Маджуро - Данияр Саматович Сугралинов

Сейчас, находясь среди коллег, Пенант ничего не чувствовал. Его совсем недавно острейшее обоняние не различало никаких запахов, и виной тому было то, что он за сутки превратился в старика.

Давно запланированная гильдией целителей церемония награждения стала внеочередной. Обычно это сборище ежегодно голосовало за лучшего своего члена, ориентируясь на вклад каждого в развитие медицины, в дело гильдии, да и вообще, по совокупности заслуг. И если ни один из выдвигаемых кандидатов не набирал более половины голосов, не награждался никто.

Так случилось и в этом году, когда голоса разделились между Ядугарой (как раз таки по совокупности заслуг) и пухлым розовощеким коротышкой Демменсом, обнаружившим и начавшим практиковать некое синтезированное средство, позволявшее даже древнему старику вспомнить давно позабытое чувство Penis Erectus.

Снадобье стало сенсацией в аристократических кругах, но Демменс не набрал нужного числа голосов, решив выдержать десятилетнее право на «знаю как», позволявшее ему не разглашать составляющие вещества и условия его синтезирования.

В итоге оба набрали примерно поровну голосов и вместо церемонии награждения провели обычную конференцию.

А потом Нестор Ядугара сделал открытие. То есть сделал он его давно, но разгласил коллегам только в этом году, примерно за месяц до появления в жизни Пенанта того мальчишки-раба Луки Децисиму. Сам Пенант узнал об этом только тогда, когда Луку забрали во дворец вместе с остальными коллегами Ядугары, хотя принимал участие во всех процедурах перелива и технически никаких изменений не заметил. Возможно, мастер реализовал все это задолго до самого Пенанта.

Ядугара повысил конверсию. Долгие годы потери при переливе составляли до пятидесяти процентов жизненных сил. Источник, к примеру, терял десятилетие, а реципиент получал лишь пять, в лучшем случае шесть лет. Мастер изменил технологию подключения струн, добавил что-то в предпереливную инъекцию и за счет всего этого снизил потери почти до пятнадцати процентов. Это стало сенсацией поболее, чем средство для Penis Erectus Демменса, и произвело настоящий фурор среди коллег. Учитывая, как редко попадались подходящие доноры, каждый выигранный год жизни становился настоящим спасением для стареющих мэтров гильдии.

Когда открытие получило подтверждение на практике, Ядугару незамедлительно выдвинули безоговорочным номинантом на звание лучшего целителя года. Формальности ради еще одним кандидатом вновь пошел Демменс, но на этот раз голосование дало однозначные результаты — почти все члены гильдии высказались за наставника Пена.

Потом в доме появилась девчонка Децисиму, приведенная Рейной. Ее сдали страже, как воровку, и тут же выкупили за сто золотых. Но оно того стоило — предварительные анализы подтвердили, что Кора годится как донор.

Когда все было готово к переливу, та внезапно сбежала, прихватив сорванный со стены серебряный подсвечник. Это изрядно подпортило настроение господина, да и сам Пен, рассчитывавший получить кое-что от симпатичной девчонки, изрядно обломался.

К счастью, девка решила продать добычу, и ее привели в дом Ядугары люди Бахрома, чья банда промышляла скупкой и сбытом краденого.

— Говорят, это ваше, Нестор, — сверкнув золотым зубом, ухмыльнулся авторитетный вор, придерживая за туго натянутый поводок девчонку. — Если это правда, готов вернуть за вознаграждение.

На радостях Ядугара вручил ему две сотни золотых и сказал, что люди Бахрома теперь могут рассчитывать на большую скидку при любых травмах и ранах колюще-режущего, так сказать, характера.

Выпроводив криминального босса, господин лично избил Кору и запер в подвале. Пен наведывался к ней, чтобы отнести еды, а заодно попробовать уговорить ту на Actus sexuales, но ушел несолоно хлебавши — ему ничего не перепало, кроме пребольнючего удара по яйцам и фингала под глазом.

Дождавшись, когда чинильи сделают свое дело, Ядугара приказал Рейне с Мореной отмыть и привести девчонку в порядок, Пену поручил заняться процедурной, а сам незамедлительно начал готовить нужные препараты. Держать их загодя было нельзя ввиду большой летучести активных компонентов.

И снова им не дали начать. Сначала явился глава имперских медиков Ленц и заявил, что девчонку требует император. Ядугара, доведенный алчностью дворцовых паразитов до бешенства, сказал, что на этот раз без официальных бумаг не подумает и пальцем пошевелить, и вообще, девчонка по всем законам принадлежит ему! А Ленц может приходить послезавтра и забрать то, что останется.

Ленц сухо распрощался, сказав, что совсем скоро вернется — и вернулся! — но уже не один. За его спиной грозно маячил отряд стражников, а воющий от боли охранник Далер скрючился на земле, держась за разбитый нос, и его сломанное ребро было яркой иллюстрацией того, что Ленц вполне серьезен в своих намерениях. Девчонку, в коме и на последнем издыхании, забрали, аккуратно переложив на носилки, и повезли во дворец.

Тем же вечером они с горя напились. Изрядно приняв на грудь, Ядугара, как показалось Пену, расчувствовался и пообещал старшему ученику посодействовать в скорейшем получении целительской лицензии, правда, взамен попросив немного его жизненных сил, года три-четыре, не больше:

— Ты вырос, Пен, мальчик мой, и готов к самостоятельной практике. Я открыл тебе все секреты. А став практикующим целителем, ты вернешь себе все подаренные мне годы! Мне же осталось немного, и если ты меня отблагодаришь…

Господин полез обниматься. Рейна, полночи подливавшая им вина, посмотрела на Пена так жалобно, что юноше захотелось немедленно успокоить и ее, и господина, ведь мастер оказал ему великую честь, разделив с ним стол и дорогущее туафское вино. Ко всему прочему, господин Ядугара был так обходителен с ним, и вежлив, и уважителен…

— Конечно, господин! — сказал Пен. — Я готов!

— Тогда не будем откладывать! — воскликнул Ядугара. — К утру закончим, а к вечеру ты уже будешь настоящим целителем с собственной лицензией!

Очнувшись после перелива, Пен едва разлепил глаза. Это было обычным состоянием, но его смутила кромешная тьма. Может, что-то пошло не так, и перелив завершился до рассвета?

Мастера рядом не было, Пен находился в процедурной один, и некому было развеять его сомнения. Кое-как он слез с кушетки и рухнул на пол — ноги отказались держать его. Присмотревшись в свете луны к своим рукам, он их не узнал — тонкие и хрупкие узловатые пальцы, старческие пигменты, дрожь. Ноги были не лучше, а пощупав волосы, он закричал — те истончились, и под ними ощутимо прощупывалась кожа головы.

— Очнулся? — раздался недружелюбный голос Рейны. — Господин велел накормить и отвести тебя в комнату.

Процедурную залило светом. Девушка, подвинув лампу в сторону Пена, пригляделась.

— Пить… — Старший ученик не услышал своего голоса. Прочистив горло, он прохрипел: — Рейна, который час?

— Ну и чучело… — девушка скривилась. — Время? За полночь. Давай на кухню, я подняла Мо, чтобы она разогрела тебе