Трое - Георгий Иванов Марков

произносит отец. — Хоть бы там выдвинулся! Да только люди не любят смотреть драки на поле, потому не нужен ты им!

— И мне они не нужны! — отвечает Сашо.

Отец несколько раз прохаживается по комнате. Он дает понять: все, что было до сих пор, — лишь прелюдия к главному вопросу.

— Когда, наконец, поступишь на работу?

— На какую работу?

— На какую угодно, лишь бы была работа!

— Нет для меня работы! — отвечает сын.

— Почему не пойдешь в банк, к дяде? Он еще бережет для тебя место!

— Не хочу! Корпеть над бумагами ради каких-то шестидесяти левов — не хочу!

— Что же, интересно, ты думаешь делать?

— Ничего!

Сын спокоен, сосредоточен.

— Уж не думаешь ли ты всю жизнь висеть у меня на шее? — снова вскипает отец. — Дармоедом хочешь быть?

— Даже и не думаю!

— Нет уж, хватит, долго я терпел! — ревет отец, который снова выходит из себя. — Куска хлеба не получишь в этом доме, раз не хочешь работать! Хватит!

— Хватит!

— И уйдешь из моего дома! Не будешь больше срамить меня перед людьми! Ты мне не сын больше!

Мать очень испугана и не знает, что делать.

— Убирайся отсюда! Я лодырей не буду кормить! Смотри, до чего ты дошел! Я думал, армия тебя исправит, человеком сделает! А на поверку каким отправился, таким и вернулся! Кто знает, не украл ли и эту медаль! Я…

Мать вскрикивает.

Сашо, вскочив, бросается к отцу, хватает обеими руками его за тоненькую шею и сильно трясет.

— Заткнись, психопат!

Бросает его на кровать и, не взглянув на оцепеневшую мать, выходит.

Во дворе темно. На дворе глухо.

Забор, улица, город. Тишина и спокойствие. И обидное равнодушие.

И этот дом, превратившийся в грязную дыру, и этот человек, требующий от него непонятные вещи… званий, положения, денег…

И как отличаются от всего этого прохладное спокойствие омута, неба, крестьянина с женой, Данче…

Нет, он не будет таким, как другие! Не будет!

В школе была старая учительница. Она преподавала последний год перед уходом на пенсию. Дети очень любили ее. Но на вечере по случаю окончания учебного года, когда все подарили ей громадные букеты цветов, Сашо, он сам не знает почему, поднес ей… чертополох, просто так, чтобы отличиться от других. Думал, что произойдет большой скандал. Но учительница только обняла его, поцеловала и ничего не сказала. На другой день он нарвал самый большой букет цветов, какой только мог держать в руках, и поднес его учительнице. Она снова его поцеловала.

Когда он учился в старших классах, то же самое случилось с учителем по биологии Илиевым. Единственный предмет, по которому Сашо имел «пятерку». Биолог был человек со странностями. Помимо преподавания в школе, он любил заниматься еще двумя вещами: прививкой саженцев и каптированием родников. Бывало, весь класс выходил помогать ему. Саженцы прививали обычно в послеобеденные часы и занимались этим с увлечением. А Сашо выйдет поздним вечером и вырвет черенки.

Однажды его поймали и чуть было не исключили из школы.

Спустя десяток дней Илиев попросил его помочь ему каптировать какой-то источник. Они были только вдвоем с учителем. Сашо перенес бумажный мешок с цементом, раскопал землю и долго возился с ручейком. После того дня Сашо помог учителю каптировать еще пару десятков ключей.

Только потому, что другие не любили заниматься этим.

Но однажды учитель его разочаровал.

— Ну, мой мальчик, — сказал он ему, — все это мы с тобой сделали ради людей, для других! Теперь они смогут пить воду, не нагибаясь!

В армии же его попытки не быть таким, как все, неизменно кончались плохо.

«Хочу жить своей жизнью!» — сказал как-то Сашо капитану.

«Нет такой жизни!» — отрезал тот.

Сашо постоянно мерещилось, что другие только и делали, что старались доказать ему это всеми возможными способами. И в школе, и в армии, и дома. Что все требовали от него быть таким, как они — человеком с профессией, положением, приличной автобиографией. А он все больше противился этому.

Только Данче не пыталась его наставлять.

Иногда ему вдруг казалось, будто он нашел то, что искал. Но это ТО являлось только на короткое время, чтобы неуловимо, загадочно исчезнуть, отчего становилось еще более привлекательным. Ему казалось, что наступит день, когда ТО откроется полностью перед ним, и он уже его не упустит.

Что могло означать это ТО?

Нечто подобное вольному простору полей, полету птицы, необыкновенному происшествию с крестьянкой, прозрачной родниковой воде…

ТО было окутано таинственной неизвестностью.

Теперь, после ссоры с отцом, после противной истории с Куклой, ему казалось, что ТО ушло куда-то очень далеко. А может быть, и вовсе не существует.

Его душит отчаяние. Ему хочется плакать.

— Неужели, — спрашивает он себя, — я должен буду занять какое-то место в банке, вставать в шесть тридцать и возвращаться в четыре, надевать сатиновые нарукавники, складывать и вычитать цифры, считать чужие деньги и, наконец, жениться на какой-нибудь жирной гусыне, которая придется по вкусу папаше…

Нет. Хватит!

— Что же все-таки делать? Куда податься?

Он пересекает город и по старой привычке направляется к дому Кокки. Сам не знает, почему идет к нему. Может быть, друзья ему помогут. Может быть, придумают что-нибудь, рассеют его?.. А не лучше ли вернуться домой, уехать куда-нибудь. Куда?

Окно Кокки светится. Сашо проходит садиком и приникает лицом к окну.

В комнате в густом табачном тумане плавают лица его приятелей. Как всегда, играют в карты.

Сашо всматривается в них. Знакомая картина, в которой отсутствует только он. Видит, как Кокки хитро передернул карту. Его детские глазенки невинно моргают, а пальцы ловко орудуют. Подсвистывает, как опытный воришка, ловко обделавший дельце… Это уродливое круглое лицо, в котором прячутся алчность, холодный расчет… его приятель Кокки.

Глаза Бандеры прищурены. Обычное для него состояние безразличия. Сашо впервые внимательно наблюдает за ним. За этим безразличием он сейчас видит другое — отталкивающую пустоту. Как жил Бандера? Подпирал заборы. А еще? Лежал. Еще? Ел. И еще? Играл в карты! Еще?.. Другого нет. И никто не замечал за ним каких-либо других способностей… И ничего толкового, теплого, товарищеского, ничего интересного… Как можно обращаться за советом к такому животному! Как мог он думать, что Бандера умен. Скорее он ненормальный.

Сандо? Он как будто лучше других. Только слишком слаб умом и даже глуп, чтобы понять его, Сашо. Сандо, которого они будут водить за нос, пока им это не надоест или кто-нибудь не вытащит его отсюда…

В комнате вспыхивает ссора. Сандо уличает приятелей в шулерстве, бросает карты и ругается. Кокки огрызается, притворяется обиженным, обвиняя