Право на жизнь - Денис Шабалов

«Неглупо придумано. Тактики, мать вашу! – зло усмехнулся Данил, выглядывая из-за угла и пересчитывая людоедов. – Шесть, семь, восемь… По одному направлению отвлекли – а с тыла заходят… Девять, десять… Ну, держитесь, суки!»

Аборигены тем временем залегли, поползли по-пластунски к машинам. На открытой площадке в свете костров да с такого близкого расстояния Данилу их фигуры были видны лучше некуда. А Сашке с крыши – и подавно…

– Саня, вниз смотришь?

– Какой низ! – тут же отозвался напарник. – К нам через люк как крысы лезут! Еле отбились с Ваном! Троих точно положили, а внизу их еще больше!

– Лады, держитесь! Внимательно там, может, у них и гранаты есть… Пока без вас обойдусь.

Он выглянул из-за угла еще раз, прикидывая, не кидануть ли эфку… Нет, расстояние слишком мало даже для эргедешки[24], своих посечет… Ладно… Прицелился, нашаривая голову самого первого селянина риской механического прицела. Винторез дернулся, тихонько лязгая затвором – и голова аборигена взорвалась кровавыми брызгами. Остальные тут же остановились, завертелись на месте, не понимая, откуда стреляют. Еще двумя выстрелами Данил сократил численность людоедов до семи и только после этого селяне заметили стрелка. Затрещали очереди, от кирпичной стены во все стороны полетело крошево осколков, но Данила за ним уже не было – пригибаясь, он обходил клуб, заходя с другой стороны.

– Шрек, глянь на восемь часов! Да осторожней, сильно шею не тяни, в лоб словишь! Гости на пятачке между клубом и машинами!

Спустя мгновение раздалось две длинных очереди – Шрек косил наверняка, наповал.

– Чисто.

– Броня, как у вас?

– Отходят, – послышалось в наушнике. Говорил Кубович. – Пять двухсотых у них. А трехсотых вообще не считал.

– Где Профессор?

– За уником в кунг полез.

– Саня, вы как?

– Пока замерли. Шебуршатся…

Данил, обогнув клуб, присел под деревом, на котором не так давно куковал снайпером Ван, огляделся. Коробочка, двигая изредка башней, стояла на том же месте, с южной стороны каравана. В сотне метров, на краю улицы, в свете ее фар Данил разглядел несколько лежащих в разных позах тел. «Скрытно хотели пролезть, не получилось…» На пятачке между клубом и колонной тел тоже имелось в избытке – три отработанные им самим и семеро Шрека. Костры догорали, отбрасывая красноватые отблески, в их свете казалось, что мертвые шевелятся, пытаясь подняться…

– Кубыч – сидишь в коробочке. Твоя задача – периметр, – принялся раздавать задачи Данил. – Саня, Ли, не дергайтесь, будьте на месте. Шрек – внимание на клуб, если полезет кто, – добивай. Семеныч?

– Выхожу…

Дверь одного из кунгов распахнулась, и на землю спрыгнуло чудовище…

Добрынин, хоть и знал, что это Проф в унике, все же напрягся – было от чего. Мощные грудные и дельтоиды, толстые оковалки рук и ног, гигантские, словно подпирающие с боков шею, трапеции… невероятные ноги, особенно похожие на два дирижабля икры… Даже небольшой животик Профессора исчез, затянутый в рубленые кубики искусственного пресса.

– Ну и здоров же ты в своем костюме, Проф, – раздался в наушнике голос Сашки. – Халк, да и только…

– Ну, положим, не здоровее нашего Шрека будет, – усмехнулся Данил.

Гигант помахал рукой с крыши кунга, в наушнике раздалось его самодовольное хмыканье.

– Да помню я, помню, как он меня за шиворот-то поднял, – буркнул Профессор. – Ничего, может, как-нибудь поборемся… Давай, командир, режь задачу.

– Ты самый непробиваемый, местность вокруг – твоя. Далеко не лезь, ближайшие домишки осмотри, дворы и улицу метров на сто. Доложишь.

– Сделаю, – кивнул Профессор.

– Саня – я поднимаюсь. Внимательнее, не обстреляйте.

– Ждем, – тут же последовал ответ. – Учти – трое под нами, если не больше.

Лезть в дверь Добрынин не стал – махнул через окно с торца клуба, благо решетки здесь почему-то не было. Забрался осторожно, стараясь не загреметь жестью подоконника, присел, осматриваясь, доставая пистолет и переводя его в автоматический режим. Маленькая, пустая, пыльная комнатушка, через распахнутую дверь виден общий зал. А в зале – картина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану», репродукцию которой он видел как-то в одном из журналов в библиотеке. С той лишь разницей, что на картине казаки живехоньки и письмо вовсю строчат, а тут, похоже, уже дописали, по поводу завершения сего достойного дела вусмерть перепились, и лежат теперь в самых живописных позах. Один – сидя за столом – мордой в салате, причем руки свисают куда-то под стол, и тело опирается лишь на лицо. Другой, наоборот, только ногами на столе, а сам на полу в расхристанной позе. Третий вообще на лавке животом лежит, ноги по одну сторону – голова с руками по другую… Данил осторожно выбрался из комнатушки, осмотрел зал на предмет воинствующих аборигенов и, удерживая под контролем лестницу на второй этаж, подобрался к лежащему навзничь Хасану. Пощупал шею – под кожей четко прощупывались равномерные удары пульса. «Не соврал язык, – отлегло от сердца. – Да и то… Какой смысл столько народа разом валить – холодильников нет, мясо испортится…»

Поднялся и, осторожно ступая, переместился к лестнице. Остановился, прислушиваясь – со второго этажа и впрямь доносилось шебуршание, скрипы, тихие голоса…

– Саня, вы как? – вполголоса пробормотал Данил в микрофон.

– Сидим на месте.

– Сидите. Я иду.

Выдав ЦУ, он, держа «Пернач» наизготовку, начал подниматься. Первые несколько шагов все шло гладко, и Данил уже надеялся застать противника врасплох, – однако не тут-то было. Очередная ступенька на середине лестницы вдруг предательски скрипнула, выдавая его с головой, шорохи наверху мгновенно стихли, и в дверной проем высунулась бородатая голова. Данил поймал на мушку переносицу аборигена и выжал спуск. Грохнула очередь, голова мгновенно исчезла, как и не было, о попадании свидетельствовали лишь брызги крови и серого мозгового вещества на косяке. Наверху заорали в несколько голосов, оглушительно ударили автоматные очереди, от дверного косяка во все стороны брызнула щепа – стреляли, похоже, с испугу и наугад. Данил рванул вверх по лестнице, на ходу отмечая, что коридор уходит только вправо – с левой стороны от двери шла глухая стена. В три гигантских шага преодолев оставшееся расстояние, он в развороте мягко завалился на спину и, мощно толкнувшись ногами от выступающего порога, заскользил спиной по полу коридора. Первого мужика свалил сразу же, попав прямо в голову. Второй, видимо, ухватив краем глаза движение, вскинулся, поспешно выстрелил короткой очередью – целился он на уровень груди, и потому пули прошли мимо, ударив в стену. В ответ получил две пули в живот, выронил автомат и, скорчившись, тихонько ойкая, завалился боком на пол. Третий абориген, стоящий дальше всех по коридору, возле окна и судорожно пихающий в помповый дробовик патроны, развязки дожидаться не стал – заорал, отбросил ружье и кинулся к окну. Мелькнули пятки – Данил даже среагировать не успел – и он исчез на улице. Снаружи тут же раздалась короткая очередь из «Печенега» и захлебывающийся вопль.