Люди из ниоткуда. Книга 2. Там, где мы - Сергей Демченко

Либо тут же научиться дышать жабрами.

Которых у меня вообще-то не было, к моей вящей досаде.

Поскольку господь Бог, — по жадности ли, по недомыслию ль, — но не наградил человека насильно всяческими дополнительными «обвесами», приходилось теперь вот суетиться, как при раздаче им красоты на заре времён.

Туда вот мы почти все успели, пробежав в панике и азарте мимо вывесок «Мозги» и "Тюнинг".

Но теперь вот приходится извращаться, обвешиваясь прибамбасами, как папуасы всяким показавшимся им мало-мальски привлекательным мусором, что здорово портит полученный в подарок внешний лоск…

…Когда прилаженная граната сработала, я возблагодарил её создателей, сделавших так, что она может пролежать где угодно лет пять, но будет в состоянии подарить вам счастье ощутить себя почти воплощением технологического могущества.

Правда, мне пришлось немного понервничать, пытаясь отдвинуться от её мерзкого действия подальше, а потом пережить ещё несколько неприятных мгновений, когда "каменная артиллерия" расстреливала вокруг меня своим крошевом нависающие над трубой стены.

…Каменные осколки шустрыми торпедами пробили в нескольких направлениях воду вокруг меня, прочертив белоснежные линии в её толще, и вслед за ними в сторону и вверх помчалась вдогонку восторженно вспенивающая жидкую среду несчастная решётка.

Оставив о себе в качестве памяти лишь жалкий огрызок, который я отпилил «херю», и на который тщательно прикрепил конец с тросом. Такой прибор крайне полезно иметь в ряде случаев, — отжать ли дверь, спуститься ли в ямку, на нужный этаж с крыши…

А теперь он послужит в роли поводка, не слишком усердно пускающего меня в тугой поток.

И как только образовался проём, я отодвинулся от стены, подобрался к краю отверстия… и просто заглянул внутрь…

…Слава Небу, что додумался закрепить своё слабое тело и притачать ранец к спине!

Меня рвануло так, что на миг мне даже показалось, что крепления троса или ремня не выдержат.

Если здесь была такая скорость движения воды, то трудно даже представить себе, какое давление создаётся в конечной точке…

Ну никак не меньше семидесяти атмосфер!

И я не знаю такой крыльчатки, способной на начальном этапе забора разогнать воду до скорости примерно в двести километров в час…

Разве что насосы атомной станции…

Неужели я попал именно туда?!

Что же, вполне возможно. Но тут есть нюанс…

Скорее всего, создатели бункера прорабатывали всё до мелочей, а посему… — посему вполне возможно, что примитивные и недолговечные насосы подачи здесь могли быть впоследствии заменены на более совершенные и практически не требующие обслуживания, остановки и ремонта, системы.

Какие? Мне не понравилась, очень не понравилась моя собственная мысль, но…

Например, это могла быть система нагнетания, засасывающая воду, чей принцип основан на принципе работы инжектора. А что на атомной станции может быть почти неограниченным движителем и при этом постоянно возобновляемым, моментально утилизируемым и не требующим огромных затрат?

Верно. Вода.

Точнее, пар…

Перегретый сухой пар, под огромным давлением вырывающийся из Центральной системы, вращает турбину… и, отведённый в нужном направлении, тянет в неё же воду!!!

При этой мысли я, предварительно с трудом набравший в этом аду воздуха, чуть его не «выплюнул», и запаниковал…

Если это так, то на выходе, точнее, в конечной точке прибытия, меня может ожидать препоганейший сюрприз. В виде сотен тонн сжатого пара, неустанно и зло бьющего в беспрерывно сотрясаемый от вибрации расширитель, и гонящего уже подогретую воду в первичный фильтр по сужающимся соплам подачи…

Я настолько живо представил себе своё жалкое тельце, сваренное за пару секунд вкрутую, до состояния старенькой курочки, и крутящееся, подскакивая и переворачиваясь, в водовороте приёмника…что чуть было не рванул в панике назад.

Мой пессимизм подогревал ревущий, слышимый даже в воде, преогромный бурун, который стал вдруг виден, когда труба, выполнив изящный пируэт, повернула и приоткрыла мне сие безумное «таинство» конца пути.

Я резко прижал тормоз катушки, и с большим трудом остановил её неумолимое вращение.

Что-то мне настолько перехотелось быть рисковым спелеологом, осваивающим премудрости подземного дайвинга, что я готов был променять всё своё «навороченное» оборудование и причиндалы на пакетик прелых косточек от вишни…

Несколько секунд я просто дурел. Просто хотел домой, просто…

Когда из загнанного в угол и раздражённого моим «животизмом» сознания высунулось подобие волосатой руки, держащей в руке совок и намеревающейся меня им основательно треснуть, я сказал себе "стоп".

Думай трезво, недоносок!

Если здесь стояла решётка, значит, это было кому-то нужно?

Я не думаю, что кто-то ограждал периметр от тех, кто и без того считался потенциальными трупами в случае ядерной атаки. Вряд ли им было дано проникнуть сюда ТАК, как это делаю я.

Куда проще отсюда что? Правильно, — вывалиться, удрать, уйти.

Мало ли с чем, зачем и куда.

Со всякими секретами, после учинённой диверсии, после скандала с поваром, подавшим несвежий хлеб…

Да мало ли у человека бывает уважительных причин выйти прогуляться на свежий воздух после того, как на небе погаснет зарница и опадёт огненной пылью взметнувшийся в стратосферу "гриб"?!

Родственников навестить, о здоровье их справиться…

И ещё один факт говорил мне о том, что отсюда, скорее, выходят, чем прутся внутрь, как в двери.

Выход в ту выгоревшую дотла каморку, в которую я превратил некогда прелестный памятник нашей бесхозяйственности и разгильдяйства.

Через него, скорее, сюда ХОДИЛИ, чем из него ВЫСКАКИВАЛИ или ВЫВАЛИВАЛИСЬ.

Думаю, кстати, что отделение бомжей, живущее сбором и сдачей металла, сурово покарало бы всех здесь живущих за такую непрактичность и прижимистость.

Само собою, вход в этот сектор был совершенно другим, а не вот так, как это проделываю сдуру я.

Нормальные люди и ходят в нужное им место по-нормальному. Через двери. А не вылупив глаза от напряжения и прижимая к груди стопку серого белья из местной прачечной.

Тем более, я что-то не заметил на решётке дверной ручки и половичка при входе…

Так что двери ТУДА есть. Но прежде, чем я их отыщу, пройдёт тьма времени и состоится сотня попыток снять с меня шкурку.

А в ту дверку так вот нахально не постучишься, — с ржавой-то железкой наперевес…

Туда только с пропуском минимум от командира ракетного корпуса поддержки можно.

А потому я — ну, не гений, ибо гений так над собою не измывается, но — продуманная чума уж точно…

Ибо только безголовая, прибитая корявой палкой чума и в состоянии отчебучить такое… с собственными хилым здоровьем и глупой жизнью.

Я ж говорю, — нормальный, здравый во всех смыслах человек сюда просто не полезет…

Но поскольку выбор у меня небольшой, самомнение непревзойдённое, а от моего нахрапа сами собою ломаются стены, то я — здесь. И правильно, как я понимаю, делаю.

Потому как ясно ведь, что там, где бьётся в припадке бессильной ярости вода, должна быть норка.

Как-то же должны осматривать и очищать от наростов и ила данную трубу?!

А её состояние говорило о том, что это делают если не регулярно, то раз в несколько лет уж точно!

А это значит так же и то, что не останавливают же всякий раз турбину, чтобы вымести предбанник?!

Думай, голова, думай!!!

…Очередной глоток воздуха, — скорее из необходимости успокоиться, чем из реальной потребности, поскольку секунд тридцать без «допинга» я, полоскаясь на буйном течении, как нить водоросли, ещё протяну…

…Как противно чувствовать, что тебя «моет», будто из шланга, как если б сдирали напором кожу!

Я «рожаю» догадку.

Даже не догадку, — логически обоснованную мысль.

От скромности я не умру, знаю!

Если принять во внимание, что в водозабор спускаются люди, а не машины, им нужно место безопасного, спокойного спуска.

Пусть идут они в этот «забой» в полной экипировке, но не бросают же их сюда, как младенцев Спарты, с обрыва в пучину?!

Значит, где-то до расширителя должна, обязана быть ограждённая от общего потока и относительно безопасная камера.

Через которую они сюда и забираются.

А потому — вперёд, ленивый, закормленный коник! Цокоти копытами, пока вообще есть силы.

А то так здесь и раскиснешь, как сахарная вата, телепаясь и раскачиваясь на этой утлой связке.

…Мне нельзя ни думать вперёд, нахваливая или опасаясь. Ни планировать больше, чем на два чиха вперёд.

Потому как зловредная гадина, зовущаяся законом подлости и живущая за ближайшим углом, старательно прислушивается, дрожа от нетерпения, — когда же я раскрою рот или подумаю о том, что так, мол, и так…