Повелитель ветра - Юлия Аксенова

Они отходят в сторону. В отдалении маячит Регина, с любопытством нацелившая нос на двоих секретничающих.

Ксения спросила растерянно:

– Как дела?

– Ксень, все непросто! – ответил Матвеев. – Бабка в выходные умерла, старая хозяйка дачи.

– Ты бы мне хоть эсэмэску кинул, – мягко, измученно пеняет женщина. – Я ж с ума схожу, не знаю, что думать!

Григорий проявляет все признаки нетерпения: ведь его ждут! Ксения, чтобы не давить, позволяет ему навязать темп беседы, торопливо просит:

– Позвони мне!

Григорий серьезно, становясь похожим на человека, дающего клятву под пыткой – как всегда с ним происходит в моменты принятия важных решений, обещает:

– Я позвоню! – и стремительно ретируется.

Ксении становится легче. Вернувшись вечером домой, она не в силах согнать с лица счастливую улыбку. Она припоминает, как элегантен он был сегодня в строгом деловом костюме.

Вечером звонка нет. Что ж, он устал, наверняка здорово выпил. Завтра!

Утром, в его обычное время, звонка нет. В обеденный перерыв Ксения получает эсэмэс: «Прости, что не звоню. Не знаю, что сказать». Она отвечает паническим: «Гриша! Я уже совсем ничего не понимаю! Что происходит?!» В ответ получает еще более меланхоличное: «Знал бы – сказал…» Она пишет: «Ты на работе? Один? Можно тебе позвонить?» Молчание. Вызывает его номер. Пустые гудки, потом текст, хлесткий, как удар бича: «Не могу и не хочу! Извини». Ксения, поразмыслив, снова ему пишет. Происходит обмен длинными посланиями.

«Гриш, уважаю и признаю твое право со мной расстаться. Но если уж так, то почему бы не раскрыть карты? По-другому просто нечестно: не отбирай у меня право понять! Я поняла уже, что очень сильно и глубоко тебя обидела. Но я не намеревалась причинить тебе боль: ты мне слишком дорог. Может, очень резко ответила на боль, случайно причиненную тобой… Почти уверена, что произошла дикая ошибка: мы просто не поняли друг друга. В любом случае, пока не объяснимся, отношения останутся незавершенными ни для меня, ни для тебя».

Ксения комментирует: в тот момент ей бы следовало просто написать: «Мне так плохо без тебя! Давай мириться!» Но не хотелось акцентировать тему ссоры, размолвки. Она ясно понимала, что беспроигрышный вариант только один – написать: «Прости меня!» Но не нашла сил просить прощения за то, в чем не чувствовала себя виноватой. Написать прямо: «Люблю тебя, не могу без тебя!» Она сомневалась, что Григорий поверит, боялась, что ударит еще больнее. Она долго подстраивалась под Григория и теперь, обнаружив, что эта тактика не принесла плодов, решила: либо отношения на равных, либо… В результате текст записки получился, по ее мнению, слишком холодным, рассудочным.

Тем не менее Матвеев ответил значительно мягче, чем в предыдущий раз: «Ксень, не все и не всегда поддается объяснению. У меня что-то сломалось внутри. Да, наши отношения не разорваны. Я не уверен, стоит ли их продолжать. Это уже плохо. А дискутировать с тобой, профессионалом, я не хочу. Пожалуйста, не тереби меня».

Ксения опять позволила навязать себе его игру: «О'кей. (Только какой я, к черту, профессионал – в любви-то? Даже обидно… Бреду ощупью и все время ошибаюсь…) Все, молчу…» В последний раз она вновь, как частенько происходило прежде, испугалась, что Григорий неверно истолкует ее записку. Рискнула добавить: «Прости, еще одна реплика, и я заткнусь. Коряво написала: не в тебе ошибаюсь, а в том, как строить отношения. А тереблю – тоже ведь все внутри на куски рвется!..» Наконец она была искренна с ним и решилась доверить ему и свои истинные переживания, и сомнения.

Но Матвеев хранил молчание.

Ярославу пришло в голову, что, если бы женщина с такой страстью и нежностью призналась ему в любви, он был бы счастлив. Повод к разрыву нашелся, причину разрыва он так и не понял. Мало ли, у кого какие тараканы в шкафу – не все же из-за этого разбегаются!

Гриша всю последующую жизнь бережно хранил, как болезненную прививку от опасной хвори, воспоминание о предательстве женщины, которой доверился всем сердцем и которая оставила после себя выжженную землю. Он не желал признать, что земля давно исцелилась и готова к новому цветению. Не умел, не хотел, боялся заметить, что рядом с ним оказывались не те же самые женщины, а совсем другие! Так объяснила разрыв Ксения.

Ярослав внимательно посмотрел на запертую дверь. За нею зиял сжавшийся, но не побежденный разлом структуры пространства-времени. Теперь понятно, почему «дыра» прицеплена к зданию компании «ЧеНеп»! Ведь именно здесь, в этом самом холле, мужчина разорвал прочную, как канат, связь с женщиной. Энергия созидания и отдачи превратилась в свою противоположность; отвергнутая, бесконтрольная сила стала поглощать и разрушать.

Ксения ждала и «не теребила» до Нового года. Она была уверена: если Григорий примет решение не в ее пользу, то позвонит ей и предложит забрать вещи: ночную рубашку, брючки, подаренные им теплые носочки. Она упаковала в пакет книжки, которые он давал почитать и которыми очень дорожил, и засунула в дальний угол, чтобы не мозолили глаза. Она обо всем рассказала К. Вместе пришли к одному выводу: ничего не предпринимать, не торопить, запастись терпением! К его родителям не обращаться: могут выдать из лучших побуждений! От К. она знала, что Григорий в Австралии – гостит у детей. Да в любом случае не стала бы звонить сама: слишком жесткий прессинг для чувствительного к любому нажиму Матвеева!

Поздравила с Новым годом эсэмэской – теплой, дружеской, ни к чему не обязывающей. Он не ответил. Что походило на хамство и было совсем уж не в его стиле! Если, конечно, он к тому моменту не забыл, что месяц назад заявил подруге: «Наши отношения не разорваны».

Ксения сказала себе: ставлю крест! За десять дней новогодних праздников успела даже немного успокоиться: ходила в гости, занималась танцами, флиртовала направо и налево ради самолечения. Только вот не чувствовала себя готовой позвонить Григорию с предложением забрать книги. И понимала с беспощадной ясностью профессионала: отношения остаются незавершенными!

Она вышла на работу на день раньше окончания установленных государством и смертельно надоевших всем, кто не уезжал в дальние края, каникул: президент собирал руководящий состав. А Матвеев, не зная, что Ксения будет там, вновь зашел в «ЧеНеп». Они столкнулись внизу, в холле. Народ дружно подтягивался на праздничное «совещание». Регина еще не получила от шефа указаний, где оно будет проводиться, поэтому сотрудники не расходились – ждали внизу, весело болтали, делились свежими впечатлениями о путешествиях и каникулярных развлечениях. Григорий вошел чуть позже других, повел носом по сторонам, оптом поприветствовал собравшихся. Он был в светло-серой куртке. Лицо его показалось Ксении заострившимся, утомленным, столь бледным, что сливалось с курткой. Волосы тоже будто посерели.