Голос бездны - Андрей Ветер

Машины неслись по Садовому кольцу. Ярко светило солнце. Сергей с профессиональным интересом разглядывал лица сидевших по обе стороны своих сопровождающих и затылки двух передних. Они казались на диво толстокожими, эти парни, хотя наверняка кожа была самой обыкновенной и легкоранимой. Но она лежала на шеях такими плотными складками, и прорастающая щетина сбритых волос настолько усиливала их сходство со свиной шкурой, что никак нельзя было избавиться от впечатления, что эти жлобы – толстокожие.

Первая машина остановилась перед центральным входом в кафе «Титан», две другие, что везли Гошу и Лисицына, вкатили во двор, поочерёдно подпрыгнув на асфальтовой кочке и всплеснув коричневую лужу. Они остановились возле железной двери чёрного входа.

– Вылазь! – сидевший справа от Гоши бесцеремонно рванул музыканта за рукав.

– Больно мне!

– Вылазь, не то больнее станет, – скомандовали из машины и пнули Гошу в зад.

Лисицын вышел, не дожидаясь специального приглашения.

Дворик выглядел грязно, вдоль стен возвышались нагромождения старых ящиков, стоял металлический контейнер, забрызганный серой краской, валялись проржавевшие до дыр вёдра. Коридор, куда втолкнули пленников, освещался двумя лампами – одной в начале, другой в конце. Лестница с обкрошенными уголками ступенек вела вверх. Она осталась сбоку, скорее всего, поднявшись по ней, можно было попасть в зал «Титана». Естественно, что Гошу и Сергея туда не пригласили. Они прошли за двумя громилами вдоль по коридору, причём Саприков несколько раз умудрился споткнуться из-за охватившей его слабости и стукнуться плечом о стену, с грохотом обвалив какие-то криво прислонённые доски.

– Ты, пидор, ходить, что ли, разучился? – обернулся к нему шагавший впереди жлоб и замахнулся, готовый садануть насмерть перепуганного музыканта по лбу, но сдержался.

Над головой проплыла вторая лампа, мутная, облепленная паутиной, почти не дающая свет. Лязгнула гулкими петлями тяжёлая дверь с блестящими заклёпками по периметру. За ней в двух шагах стояла вторая. Их втолкнули в тесный подвал с низким потолком, вдоль которого тянулись покрытые ржавчиной трубы. С одной трубы свисали здоровенные крюки, штук пять или шесть. В углу стоял грязный стол и два стула. На столе виднелся небольшой телевизор и видеопротяжка под ним. На том же столе стояла на длинной тонкой ноге яркая галогеновая лампа. Пленникам велели остановиться под трубой с крюками и подняли им руки вверх, предварительно крепко связав руки в запястьях.

– Вот так-то оно самый клевяк, – прокомментировал один из жлобов.

– Телята, – хохотнул другой.

Сопровождавшие вышли, закрыв за собой тяжёлую дверь. С пленниками остался лишь один человек. Он подвинул стул к столу, лениво щёлкнул пультом и включил видеомагнитофон. На экране замельтешили свинцового цвета грузовики, из их кабин выглядывали толстомордые люди и поливали друг друга из автоматов жёлтыми струями огня.

– Зачем вы нас сюда приволокли? – спросил Сергей, обращаясь куда-то в потолок.

– Раз приволокли, значит, надо, – отрезал охранник, не отводя глаз от телевизора.

В подобные переделки Сергей Лисицын не попадал никогда, и сейчас он мысленно проклинал судьбу за то, что Ксения Литвинова-Когтева приехала к нему, а не к своей подруге. И никакие оправдания, мол, она была в шоке из-за всего перенесённого, не имели теперь для Сергея никакого значения. Всё завертелось из-за Ксении!

И тут он оборвал ход своих мыслей. Нет, не из-за Ксении. Лис сам открыл дверь, сам впустил её в свой дом, сам отвёз на дачу, а не передал на руки Романову, сам вернулся в больницу к Саприкову. Он всё сделал сам, всё от начала и до конца. Никто ни разу не заставил его силой совершить тот или иной шаг.

В своё время он сам вызвался поехать в Ченгрем и потому не вправе винить кого-либо за то, что был ранен и попал в плен. Он сам выбрал дорогу журналиста, предпочтя её всем другим профессиям. Он сам выбрал журнал «Плюфь» и создал в его недрах собственную рубрику «Твёрдый знак». Всю жизнь он, Сергей Лисицын по прозвищу «Рыжий Лис», поступал согласно собственным убеждениям, следовал своим личным порывам и мотивам. Так что никого он винить не мог. Даже теперь, когда болтался на крюке с задранными над головой связанными руками.

– Привезли? – В коридоре послышались шаги.

– Да, двоих.

– А второй-то кто? Откуда второй?

– Хрен его поймёт. Хмырь какой-то. В палате у Саприка торчал.

В подвал вошёл человек в тёмных очках и остановился напротив двух подвешенных фигур.

Сергей сразу понял, что перед ним стоял Кореец, хотя ни корейцем, ни китайцем, ни японцем он не был. Впрочем, надо признаться, что прилизанные чёрные волосы и жёсткие короткие усики на круглом лице придавали ему необъяснимое сходство с гангстерскими персонажами гонконговских фильмов. Рядом с Корейцем стояли двое: белобрысый парень, сидевший в машине с Лисицыным по дороге сюда, и какой-то коротышка с громадной плешивой головой и выкатившимися водянистыми глазами.

– Думаю, что могу не извиняться за такую форму гостеприимства, – заговорил Кореец и снял тёмные очки. – Просто я был уверен, что Саприк не принял бы приглашения в другой форме. Не так ли, Гоша?

Взгляд Корейца можно было бы назвать мягким и даже ласковым, если бы не обстоятельства, исключавшие всякое добродушие. Подойдя к Саприкову Кореец легонько постучал болтающегося музыканта кулаком.

– Да, дружок, – его обманчивые глаза ощупали пленника с ног до головы, и взгляд затвердел. – В далёкие времена люди пили кровь только что погибших гладиаторов. Говорят, что тёплая кровь очень полезна для здоровья, поэтому нужно пить её прямо из отверстия раны, там чувствуется самое дыхание жизни.

Кореец завернул просторную рубашку Гоши и медленными движениями, наслаждаясь собственной неторопливостью, стал снимать бинты с тела Гоши. Когда осталась последняя полоска, прилипшая к пропитанному кровью тампону, Кореец остановился.

– Сейчас будет немножко больно, – предупредил он и потянул марлю разок, другой, третий.

Гоша заскулил.

– Так вот о свежей крови, – продолжил Кореец, – я решил проверить, действительно ли она так питательна, как о том говорили древние римляне… этот, как его… Цицерон, что ли…

– Насколько мне известно, – сказал Сергей, болезненно сглотнув, – это проповедовал Скрибоний Ларг.

– Вполне возможно, – улыбнулся Кореец, он был ровесником Сергея. – Я не столь начитан, как вы, господин Лисицын. Вы же Сергей Лисицын? Я правильно узнал вас? Тот самый Сергей Лисицын из того самого «Плюфя»? Мне очень лестно познакомиться с вами. Жаль, что в такой обстановке. Признаюсь, я большой ваш поклонник. Мне страсть как нравятся ваши статьи. Если мне удастся быстро уладить возникшие проблемы с господином Саприковым Младшим, то мы обязательно посидим в уютном кабинете наверху. Обещаю вам это. Честное слово, я чертовски рад встрече с Сергеем Лисицыным.