Дневник Распутина - Коцюбинский Даниил Александрович

322 Личность не установлена.

323 Среди копий телеграмм Распутина царской семье, которые он чуть не каждый день после ранения посылал в Петербург, этого текста нет. Есть копия другого письма, которое царь уже в Тобольске передал Б. Н. Соловьеву – так оно оказалось у Матрены Распутиной. Дочь «старца» продала его вместе с некоторыми другими вещами американцу Вильяму Астор Чанлеру за 150 долларов (в то время большие деньги), а в июле 1922 г. с ними ознакомился следователь Н. А. Соколов и приобщил копию письма к делу об убийстве царской семьи. Вот его текст (орфография сохранена): «Милой друг есче раз скажу грозна туча нат расеей беда горя много темно и просвету нету, еле с то море и меры нет а крови? что скажу? слов нету неописуом мый ужас, знаю все от тебя войны хотят и верные не зная что ради гибели, тяжко божье наказанье когда ум отымет тут начало конца. ты царь отец народа не попусти безумным торжествовать и погубить себя и народ вот германию победят а рассея? подумать так воистину не было от веку горшей страдальнцы вся тонет в крови велика погибель без конца печаль Григорий» (Российский архив. Кн. VIII. М., 1998. С. 354). Впрочем, 31.07.1914 г. из Тюмени «старец» писал царю и несколько иное: «Врага час пробил опасаться нужно, а трусить нельзя» (Платонов О. А. Жизнь за царя (правда о Григории Распутине). СПб.: Воскресеше, 1996. С. 292).

324 Известно, что в ночь с 16 на 17 июля 1914 г. царь действительно в последний момент остановил распоряжение о всеобщей мобилизации, заменив его на частичную. Однако 17 июля после обстоятельного доклада министра иностранных дел С. Д. Сазонова и получения новых сведений, Николай II уже окончательно распорядился начать общую мобилизацию.

325 Сухомлинов Владимир Александрович (1846–1926) – окончил Николаевское кав. училище (1867) и Николаевскую академию Генштаба (1874). Во время рус. – турецкой войны 1877–1878 гг. состоял в распоряжении главнокомандующего действующей армией в. к. Николая Николаевича (старшего). С 1878 г. правитель дел Николаевской академии Генштаба. С 1884 г. командир 6-го лейб-драгунского Павлоградского полка, с 1886 г. начальник офицерской кав. школы. Командующий войсками Киевского ВО (1904–1908). Одновременно с 1905 г. – киевский, подольский и волынский генерал-губернатор. Генерал от кавалерии (06.12.1906). С 1908 г. начальник Генштаба.

С 11.03.1909 г. военный министр. 06.12.1911 введен в Госсовет. Генерал-адъютант (1912). Пользовался неизменным расположением Николая II и Александры Федоровны. Его доклады царю всегда носили легкий, оптимистический характер. Игнорировал мнение Госдумы. Служебная деятельность и личная жизнь Сухомлинова вызывали многочисленные нарекания. Дворянство Полтавской губернии через губернского предводителя сделало всеподданнейшее представление о неблаговидных поступках военного министра в бракоразводном деле его будущей жены в отношении полтавского дворянина Бутовича. Однако все это, равно как и недоброжелательство со стороны премьер-министра В. Н. Коковцова и в. к. Николая Николаевича, не поколебало доверия к Сухомлинову со стороны царя.

В обстановке войны, когда к весне 1915 г. обнаружился большой недостаток арт. снарядов и др. военного снаряжения, Николай II 13.06.1915 г. под давлением всеобщего возмущения вынужден был уволить Сухомлинова с поста военного министра, оставив его членом Госсовета. 15.07.1915 г. было начато следствие по обвинению Сухомлинова в «противозаконном бездействии, превышении власти, служебных подлогах, лихоимстве и государственной измене». 29.04.1916 г. арестован и помещен в Трубецкой бастион Петропавловской крепости. Режим его содержания был значительно мягче, чем у других заключенных. Постоянно предпринимались попытки свернуть дело Сухомлинова, в т. ч. со стороны императора. Но министры юстиции А. А. Хвостов и А. А. Макаров, под угрозой отставки, не допустили этого. 11.10.1916 г. Сухомлинов был переведен под домашний арест.

В апреле 1917 г. арестован, до октября находился в Петропавловской крепости, затем – под домашним арестом. Временное правительство отдало генерала под суд (10 августа – 12 сентября 1917), который, несмотря на неубедительность доказательств, признал бывшего министра виновным и приговорил к бессрочной каторге, замененной тюремным заключением. После Октябрьской революции переведен из Трубецкого бастиона в тюрьму «Кресты». 01.05.1918 г. освобожден как достигший 70-летнего возраста. Эмигрировал, умер в Берлине.

326 «Толстопузый» – М. В. Родзянко.

327 Сазонов Сергей Дмитриевич (1860–1927) – из дворян. Окончил Александровский лицей. С 1890 г. второй секретарь посольства в Лондоне, с 1894 г. секретарь миссии при Ватикане, с 1904 г. советник посольства в Лондоне, с 1906 г. – министр-резидент при Папе Римском. Стремительным взлетом своей карьеры обязан своему близкому родственнику П. А. Столыпину (на сестре жены которого Анне Борисовне Нейдгардт был женат): в 1907 г. назначен посланником в США, 26.05.1909 г. – тов. министра иностранных дел, 08.11.1910 г. – главой МИД. Гофмейстер Двора (1910). С 1913 г. – член Госсовета. Сторонник активной политики России на Балканах и дальнейшей ее интеграции в Антанту. В годы Первой мировой войны принадлежал к либеральному крылу в Совете министров и пользовался доверием союзников, а также значительной популярностью среди общественности, стремившейся к доведению войны «до победного конца». Замена Сазонова 07.07.1916 г. на посту главы МИД Б. В. Штюрмером была воспринята лидерами Прогрессивного блока как вызов общественному мнению. 12 января 1917 г. назначен послом в Великобритании, но к месту назначения из-за Февральской революции выехать не успел.

После 1917 г. участвовал в белом движении. В 1918 г. входил в состав Особого совещания при главнокомандующем Вооруженными силами Юга России А. И. Деникине, в 1919 г. – министр иностранных дел Всероссийского правительства А. В. Колчака. Эмигрировал. Умер в Ницце.

328 Окончательно начать общую мобилизацию царь решился во время доклада С. Д. Сазонова и в присутствии И. Л. Татищева – личного представителя Николая II при Вильгельме II, готового немедленно отправиться в Берлин (но в разговоре, кажется, не участвовавшего). Генералов в эти дни царь не принимал совсем, все разговоры с ними велись по телефону, поэтому давить на самодержца им было крайне сложно (Дневники императора Николая II. М., 1991. С. 476).

Царь до последнего колебался, понимая, что объявление всеобщей мобилизации означает неминуемое начало войны. По свидетельству Сазонова, он сказал ему во время доклада: «Это значит обречь на смерть сотни тысяч русских людей. Как не остановиться перед таким решением?» «Я сидел против него, – пишет далее Сазонов, – внимательно следя за выражением его бледного лица, на котором я мог читать ужасную внутреннюю борьбу, которая происходила в нем в эти минуты… Наконец, государь как бы с трудом выговаривая слова, сказал мне: "Вы правы. Нам ничего другого не остается делать, как ожидать нападения. Передайте начальнику генерального штаба мое приказание о мобилизации"» (Сазонов С. Д. Воспоминания. М., 1991. С. 248–249).

Мог ли Распутин, даже если бы он находился в тот момент в Петербурге, изменить ход событий? Сейчас, когда обстоятельства возникновения войны изучены, уже известно, что Вена специально провоцировала конфликт с Сербией, выдвигая ей невыполнимые условия. Германия же, вместо того, чтобы умерить союзника перед угрозой европейского конфликта, не только не сделала этого, но требовала от Вены жесткости. Лондон, несмотря на явную взрывоопасность атмосферы, выжидал, косвенно провоцируя тем Берлин на агрессию. Вряд ли стоит полагать, что в тех условиях уступки Вене могли бы отвратить конфликт. Таким образом, если бы Николай отказался от мобилизации, тогда как Австро-Венгрия уже начала ее и не собиралась сворачивать, то спустя несколько дней Россия попросту оказалась бы почти беззащитной в условиях начавшейся войны.