Скрытый космос. Книга 3. (1967-1968) - Николай Каманин

Получены подробные материалы о втором полете американской ракеты «Сатурн-5» с космическим кораблем «Аполлон-6» без экипажа на борту. 4 апреля в 21 час 56 минут по Гринвичу «Аполлон-6» приводнился в Тихом океане в районе северо-западнее острова Уэйк (примерно в 500 километрах от расчетной точки посадки), и через 4 часа после посадки был поднят на борт авианосца «Окинава». По заявлению НАСА, этот полет нельзя считать успешным, поскольку не были выполнены его основные задачи: выведение ракетой «Сатурн-5» полезной нагрузки на траекторию полета к Луне (отказали два двигателя второй ступени) и вход «Аполлона-6» в атмосферу Земли со второй космической скоростью. По-видимому, американцам придется выполнить еще один пуск «Сатурна-5» с «Аполлоном» без астронавтов на борту. Проведение еще одного беспилотного пуска (он возможен в мае-июне этого года) заставит их отложить первый пилотируемый полет «Аполлона» с мая на октябрь 1968 года и поставит под угрозу осуществление первой высадки американских астронавтов на Луну в конце 1969 года.

Вчера более часа беседовал с заместителем НТК Генерального штаба генерал-лейтенантом Н. Н. Юрышевым. Юрышев правильно понимает всю сложность наших взаимоотношений с промышленниками — он выразил пожелание отбиваться от них единым фронтом.

Сегодня Валентину Ивановну Гагарину вновь положили в больницу с диагнозом: язва двенадцатиперстной кишки. За последние дни у Вали усилились боли, и она сама настояла на продолжении лечения.

11 апреля.

Хочется продолжить недописанное 9 апреля«…сохранить жизнь прославленных космонавтов…» Да, это одна из моих коренных задач. Я знаю, что несу ответственность за это перед министром обороны, правительством, перед народом и историей. Восемь лет я успешно справлялся с этой задачей. Задача была чрезвычайно трудной. Как-то маршал Вершинин сказал: «Каждый слетавший в космос требует значительно больше внимания, чем авиационная дивизия, так что у тебя, Николай Петрович, должна болеть голова за 2–3 воздушные армии».

Вершинин абсолютно прав, и только он один хорошо знает всю тяжесть, сложность и ответственность дела воспитания космонавтов и обеспечения их безопасности. Я десятки и сотни раз беседовал с ним на эти темы. Больше других я уделял внимание Гагарину, Титову, Терешковой и Леонову.

С Гагариным мы исколесили всю планету, летали вместе над всеми океанами Земли, побывали во всех крупнейших государствах, встречались с сотнями миллионов людей (мы знали, что в многочисленных толпах было немало и таких, которые с удовольствием разорвали бы нас на куски). Все поездки прошли благополучно, я каждую минуту был рядом с Юрой, готовый прикрыть его своей грудью. Были дни, когда в чужой малознакомой стране (Цейлон, Бразилия, Канада, Мексика, США) Гагарин выступал по 18–20 раз в сутки. Измученный до предела, добравшись до машины, он, как мертвый, падал мне на руки и мгновенно засыпал. В эти минуты я усилием воли заставлял себя бодрствовать и бдительно хранить сон Первого гражданина Вселенной.

Трудно было в поездках, но еще труднее было в Москве и везде, где появлялся Гагарин на территории СССР. За границей я всегда был рядом с ним, мы придерживались строжайшего режима, и нам удавалось сохранять работоспособность и бдительность. На Родине, кроме наблюдения за работой и поведением Гагарина и всех космонавтов, у меня было много других больших задач (работа в ОКБ и институтах, поездки на космодром, участие в заседаниях Государственных комиссий и многое другое). Гагарин почти ежедневно встречался со множеством людей, эти встречи часто сопровождались выпивками. Юра имел очень крепкий характер, он стойко держался в любой обстановке, но даже стальной робот не выдержал бы того натиска, которому ежедневно подвергался Гагарин со стороны родственников, друзей, министров, маршалов, академиков и других «больших» людей. Всем хотелось выпить с Гагариным за дружбу, за любовь и за тысячи других поводов, и выпить «до дна».

Я понимал, что Гагарин может не выдержать такого напора, я докладывал, просил, настаивал на ограничении «встреч космонавтов с народом». С моими доводами соглашались, принимались решения ЦК КПСС, издавались приказы министра и Главкома ВВС — это немного оздоровляло обстановку, но никакими решениями нельзя было сдержать неизбежно отрицательного влияния встреч, банкетов и выпивок на характер и облик Гагарина.

Было много ситуаций, когда Гагарин чудом избегал тяжелых несчастий (в октябре 1961 года Юрий чуть не поплатился жизнью за попытку «вести себя как все»). Эти ситуации были связаны со встречами за столом, с поездками на автомашинах и катерах, с выездами на охоту с высоким начальством. Особенно я беспокоился за большие скорости при езде на автомашине. На эту тему мне много раз приходилось беседовать с Юрой. Бурная жизнь, бесконечные встречи и выпивки заметно меняли облик Юры и медленно, но верно стирали с лица чарующую гагаринскую улыбку.

В 1961 году перед полетом в космос Гагарин был старшим лейтенантом и имел вес 64 килограмма. Через три года он стал полковником, депутатом Верховного Совета, членом ЦК ВЛКСМ и почетным гражданином десятков городов. Он заметно пополнел (до 72–73 килограммов), немного обрюзг, перестал систематически заниматься спортом. Мы дрались за Гагарина и с «большими» людьми, и с самим Гагариным. Этот процесс был почти необратим — только подготовка к новому космическому полету, полеты на самолетах и необходимый для этого режим могли приостановить распад личности Гагарина. Я принял решение готовить Гагарина для полета на корабле «Союз», он энергично приступил к подготовке к повторному старту в космос и заметно изменился к лучшему — сбавил вес, снова начал заниматься спортом, освоил новую космическую технику. Гагарин должен был лететь на «Союзе» только после удачного старта Комарова. Комаров погиб, а Гагарин был отставлен от космического полета. В этот период мы много беседовали с Юрой, мне удалось нацелить его на окончание академии, с тем чтобы, имея уже диплом инженера, он мог более энергично заняться делами заместителя начальника Центра по летно-космической подготовке и личными полетами. 17 февраля он закончил академию и с большим желанием начал систематически летать на самолетах. Мы собирались разрешить Гагарину самостоятельные полеты — он был уже вполне подготовлен к ним. Но он погиб в самом простом полете вместе с первоклассным летчиком Владимиром Серегиным.

Прошло уже две недели со дня гибели Гагарина и Серегина, но до сих пор мы даже предположительно не можем установить причины катастрофы. Правда, в 5 километрах от места падения самолета найден люк от фотокинопулемета — это признак разрушения самолета в воздухе. Но эту версию надо еще изучать.

12 апреля.

Первый раз мы сегодня праздновали День космонавтики без Гагарина и Комарова. В 16 часов космонавты, академики, главные конструкторы, военные, члены семей Королева, Гагарина и Комарова собрались у Кремлевской стены и возложили венки и цветы к урнам наших самых близких друзей. Валя Терешкова привезла из больницы Валентину Ивановну Гагарину — она чувствует себя плохо, но заставила себя в этот так много напоминающий о Юре день быть среди его друзей и рядом с прахом мужа.

Торжественное заседание провели в Кремле. Присутствовали руководители партии и правительства (Брежнев, Косыгин, Подгорный и другие). Основной доклад сделал Келдыш, от космонавтов выступил Павел Беляев. Собрание прошло хорошо, если учесть всю тяжесть сложившейся обстановки.

Вчера Л. В. Смирнов в предварительном порядке заслушал председателей подкомиссий Правительственной аварийной комиссии. Никаких достоверных причин катастрофы доложено не было, никто не высказался против полетов космонавтов и не задавал вопросов в духе: «А зачем Гагарин летал?» Только Сербин и Дементьев в кулуарах брюзжали: «Погода была хорошей, материальная часть исправна, летчики хорошо подготовлены и здоровы… Почему же они разбились?»

Этот вопрос волнует всех, но на него пока нет ответа.

13 апреля.

Волнения и заботы, связанные с катастрофой 27 марта, оттеснили на второй план все другие работы, а участие в расследовании происшествия космонавтов, личного состава Центра и полка практически срывает сроки подготовки экипажей для «Союзов».

Сегодня Руденко звонил с космодрома — там все готово для запуска двух технологических «Союзов» (14 и 15 апреля) с целью осуществления автоматической стыковки. Сегодня два экипажа «Союзов» вылетели в Евпаторию, а завтра два других экипажа (находящихся на космодроме) также перелетят туда. Таким образом, все экипажи «Союзов» будут наблюдать стыковку на евпаторийском КП.

Последние две недели происходят бурные международные события. Много перемен в Польше и Чехословакии. После убийства Мартина Лютера Кинга в десятках городов США прошли мощнейшие демонстрации и даже восстания негров. Только что закончился пленум ЦК КПСС, обсуждавший вопросы международной политики и мероприятия по укреплению единства коммунистического движения на планете.