Пришествие князя тьмы - Иван Непейпиво

Куда ни глянь — везде мельтешили полуголые девицы в одних набедренных повязках. Полногрудые, с округлыми бедрами, золотым загаром и волосами до пояса. Они скользили меж столов, расставленных полукругом, и щедро разливали вино в кубки, нарочито наклоняясь и выставляя напоказ свои прелести.

Я перевел ошарашенный взгляд на Грома. Приятель смотрел на этот вертеп широко раскрытыми глазами и буквально пускал слюни, не в силах налюбоваться на полуобнаженных красоток. Вукол же довольно хмыкнул и хлопнул нас по плечам:

— Ну что, добро пожаловать в самое веселое место всей империи! Папенька вас не обманул — здесь можно на всю катушку оторваться. Глядишь, и деньжат огребете, если повезет. Только помните — все, что происходит в этих стенах, остается здесь навеки. Болтнете кому — живо язык вырву.

С этими словами он решительно подтолкнул нас в гущу толпы и растворился в пестрой круговерти.

Я напряженно всматривался в бурлящее людское море, пытаясь высмотреть знакомые лица. Краем глаза заметил, как Гром разлегся на бархатном диване в окружении полуобнаженных девиц. Одна особенно аппетитная красотка привлекла мое внимание — роскошная грудь едва вмещалась в тесный корсаж, а пышные бедра призывно покачивались при каждом движении.

Гром, похоже, был на седьмом небе от счастья. Девица уже откровенно терлась об него всем телом, щедро поливая лицо и шею друга ароматным вином из кубка. Ее груди то и дело выскальзывали из декольте, дразня набухшими сосками. Гром жадно припал губами к ложбинке меж аппетитных полушарий, жарко целуя и посасывая нежную кожу.

Красотка игриво взвизгнула и запустила пальцы в его волосы, притягивая голову парня еще ближе. Пухлые губы скользили по щеке и подбородку Грома, оставляя влажные дорожки. Рука девушки бесстыдно забралась в его штаны, нащупывая мужское достоинство. Судя по экстатическому выражению лица друга, она уже вовсю ласкала его орудие.

Вторая девица меж тем скользнула Грому за спину и принялась покрывать поцелуями его шею, прикусывая мочки ушей. Ее проворные пальчики расстегивали пуговицы на его рубахе. Гром сладко постанывал, зажатый меж двух горячих тел. Его руки шарили по прелестям красоток, жадно стискивая пышные ягодицы и упругие груди.

Я отвел взгляд, чувствуя, как в паху начинает тяжелеть от вида этой откровенной сцены. Эти низменные желания смертных тяготили меня все больше! От сдешней вакханалии меня тошнит!

Напоследок еще раз скользнув взглядом по сплетенным телам на диване, я решительно отвернулся и заскользил через толпу. И почти сразу мой взгляд выхватил из полумрака до боли знакомый высокомерный профиль. Ростислав Шереметьев! Вот уж кого не ожидал тут лицезреть. Хотя, если подумать, его присутствие вполне закономерно. Где развлечения для власть имущих, там и наш гордый аристократ.

Но что это? Рядом с графом плелся тот самый сморщенный старик, в которого обратился Тугарин после нашей схватки. Выглядел он совсем скверно — босой, в одной рванине, весь в кровоподтеках и ссадинах. Похоже, высокородный ублюдок от души поразвлекся, вымещая злобу на беспомощном слуге.

Парочка явно двигалась к неприметной двери в дальнем углу зала. Я решительно последовал за ними, ловко петляя в толпе гуляк. Любопытство снедало меня — что это за дверца и куда ведет? Не в обычную приватную комнату, это уж точно.

Преодолев анфиладу мрачных коридоров, я очутился в просторном зале, разительно отличающемся от места недавних гуляний. Здесь царила зловещая тишина, в воздухе висел тяжелый дух отчаяния и страха. Слабые светильники едва рассеивали полумрак, клубящийся под низкими сводами.

Под стенами громоздились массивные столы, за которыми восседали хмурые субъекты всех мастей. Богато одетые вельможи, разжиревшие купцы, жилистые проходимцы — все они цедили густое вино и держали в руках таблички. Обстановка определенно напоминала торги, вот только лоты здесь, похоже, были особого свойства.

Я притаился за выступом стены, вглядываясь в полутьму. Шереметьев как раз приблизился к помосту, где со скучающим видом восседал тощий господин с козлиной бородкой. Аукционист, не иначе. Граф что-то зашептал на его ухо, кивая на старика-Тугарина. Тот сжался и затрясся, явно чувствуя недоброе.

Краем уха я различил обрывки их диалога:

-… совсем ни на что не годен стал, старая развалина… одни убытки от него… лучше сплавить, пока не издох…

У меня похолодело внутри. Так вот оно что! Значит, решили избавиться от преданного слуги, как от отслужившей свой век вещи? Вот уж воистину, хозяева жизни, чтоб их разорвало. И эти нелюди еще чванятся своим благородным происхождением…

Мои мрачные мысли прервал шум в дальнем конце зала. На невысокий помост вытолкнули двух испуганных людей — парня и девушку. Даже на расстоянии было видно, что это близнецы — уж больно схожи чертами. Они жались друг к другу, дрожа от страха. В огромных глазах стояли слезы.

— Итак, почтенная публика, встречайте сегодняшний лучший лот! — разорялся аукционист, треща как заведенный. — Юные маги-близнецы, носители редчайшего дара воздуха! Не пропустите уникальный шанс. Можете взять хоть вместе, хоть по отдельности — не стесняйтесь! Им по восемнадцать лет, все по закону, не придерутся!

Толпа отвечала довольным гоготом, в воздух взлетали таблички с номерами. Никого не смущало, что на помосте рыдают люди. Меня замутило от осознания всей низости человеческой натуры. Это что же, теперь и людьми торговывать можно, словно скотом? Причем покупать оптом, целыми семьями?

Я стиснул кулаки, борясь с яростью. Так и чесались руки спалить к чертям этот гадюшник. Ничего, придет час — я до вас еще доберусь.

В тот миг, когда я уже собрался уходить, на мое плечо легла тяжелая ручища. Я взвился, пытаясь вырваться, но тщетно. Со всех сторон обступили крепкие молодцы в масках. Вот же влип, по самое не хочу! Похоже, меня вычислили.

— Ну-ка, ну-ка, и что это у нас тут? — прорычал один из громил. — Никак крыса завелась в нашем амбаре? А ну, колись, паскуда, кто таков и по какому делу сюда притащился?

— Чисто все, — угодливо отрапортовал второй, бесцеремонно меня обыскав. — Ни жетона, ни приглашения. Шпион, не иначе. Али ворюга местный мышковать забрел, на свою голову.

Меня выволокли на свет и впечатали лицом в стену. В ноздри ударил тяжелый дух застарелого перегара и прогорклого пота. Надо мной навис давешний тощий распорядитель, скаля гнилые зубы. Резким рывком вперед я заставил его отшатнуться.

— Пошёл прочь! — рявкнул я.

— Борзый, да? Ну ничего, сейчас мы тебе быстро язычок-то прищемим. Тащите его в чулан, ребятки! Поучим уму-разуму.