Камни раздора - Николай Иванович Леонов

и мой. Я могу в нем жить сколько захочу. Буду есть, пить, гулять в парке… Пожалуй, только над обрывом остерегусь ходить. А то кто тебя знает? Один раз ты меня уже столкнул с обрыва, может быть, и второй раз так сделаешь… Да, поживу здесь еще немного — тем более что меня, наверное, пригласят в полицию, всякие там показания снимать будут. А потом поеду в Москву, буду жить в нашей московской квартире, там…

— Хватит! — прервал ее речь возглас Юрия Егорова. — Хватит болтать эту чушь! Да, ты, дрянь, имеешь право жить в этом доме. Но я постараюсь сделать все, чтобы твоя жизнь здесь стала ну очень неприятной. Не удивляйся, если твоя одежда будет измазана дерьмом, а в косметичке вдруг окажутся разные неприятные насекомые. Ты думала, что отца некому защитить? Но у него еще есть я! И знай, что после всего, что здесь случилось, после всех признаний, которые мы услышали, — ты мне больше не мать, а я тебе не сын!

Юлия Аркадьевна пожала плечами.

— Подумаешь! — произнесла она. — Тоже мне заступник! Ты вон свою лахудру защити, она тоже нуждается в защите.

И Юлия Егорова кивнула в сторону Ксении.

— А то она тоже любит по всяким оврагам гулять, — продолжала Юлия Аркадьевна. — Как бы с ней там чего не случилось…

Хотя она говорила по-прежнему с вызовом, Гуров отметил, что слова сына произвели на нее впечатление. Она не стала продолжать дискуссию с членами своей семьи, а поднялась по лестнице и скрылась в спальне.

— Вот тебе и ответ на вопрос, что будет с нашей «дамой-призраком», — негромко сказал Гуров капитану Соловьеву. — Эта женщина сумеет постоять за себя. Она еще сможет причинить немало неприятностей своим близким. Но до крайностей доходить остережется — ведь она знает, что мы все о ней знаем. Ладно, вечер признаний, как выразилась госпожа Егорова, окончен. Пошли!

Оперативники вывели из дома Бориса Воронова и усадили его в одну из машин; в другую сел капитан Соловьев.

— А вы разве с нами не поедете? — спросил он у Гурова. — Не поможете мне вести следствие, составить обвинительное заключение?

— Я думаю, ты и сам с этим справишься, — отвечал сыщик. — А мне пора возвращаться в Москву. Мой отпуск закончен.

Машины тронулись с места и покатили прочь. А Гуров в сопровождении супругов Приходько не спеша двинулся по дорожке, ведущей к их дому.

— Ну что, Лев Иванович, сегодня вы еще можете успеть на вечернюю рыбалку, — заметила Лиза. — Хотя, конечно, поздновато, но если очень поспешить…

— Нет, сегодня спешить мне совсем не хочется, — отвечал Гуров. — К тому же я чувствую зверский аппетит — как будто я всю эту неделю ничего не ел. Так что, если вы, Елизавета Петровна, угостите меня драниками или каким-то другим блюдом, я с удовольствием отведаю это угощение.

— О каких еще драниках вы говорите? — Лиза всплеснула руками. — Если вы так говорите, если у вас зверский аппетит, то я уж постараюсь вас накормить самым вкусным, что умею готовить. У вас будет самый настоящий праздничный ужин!

— Это правильные слова, — заметил на это Гуров. — Да, пусть у нас сегодня будет праздничный ужин. Работа сделана, можно и отпраздновать.

— И от стопки «Столичной» не откажешься? — спросил Приходько.

— И от стопки не откажусь, — отвечал сыщик. — Тем более что не мне завтра садиться за руль.

— А зачем завтра садиться за руль? — спросила Лиза.

— Да все за тем же, — отвечал сыщик. — Мне надо будет ехать в Самару, чтобы лететь в Москву. Мой отпуск, как я уже говорил, закончился…

— Да, но самолет на Москву, если я не ошибаюсь, вылетает только в обед, — заметил Константин. — Так что с утра мы с тобой еще успеем отправиться на рыбалку. И если тебе повезет, захватишь с собой сумку со свежим уловом. Думаю, супруга будет довольна таким гостинцем.

— Будет довольна — если она не на гастролях, — заметил Гуров. — А такое случается часто.

Когда они вернулись в дом Приходько, Лиза занялась приготовлением праздничного ужина. На кухне были включены сразу три горелки, что-то жарилось, что-то варилось, и в целом там очень вкусно пахло. А Константин повел друга в сарай, где они стали готовить снасти к завтрашней утренней рыбалке. Решили отправиться на нее еще перед рассветом, часов в пять.

— Завтракать не будем, перекус возьмем с собой, — сказал Приходько. — Конечно, за время рыбалки проголодаемся, зато потом наверстаем. Обеда полноценного у тебя завтра не получится — выезжать нам надо будет уже в половине одиннадцатого. Зато поздний завтрак заменит тебе обед.

Спустя полтора часа Елизавета Петровна позвала мужчин к столу. Войдя в столовую, Гуров поразился: столько вкусных блюд стояло на столе. Здесь были и селедка под шубой, которую он весьма уважал, и пара салатов со свежими овощами, и по-особому приготовленное мясо с тушеной картошкой. Сели за стол, налили по стопке, и Приходько предложил выпить за гостя.

— Хочу выпить за тебя, Лев, за твой светлый ум и душевные качества! — сказал он. — Ты распутал дело, которое казалось совершенно темным!

— Ну, темным оно только казалось… — скромно заметил сыщик.

Они принялись за еду, и на некоторое время разговоры за столом стихли. Затем Лиза сказала:

— Знаете, меня поразил Боря Воронов. Он так изменился за эти годы! Я его, конечно, узнала, но где-нибудь в толпе могла и не узнать. Он стал таким… целеустремленным, что ли. Он стал похож на пулю, летящую к цели. И не замечающую ничего, кроме этой цели.

— Хорошее сравнение, — заметил Гуров. — Я, конечно, не знаю, каким этот человек был раньше. Но сейчас это человек, способный преодолевать любые препятствия. Как жаль, что вся эта энергия была направлена на ложные, преступные цели. Если бы найти ей нужное применение — ваш Боря Воронов мог бы достичь больших успехов, например, в военном деле.

— Да, я тоже был поражен тем, насколько он изменился, — согласился Константин. — Если бы он был таким двадцать лет назад, думаю, он бы выиграл борьбу за сердце Юли Кузнецовой. Женщины любят таких мужчин — рисковых, что ли.

— А еще меня поразила сила его любви к ней, — сказала Лиза. — Он не только всю свою жизнь подчинил задаче добыть для нее состояние мужа, отнять ее у Вадима — он и теперь, когда проиграл, оказался готов пожертвовать своей свободой, лишь бы выручить ее. А ведь ему, наверное, придется провести за решеткой много лет…

— Ну не так уж и много, — отвечал на это Гуров. — Статьи, по которым его будут судить, не такие уж тяжелые. Убийства не произошло, хищения собственности тоже, даже без причинения серьезного вреда