Магадан — с купюрами и без - Владимир Данилушкин

Тогда уж лучше рыбой питаться. Свежий, из чистой колымской речушки хариус пахнет свежестью невинного поцелуя, а голец своим названием навевает мысли о стриптизе. На котлеты за милую душу идет. Только к рыбе надо добавлять сало. А его везде надо добавлять.

Некоторое время мой наследник увлекался восточными единоборствами. Дыхание задерживал. Философию их кулинарии постигал. Дзен-буддизм. Дзен за дзнем. Ежедзневник. Раздельное питание. Мясо из сои, в перспективе превращения в пушечное. А сырный попкорн, если его хорошо приготовить, напоминает по вкусу шкварки. Да и хорошо подрумяненный кабачок, совсем как шашлычок, если безалкогольным пивом запить, тоже может доставить приятную минуту. А некоторые граждане соседних государств с юго-востока морских свинок потребляют, собак на Колымской трассе всех слопали, а шкуры пустили на унты.

Я это восточное учение за два вечера раскусил. Что такое дзен — да это же стаканом о стакан. Буддизм — это же совсем по-нашему. Будем! Тост. И ход мысли — как если заложил немного за галстук. Да ты просто выпей и достигнешь просветления.

Я даже их сомати с печи на полати познал — в связи с крайним истощением психоэнергии, я снисходительно отношусь к собственной лени. Лежу в неудобной позе — надо пододвинуть лампу. Завтра пододвину. И матрас поправлю послезавтра. А пылесос включу на следующей неделе. Так замедлил обмен веществ, что могу носки без последствия для окружающих не стирать два месяца. А когда летом отключали воду, два месяца не мылся. Размышляю между делом. Может, появится светлая голова, придумает наряду с самозатачивающимися лезвиями самостирающиеся носки. Ногти растут две недели. И это только начало. Надо нам научиться, пенсию почти полностью за коммуналку отдавая, чем-то питаться. Да хотя бы взрывной энергией неподцензурного русского слова.

— А шмат сала получше тарелки овсянки, — заявляет мне однажды мой ребенок. Смотрю, не узнаю — здоровый лось вымахал.

— Ах, ты как, — говорю ему. — Какую Америку открываешь.

Ему почему-то слышится ирония в слове «Америка».

— Правда-правда, — продолжает в запальчивости. — Я в Интернете нашел. Без сала нельзя. Там витамин А и витамин Е.

— А еще там есть витамин Ю, — на секунду оторвавшись от своего занятия, с набитым ртом говорит мой друг хохол. — Чтобы не было морщин. А то все виагра, да вука вука. Не для себя, для внука. Сало надо есть, тогда не будет проблем с рождаемостью. А то Баден-Баден, Куршевель. Да наша Марчеканская сопка в сто раз лучше Куршевеля. Год копченой свиньи, смекай, юный хряк, с печки бряк. Главное, в год свиньи свинкой не заболеть.

Тем временем я все-таки через пластик сала стал читать газету. Старая попалась. Похоже, в нее заворачивали сало. Первое мая. День солидарности трудящихся.

— Эх, отняли у нас праздник, — вздыхает друг.

— Не горюй, — говорю. — Будет у нас праздник салодарности. Мы откроем салон для поедания сала.

— А что салон? Бери выше! Организуем хохолдинг! Сало Интернэшнл.

Если уж о праздниках говорить, то у нас еще один бесхозный образовался. День народного единения. Его тоже всухую, на одной закуске не отметишь. Но компания все-таки не самая знакомая, с кем братаниться — Минин и Пожарский. Понятно, что памятник в самом центре Москвы. Но на свойский, бытовой уровень они с пьедестала не сошли, в наше грешное бытовое застолье. За Сталина, бывало, пили. А за Минина нет. Хотя бывало, за кого мы в свое время не тостовали. И за Лумумбу, и за Корвалола. А чем отличается один от другого, я уже и не припомню.

Лучше всего, когда памятник — съедобный. Торт Наполеон, беф Строгонова, Микояновская колбаса, шоколад Бабаевский, коктейль Молотова, глазунья Маше Даян, Андроповская водка. В честь Пожарского названы котлеты, их еще иногда подают под белым польским соусом. А вот с именем Минина мало что ассоциируется. Один минингит.

А ведь можно было в честь князя-освободителя и в связи с переподчинением пожарных войск МЧС присвоить имя Пожарского самому крутому нашему министерству. Собственно наши не столь далекие предки выступили спасателями, спасителями Руси в эпоху безвременья. Минин и Пожарский — это коллективный Шойгу смутных времен. А в честь Минина можно было бы Минобороны назвать.

И все-таки истинный герой — Иван Сусанин. Настоящий ниндзя. Голыми руками отряд иноземцев нейтрализовал. Впервые в истории применил боевое ориентирование на местности. Есть над чем задуматься всерьез. История, говорят, не учит. Но иногда в нее вплетается политика. Радиоактивный, очень ядовитый элемент полоний — он ведь тоже в честь Польши назван. Скандал на всю Европу с польским мясом, которым они хотят нас кормить, усиливает значение праздника единения.

Про польское сало я ничего не знаю, существует ли оно вообще, а вот мясо заражено трихинеллезом, как бывает с нашими колымскими медведями, и есть его категорически нельзя. Кстати, урок литературы вспомнился. Полонием звали того сомнительного типа, которого заколол принц Гамлет. Через портьеру, помните? И ведь Польша спокойно кушает это дело уже лет 400. Ни единой ноты протеста.

И не надо ля-ля, что бездорожье — проблема России. Это наше благо. Это наша национальная идея. Как и наши дураки — национальное достояние. Англичанам не нужны дороги: плывут морем. А про дураков — у них есть корабль дураков!

По большому счету нужно хлеб в честь Сусанина назвать. Или водку. И министерство дорог его именем наречь. В вагоне-ресторане закусывать пожарскими котлетами и колбасными миньонами. Есть такие. Но никто пока не акцентировал, что это, возможно, в честь гражданина Минина.

Конечно, все трое крепко любили сало. Не приходится сомневаться. А как же иначе? Еще князь Владимир накануне крещения народа нашего, когда остановил выбор в пользу христианства, сказал, что на Руси есть веселие пити. А другие религии не дают народу повеселиться. Веками держат на сухом законе. Безалкогольные свадьбы и даже поминки. Это что — и в морду никому не дай на трезвый-то глаз? Что же это, мать честная, за праздник.

Нет, без хорошей чарки нет гулянки. Ну, а где пьют, там и закусывают. А самая лучшая закусь — сало. Оно попало у других народов в изгои вместе с бухлом. Так что назло врагам день салодарности будем отмечать дважды в год — 1 мая и 4 ноября.

Да что мелочиться? Новый год и Старый Новый год — вот уже четыре. А если дело пойдет, присоединим сюда и 23 февраля, День защитников Отечества, потому как без всеобщего сплочения какая же защита? А если крепко подумать в тишине, учесть боевой характер наших подруг, то и 8 марта следует включить в означенную группу красных дней календаря. Правда, не совсем понятно, уважала ли Клара Цеткин, придумавшая этот праздник, сало.

Но, в конце концов, кто солит это сало? Ну, допустим, в нашей семье это делаю я. А в других — теща. Их боевой потенциал — наше секретное оружие, хотя никакого секрета тут нет. Не знают те неосмотрительные иноземцы, что бы было, повстречай они мою тещу. Она же не то что коня, бронепоезд остановит! А если батальон тещ! Совместно с комитетом солдатских матерей! Кстати, День матери уже установлен. За него закусим! Нет только дня отца, в отличие от Соединенных Штатов! Что-то недомудрили наши депутаты.

Ну, а типовой сценарий праздника утвердим референдумом: всем уходить в лес и кружить в его лабиринтах до полного единения и остолбенения. (Кстати, данный текст публикуется в порядке застолбения.)

Следующую оргию, маевку или твоевку проводим на вольном воздухе.

А чтобы обезопасить себя со стороны цифрологии, объявим тринадцатое число каждого месяца праздником портвейна № 13.

И в заключение. В конце концов, сало можно добывать гуманным путем — делать свиньям липосакцию. Для косметического эффекта, на крайний случай, можно потом закачать гель. Все-таки это гуманнее, чем ампутировать ножки на холодец.

Конечно, это анекдот, но больно уж жестокий. Недолго и аппетита лишиться. Я одного такого знал, что холодец кушать зарекся.

Так и до сала, глядишь, дело дойдет. Как говорится, фильтруй фольклор!

Говорят, на манер американской статуи Свободы наши памятник Салу хотят поставить. На границе трех славянских государств. Церетели заказать.

Давай покурим оленя!

Скульптор Гранитов был неравнодушен к деревьям, высохшим на корню. Из каждой березки женскую ножку (задрана вверх, носочек вытянут, пальчик шалунам грозит) долотом вырубал, напильником шлифовал, шкуркой полировал, и это приводило его в экстаз. Он так отдыхал, веселясь.

А работал по дикому камню — государственных деятелей посмертно высекал.

Однажды две сросшиеся березы отыскал, не очень прямые. Две ножки изваял, и это был эстетический шок! Как стакан водки в пустыне Сахара. Ей-богу, своими глазами видел издали. Думал, кама-сутра такая. Деликатно отошел.