Ходячие мертвецы. Падение Губернатора. Часть вторая - Киркман Роберт

Четверо мужчин и женщина спрыгнули на землю и побежали к баррикаде, а сама Лилли начала давить на клаксон, привлекая резким звуком всех до единого мертвецов в округе, а затем повернулась и бросилась прочь, когда пропитанная топливом тряпка вспыхнула и подожгла бензиновые пары, а затем и все содержимое бензобака.

Лилли нырнула в укрытие примерно в двадцати пяти ярдах от грузовика, почти достигнув горящей стены, и в этот момент бензобак взорвался. Сначала тихо полыхнула яркая, ослепительная вспышка, похожая на вспышку фотоаппарата, потом из грузовика донеслось шипение и потрескивание, а затем раздался грохот.

Оставшихся мертвецов расплющило взрывом, оглушительным, как удары молота Вулкана, и город содрогнулся. В радиусе трех кварталов в домах задребезжали стекла. Ударная волна накрыла Лилли и сбила ее с ног, толкнув в сторону просвета в горящей стене. Она упала на землю всего в нескольких футах от того места, где за водонапорной башней стояли наблюдавшие за этим зрелищем Штерны.

Черное грибовидное облако дыма, плотного, как угольная пыль, устремилось в небо над искореженным грузовиком, превратившимся в груду металлолома.

Последовавшая за этим тишина была такой же неожиданной, как и сам взрыв. Лилли перекатилась на спину и посмотрела в небо. Голова кружилась, в ушах звенело, во рту чувствовался металлический привкус крови, которая сочилась из разбитой губы, затылок болел от удара о землю. Остальные члены ее группы вышли из-за горящей баррикады и несколько мгновений молча смотрели на Лилли, словно финальный аккорд их контрнаступления лишил всех дара речи.

Никто долго не нарушал тишину. Вокруг потрескивало пламя. Солнце стояло высоко в небе, становилось жарко. Наконец Барбара Штерн вышла из-за водонапорной башни и спокойно подошла к распростертой на земле Лилли, которая пыталась восстановить дыхание.

Барбара посмотрела на нее, протяжно вздохнула, а затем устало улыбнулась. Лилли улыбнулась ей в ответ, обрадованная видом знакомого лица, и женщины невероятно много сказали друг другу, не произнеся ни слова. В конце концов Барбара Штерн глубоко вздохнула, прищурилась и бросила:

– Показушница.

Они не могли расслабиться даже на секунду, потому что город был уязвим. Они израсходовали почти все патроны, а стена продолжала гореть и выбрасывать искры, которые оседали на других строениях. К тому же вся эта свистопляска явно привлекла еще больше ходячих из соседних лесов.

Лилли взяла на себя руководство и начала разбираться с огнем. Она расставила самых крепких бойцов – Мэттью, Бена, Спида, Хэпа и Дэвида Штерна – вдоль пролома, чтобы в случае чего отбить атаку ходячих с помощью скромного количества патронов, оставшихся у них в запасе. Затем она привлекла самых здоровых стариков и детей и выстроила их в цепочку вдоль железнодорожных путей, чтобы передавать из рук в руки ведра с застоявшейся водой из колодца за зданием муниципалитета.

Учитывая слабый уровень физической подготовки и здоровья горожан, которые передавали друг другу ведра с вонючей водой и баллоны с углекислым газом вдоль южной границы города, они очень быстро сумели справиться с огнем. Никто не ставил авторитет Лилли под сомнение, и она спокойно, но твердо выкрикивала приказы, стоя на кузове фуры. Все были слишком испуганы и поражены случившимся, чтобы спорить с ней.

Кроме того, большинство выживших жителей Вудбери все еще ожидало возвращения Губернатора. Когда он появится, все будет в порядке. Может, сейчас повсюду и царил сплошной хаос, но с возвращением Филипа Блейка все наверняка поуляжется и вернется в нормальное русло.

Когда солнце начало клониться к горизонту, Лилли наконец-то смогла обезопасить город.

Все пожары были потушены, все тела убраны, все баррикады восстановлены, все раненые переведены в госпиталь, все переулки очищены от заплутавших мертвецов, а оставшаяся провизия и боеприпасы учтены. Уставшая, измотанная, изнуренная, Лилли обратилась к горожанам на площади. Она велела всем немного отдохнуть, позаботиться о раненых, перекусить и через час собраться в зале заседаний муниципалитета. Им нужно было поговорить.

Никто еще не знал, какую бомбу вот-вот готова была сбросить Лилли, и ей хотелось сделать это как можно аккуратнее.

Глава двадцать первая

Все население Вудбери – города, который еще недавно считался самым крупным железнодорожным узлом западной части центральной Джорджии и в рекламных проспектах назывался исключительно «жемчужиной штата», – теперь собралось во влажном, пропахшем плесенью и заставленном мебелью зале заседаний в задней части скромного здания муниципалитета.

Всего – не считая двух человек, которые патрулировали баррикады (Мэттью и Спида), и одного, который был занят загадочным делом в госпитале (Боба Стуки), – в деревне осталось двадцать пять жителей: шесть женщин, четырнадцать мужчин и пять детей в возрасте до двенадцати лет. Эти двадцать пять человек заняли места на складных стульях, стоящих на паркетном полу, и, как в театре, повернулись лицом к передней части комнаты, ожидая, когда начнется представление единственного артиста в вечерней программе.

Лилли шагала туда-сюда вдоль растрескавшейся, пробитой пулями стены, на которой на металлических штандартах клочьями висели драные флаги штата и государства – тотемы давно исчезнувшей цивилизации. С момента начала эпидемии почти два года назад люди жили и умирали в этой комнате. Здесь безмолвно звучали угрозы, заключались соглашения и самым зверским образом менялись режимы.

Прежде чем начать свою речь, Лилли долго подбирала слова. На лбу выступил пот. Она переоделась в чистую одежду и повязала на шею яркую лиловую бандану. Ее тяжелые ботинки громко стучали по плиточному полу. У нее на бедре теперь был только один «Ругер MK II». В мансардные окна с шуршанием ворвался ветер, и скрип металлических стульев прекратился, а тревожные шепотки стихли.

Все молча ждали, когда Лилли сообщит свои новости.

Она понимала, что нужно просто выйти и рассказать обо всем, поэтому она глубоко вздохнула, повернулась лицом к группе и сказала правду. Она рассказала все без утайки.

Боб Стуки брел по темному, пустынному тротуару, держа под мышкой липкий, заляпанный кровью контейнер для биологически опасных отходов. Дойдя до пересечения Мейн-стрит и Джонс-Милл-роуд и повернув за угол, он заметил, как тарахтят генераторы возле здания муниципалитета, стоящего в двадцати ярдах от него на другом конце площади. Небольшие двигатели мощностью пять лошадиных сил вибрировали и выпускали клубы выхлопных газов, и окна в одном из крыльев здания мягко светились теплым желтоватым светом.

Увидев за этими окнами все население города, Боб остановился и с минуту постоял на краю площади, ожидая реакции слушателей на новости Лилли. Боб знал, что произошло, знал об Остине и об остальных жертвах и знал, что девушка только что сообщила этим беднягам. Днем Боб успел недолго побеседовать с Лилли, разделить ее печаль и заверить ее, что он поддержит ее в любых начинаниях. Однако он не сказал ей о последней просьбе Губернатора и не показал единственного обитателя квартиры на втором этаже здания в самом конце Мейн-стрит.

Теперь Боб в одиночестве стоял на улице с контейнером, полным внутренностей, и смотрел сквозь окна на освещенный ярким светом зал заседаний.

Он видел, как Лилли кивала, как некоторые горожане поднимали руки и задавали сложные вопросы, как все хмурились от тревоги. Но Боб видел и кое-что еще, и это заставляло его самого в недоумении, может, даже в смятении, наморщить исчерченный морщинами лоб. Издалека, стоя за голым тополем и держа в руках мрачную ношу, распространяющую вокруг мерзкую вонь, Боб видел на некоторых лицах… что? Надежду? Человечность?

Мать Боба Делорес, которая служила медсестрой во время корейской войны, не задумываясь подобрала бы слово для того, что Боб сейчас видел сквозь грязные стекла на обветренных, изможденных лицах горожан, терпеливо слушавших рассуждения Лилли о будущем их разношерстного общества. И слово это – «благодать».