковыми деревьями. Абигайль замедлила шаг, стараясь разглядеть в темноте петляющую между деревьями тропинку. Где-то впереди должна быть мастерская мистера Берка – веха на ее пути. Абигайль прищурилась, пытаясь разглядеть ее очертания. Голос Уоллингфорда все еще звучал позади нее, только теперь гораздо тише. Наверное, он потерял ее в ночи.

Так вот же она, мастерская! Луна отражалась в ее стенах. Тропинка огибала ее слева.

Абигайль пошла быстрее, но потом остановилась.

Внутри мерцал свет. Это было вовсе не удивительно: Берк зачастую засиживался допоздна, возясь со своей машиной, а Александра составляла ему компанию.

Но сегодня в мастерской должно было быть темно. Сегодня, одурманенный лимонным напитком, Берк должен был оказаться в объятиях Александры, клянясь ей в вечной любви, призванной разрушить проклятие.

И что это за запах? Странный, химический. Очень похожий на…

Газ!

Абигайль сделала шаг вперед, но едва только ее нога коснулась земли, раздался оглушительный взрыв. Спустя мгновение темноту ночи озарила яркая вспышка, и девушка повалилась на землю.

Какое-то время Абигайль лежала, не в силах пошевелиться. Она не была ранена, если не считать ноющей боли между ногами и шума в ушах. И все-таки ей казалось, что она просто не может шевельнуть ни рукой, ни ногой.

– Абигайль! – зазвенел у нее в ушах голос Уоллингфорда. Его руки схватили ее за плечи и перевернули. – Абигайль!

– Со мной все в порядке, – выдохнула она. – Мастерская! Быстрее!

Уоллингфорд поднял голову:

– Дьявол!

Они вскочили на ноги вместе. Огонь вырывался из одного окна, камни вокруг были покрыты сажей, а трава – битым стеклом.

– Ботинки! – выкрикнула Абигайль. – Надень ботинки!

Она не стала останавливаться, чтобы убедиться, что Уоллингфорд обулся, а бросилась к насосу – спасительному насосу, который находился рядом с мастерской. На нем висело ведро. Мистер Берк всегда был очень скрупулезен в том, что касалось его химикатов и батарей. Абигайль схватилась за ручку и начала качать что есть силы. Когда ведро было наполнено, к ней подбежал Уоллингфорд – обутый и с застегнутыми брюками – и выхватил ведро.

– Найди еще одно! – крикнул он через плечо, бегом направляясь к мастерской, и вылил содержимое на огонь.

Где искать ведра? Может быть, у задней двери? Абигайль завернула за угол и увидела возле дверей ведра. Схватив их, она побежала назад к насосу, где Уоллингфорд, вспотев от натуги, наполнял еще одно ведро.

– Я буду качать, а ты носи! – крикнула Абигайль.

Уоллингфорд схватил ведро, а она подставила пустое ведро и начала качать. Тут подоспела помощь – Александра.

– Какого черта… – начала было Абигайль, но сестра уже бежала с ведром, и принялась наполнять новое. Она подняла голову и увидела, что мистер Берк тоже здесь и мощными ударами плеча пытается выбить дверь. Через мгновение ему удалось выбраться наружу со стопкой одеял в руках. Он бросил их под ноги Александре, подоспевшей с полным ведром, и вместе с Уоллингфордом вновь вбежал в дом.

Абигайль принялась поливать одно из одеял водой. Вскоре перед ней замелькали ведра и одеяла, Уоллингфорд, Берк и Александра, бегающие от насоса к мастерской. Когда руки Абигайль уставали, качать воду начинала ее сестра.

Схватив мокрое одеяло, Абигайль ринулась к мастерской. Вокруг была вода, копоть и жар. Уоллингфорд отдал ей пустое ведро и выхватил из рук одеяло.

– Внутрь ты не войдешь! – крикнул он. Его лицо блестело от пота и потемнело, точно печная труба, а голос охрип от дыма.

– О Господи! С тобой все в порядке?

– Да! Неси еще воды! – Уоллингфорд повернулся и вновь вбежал в мастерскую. Через окно было видно, как он, стоя бок о бок с Берком, сбивал языки пламени. Ком встал в горле Абигайль, мешая ей дышать. Она подбежала к насосу, взяла полное ведро и, спотыкаясь, побрела назад. С огнем почти удалось справиться, но дым все еще змеился из окон и из-под крыши. Чьи-то руки забрали у Абигайль полное ведро, заменив его пустым.

Туда и обратно, снова и снова до тех пор, пока не отпала необходимость в воде. Огонь был потушен. Мастерская стояла на своем месте, только ее стены потемнели от сажи, а из выбитых окон струился дымок. Перед дверью валялось пустое ведро. Абигайль подняла его и еще одно, отнесла к насосу, аккуратно вставила одно в другое и выпрямилась.

Через разбитое окно она видела, как Александра и мистер Берк стояли в темноте и о чем-то тихо говорили. Рыжая голова Берка, потемневшая от сажи и пота, была опущена. Белые руки Александры обхватили его за тонкую талию, и Берк накрыл их своими.

«Она любит его», – удивленно подумала Абигайль, посреди этого хаоса, грязи и залитой водой травы, внезапно ощутив небывалое спокойствие.

Живот ни с того ни с сего скрутило, и ее вывернуло прямо на траву.

Одним морозным октябрьским утром много лет назад, когда Уоллингфорд направлялся на стадион Итона, на пути ему повстречался не кто иной, как рыжеволосый незаконнорожденный сын герцога Олимпия. В груди Уоллингфорда всколыхнулось знакомое чувство гнева.

– Отойди в сторону, чертов сукин сын, – с угрозой произнес он, и юный Берк тотчас же потребовал сатисфакции за оскорбление.

Уоллингфорд возразил, что никого он не оскорблял и что мать Берка принимала подарки и деньги в обмен на плотские удовольствия. Поскольку в момент рождения Берка герцог Олимпия не был женат на его матери, он, Уоллингфорд, говорил правду.

Кулак Берка тут же соприкоснулся с глазом Уоллингфорда, и прежде чем тот успел попятиться и заслониться от очередного удара, Берк разбил ему губу. С заплывшим глазом и разбитой губой, Уоллингфорд пожал Берку руку, назвал его настоящим мужчиной и в Михайлов день отвез домой на Белгрейв-сквер, чтобы тот встретился со своим отцом.

С тех пор они стали закадычными друзьями и горой стояли друг за друга, не обращая никакого внимания на мнение общества. Когда однажды в Оксфорде Уоллингфорд обнаружил, что его надул владелец паба, Берк пришел на помощь, подсыпав в бочку с хозяйским элем сильного слабительного.

Когда среди ночи загорелась мастерская Берка, Уоллингфорд, не задумываясь, схватил ведро и бросился прямо в огонь.