Волчье Семя - Виктор Гвор

Сначала сыр. Одного круга достаточно. Он сытный очень — за раз много не съешь. Теперь масло. Вот этот горшочек в самый раз. И с крышкой, если замотать в тряпку, не вывалится в мешке и не вытечет. Колбаса. Может, не брать? То же мясо, проще зайца поймать. Но колбаса очень вкусная, а зайчатина всем надоела, что жареная, что вареная. Молоко. Вот эту крынку, с узким горлом. Свернуть из тряпки пробку, чтобы дождь не испортил. Что еще? Сметану! Один горшочек, погуще. С этой полки всё. Пусть молоко и сметана постоят с краешка, пока он будет набивать другие мешки. Репа. Это хорошо, она вкусная. Полмешочка достаточно, надо еще взять морковь, свеклу и капусту. И несколько луковиц. И соленых огурцов из кадушки. Их тоже надо завернуть в тряпочку. Что еще? Самое главное!

Медвежонок осторожно снял с полки горшок с вареньем. Густое! Это хорошо: и нести легче, и хватит надолго. Он положил на место банки серебряную монетку. Забрал добычу и выбрался из погреба. Поставил горшки на землю. Тихо притворил дверь и заложил засов: ни к чему хозяевам лишние хлопоты доставлять. Следующая остановка возле забора. Прыгать с неудобной поклажей не решился, перетащил по частям. Опять нагрузился и останавливался только в лесу. Немного постоял, успокаиваясь и прислушиваясь. Никаких посторонних звуков. Всё так же шелестит дождь, да негромко постанывают деревья. Получилось! У него всё получилось! Нет, не всё! Есть еще одно дело. Медвежонок оставил добычу и вернулся во двор, на этот раз к амбару. Хотел набить последний мешок зерном, но запасливый хозяин хранил здесь и муку. Только мешки были очень большие, столько брать не имело смысла. Открытого мешка мальчик не нашел. Пришлось разорить целый. Отто наполнил свой мешок. Поборов желание быстрее убежать, завязал хозяйский, тщательно закрыл амбар, подошел попрощаться к обитателю будки (чтобы помнил и молчал подольше) и покинул двор уже насовсем.

Нести столько вещей сразу оказалось жутко неудобно. Весила поклажа куда меньше Белки, но бежать не получалось. Жутко мешали горшки в руках. А связка колбас на шее не давала смотреть под ноги. Вот ведь обычно кажется, и не глядишь вниз, а надень что-нибудь большое на шею, оказывается все совсем не так. Медвежонок даже пожалел, что прихватил колбасу. Так мешает. Впрочем, не тащить же ее обратно! А бросить никак невозможно! Выбрасывать еду, украденную с таким трудом! Хотя, почему украденную? Он же заплатил за нее! Целый серебряк! Стоит в разы больше, чем он взял. Точно больше, хотя Отто и не высчитывал! Даже по ценам Нейдорфа, а в деревне все дешевле. Так что Медвежонок не вор, он всё купил! Вот только что делать с колбасой, из-за которой он так медленно движется? Съесть? Но без брата с сестрой — ни за что! Остается только тащить. Хорошо, хоть, мешки на спине удобно пристроились…

К елке Медвежонок вышел на рассвете. Коготь, видно, не спал. Сразу выскочил навстречу, посмотрел вопросительно.

— Пусто! — ларг подал ему горшок со сметаной. — Держи!

Брат снял крышку:

— Сметана?

— Ага. Еще молоко, — Медвежонок подал крынку. — И малина, — освободив руки, начал снимать мешки. — Еды принес. Много… — сел, устало привалился спиной к осине. — Устал немного. Сейчас оклемаюсь. Только сбегаю, съем кого-нибудь…

— Зачем бегать, если еды принес? — не понял Коготь.

— Это вам. Я могу на одних зайцах жить. Или на крысах. А обычным людям надо. Разнообразно. Дед говорил…

— Тебе сейчас только бегать! — возразил брат. — Зайца вчерашнего схавай. Он хоть жареный, — и не давая возразить, ответил. — Белка всё равно не будет. Ее от мяса уже тошнит.

— Как она? — Медвежонок забирался «под крышу» и перекинулся.

— Кэхает, — с самого начала пути братья старались говорить по-поленски. То есть, Коготь говорил, а Медвежонок старался. — И горячая вся. Как печка.

— Плохо… — вздохнул младший, взял котелок и принялся за еду, стараясь не урчать. По дороге он дважды останавливался и охотился. Но сейчас казалось, неделю не ел.

— Ничего, проснется — молоком напою. С малиной, — Коготь распаковывал мешки, встречая каждый новый продукт восторженными воплями. — Где ты всё это взял?

— Купил, — буркнул Медвежонок.

— Как купил? — вытаращился Коготь.

— В смысле украл, — поправился младший.

— Так купил или украл?!

Медвежонок замялся, не зная, как объяснить:

— Я без спроса взял… В погребе… И в амбаре еще… Но монетку оставил… Не могу я так… Просто чужое взять… Тем более, в деревне…

Коготь понимающе кивнул:

— Не дергайся. Пройдет. Я когда-то тоже не мог. А потом привык… — он грустно вздохнул. — Но что монетку оставил — плохо. Так бы они друг на друга думали. А теперь точно знают, что со стороны приходил кто-то. Далеко хоть?

Медвежонок совсем расстроился. Хотел ведь, как лучше, а получилось…

— Тебе три дня идти… — пробормотал он. — На полдень.

— Тогда наплевать, — повеселел Коготь. — Не доберутся. А с избушкой?

Ларг покачал головой:

— Пусто. На восход и полдень — ничего нет. Только деревушка эта. Я туда незадолго до заката вышел. Дымом пахло. Ну и решил — дождусь темноты, молока для Белки добуду. Или еще чего-нибудь… А набрал много очень. Нести неудобно. Сегодня между восходом и полночью пойду. А завтра на полночь. Если ничего не найду… — он пожал плечами, чувствуя, как наваливается сонливость.

— Ты бы поспал хоть немного.

— Я вчера спал, — возразил Медвежонок. — Надо идти…

— Сдохнешь. У тебя уже синяки под глазами.

— В Облике не видно. Надо избушку найти. Там отоспимся, — Отто мечтательно вздохнул. — Эльзу вылечим…

— Может и не быть, — пробормотал Коготь.

— Не, — вильдвер отчаянно замотал головой, словно проверяя, хорошо ли она держится, — точно есть. Я знаю! Надо только найти!

Он полез наружу.

— Я найду, — донеслось до Когтя. — Ты Эльзу лечи!..

Глава 43

Медвежонок бежал, стараясь выбросить из головы любые мысли, целиком превратившись в слух, нюх и зрение. Слишком мало у человека чувств. Даже в Облике толком ничего не ощущаешь. Мельтешение стволов и кустарников перед глазами, запах мокрой листвы и монотонный перестук капель, сливающийся в сплошной шелест…

Но теперь Отто по опыту знал: стоит лишь в однообразие окружающего вплестись чему-то новому, необычному, ларг не пропустит. Как не пропустил накануне слабенький запашок печного дыма, превратившийся в кучу вкусной еды, разложенной сейчас братом по уголкам их временного пристанища. Коготь все три дня роется между корней елки, углубляясь и зарываясь. Посели сейчас в убежище человечков в локоть ростом, тем бы роскошный дом достался. На несколько комнат, с кладовками…