Роковая ошибка княгини - Ирина Сахарова

— Согласен. Шантаж, угрозы, манипуляции это в его духе, но вот убийство… тем более, убийство собственной жены! Вряд ли он решился бы на такое. А если бы и решился, то и впрямь подмешал бы ей что-нибудь в еду. С Викентием договориться в любом случае вышло бы проще, чем подключать ещё и его брата, как ты говоришь, старого товарища самого Дружинина.

— Вот-вот! — Адриан поднял указательный палец, отмечая этот факт. — Вроде бы, всё очевидно: жена не давала развода мужу, а мужу приспичило жениться на другой. Через некоторое время жену находят убитой, и все, разумеется, думают на теперь уже вдовца. Но на самом деле, если разобраться…

«Нет, он не стал бы, — в очередной раз понял Мишель. — Он не стал бы так. Стрелять! В доме, чёрт возьми! Он инсценировал бы несчастный случай на глазах у сотни людей… упала с лошади… попала под карету… отравилась за обедом… есть тысячи разных способов, не таких диких, как прийти и выстрелить ей в грудь! Он бы не пошёл на это… он же всегда думает на три шага вперёд! Он же должен был понимать, что последствия не заставят себя долго ждать».

Старую княгиню весьма своевременно вывел из строя сердечный приступ. Что касается Мишеля — да, допустим, отец мог рассчитывать на то, что он никогда не вернётся домой. Но вот Алексей… стоило вспомнить про старшего Волконского, как всё тотчас же встало на свои места, и Мишель окончательно успокоился.

Гордеев не убивал Юлию Николаевну. Он никогда не осмелился бы сделать это из одного лишь страха перед её братом! Да, Мишеля он тоже побаивался, но Мишель всё-таки родной сын, а это о чём-то говорит. Алексей же родство с Гордеевым имел весьма поверхностное, а вот сестру до безумия любил. И у Гордеева были все основания полагать, что он в любом случае это дело так не оставит, и устроит кровавую расправу.

«Он пропал», с некоторой долей жалости подумал Мишель. Он ещё не знал, как поступит сам, докопавшись до правды, но с точностью мог предсказать всё то, что сделает Алексей, когда вернётся.

Дорогому батюшке можно только посочувствовать. Со всех сторон выходило, что он-то от неожиданной кончины собственной жены выигрывал меньше всех, несмотря на открывшиеся перспективы повторного замужества, к коему он так стремился. Увы, свадьба с сероглазой блондинкой на одной чаше весов с позором уступала расплате, в виде обоих Волконских, а так же всех тех проблем, с которыми Гордееву пришлось столкнуться, чтобы скрыть убийство Юлии Николаевны от общественности.

С этим как раз понятно, почему он промолчал, и почему поспешил заплатить Воробьёву за правильное медицинское заключение. Позорное пятно и так легло на его имя: довёл жену до самоубийства своей связью с любовницей! Но это всё же лучше, чем убил собственную жену ради повторного замужества. Наверняка у него, несмотря на все их с Воробьёвыми старания, появятся большие проблемы в министерстве. Он известный человек, он политик, он выступает с трибун и заводит толпу. И ему совершенно ни к чему такой кошмарный скандал, как убийство собственной жены, в котором он имел — и всё ещё имеет — все шансы стать главным подозреваемым.

В таком случае, следуя логической цепочке, возникал другой вопрос, не менее насущный.

— Кто, по-твоему, мог это сделать, Адриан?

И снова тишина была ему ответом. Кройтор скрёб обозначившуюся бороду, задумчиво глядя в сторону. Он размышлял. Но, увы, все его мысли сводились к одному: Юлия Николаевна была удивительная женщина! Чудесная, добрая, отзывчивая и ко всем благосклонная. Она стольким людям в своей жизни помогла! Никогда никого не обижала и не бросала в трудную минуту. Занималась благотворительностью. Слыла жуткой скромницей, никаких порочных связей, никаких подозрительных знакомств. Кто..? Господи, кто мог?

— Увы, здесь я бессилен, ваше благородие. — Не найдя ни единого объяснения случившемуся, изрёк Адриан. — По всему выходит, что кроме вашего батюшки и не было у неё врагов, но — не он это, как сердцем чую, не он!

Не было врагов? Напрасно. Мишель мог бы прямо сейчас назвать парочку. Интересно, насколько хорошо уважаемая Алёна Александровна была знакома с огнестрельным оружием? Или нет, не так, насколько сильно она хотела выйти замуж за князя Гордеева? Что ей мешало ускорить ход событий? Ничего.

Правда, эфемерное белокурое создание как-то, увы, не представлялось ему безжалостной убийцей, но нам ли не знать, на что готовы люди ради денег?

Могла она это сделать? Могла.

— Тогда, может быть, ты скажешь мне, кто такой Рихтер? — Поинтересовался Мишель, решив, однако, не посвящать Адриана в свои догадки на счёт будущей мачехи.

— Да я уж думал, ваше благородие, всю голову сломал! Ясно же написано, чёрным по белому, спросить Рихтера! Но, увы! — Адриан развёл руками. — Я впервые слышу эту фамилию, и не помню, чтобы ваша матушка упоминала её при мне.

А вот это было плохо.

Но, с другой стороны, Адриан и так во многом помог ему сегодня, наивно было бы предполагать, что он знает всё на свете! Разумеется, в чём-то матушкин управляющий был так же несведущ, как и сам Мишель. Адриан ведь никогда не жил с ними, и особенно никогда и не вникал в те дела, что не касались непосредственно отелей. Он вовсе не был любопытным. Но, увы, если любому другому человеку это делало бы честь, то Адриану, в данной ситуации, когда ответы были на вес золота, подобное безразличие к хозяйским секретам шло только в минус. Но Мишель его за это не судил.

— Значит, нам придётся это выяснить, — сказал он просто, — и как можно скорее, потому что отец заметает следы. Нам нужно его каким-то образом перехитрить, но для начала не помешало бы решить что-то с твоим положением беглеца.

— Да уж, в непростое положение я попал, — хмыкнул управляющий, и растерянно посмотрел на своего благодетеля.

— Ничего, выкрутимся как-нибудь, где наша не пропадала! — Мишель улыбнулся ему, и в глазах его зажёгся озорной блеск. — Говоришь, у тебя остались знакомые, занимающиеся подделкой документов?

— Да, но вам я не советовал бы…

— Не мне, — покачал головой Мишель. — Тебе. Нужно будет сделать тебе паспорт на другое имя. Кажется, я знаю, где и как можно спрятать тебя от моего отца.

Ещё издавна известно: если хочешь что-то хорошенько спрятать — попробуй положить на самое видное место! Туда, где ни у кого и в мыслях не возникнет искать.

План был чертовски смелый, дерзкий и опасный. Как раз в духе молодого двадцатитрёхлетнего парня, привыкшего к подвигам и геройствам, но ведь эта излюбленная Мишелем тактика ещё ни разу не подводила его! И поэтому Адриан Кройтор ему доверился. Не то, чтобы у него был особый выбор, но он вдруг поймал себя на мысли, что с удовольствием и без малейших оговорок сделает всё так, как скажет ему Волконский, даже если тот прикажет ему утопиться прямо сейчас. Было в нём что-то такое, располагающее к себе, как и в его покойной матери. Один раз увидишь — и уже не забудешь, а взгляд его словно за душу брал.